Эдик. Путешествие в мир детского писателя Эдуарда Успенского - Ханну Мякеля

Позднее Эдуард еще дополнит эти размышления в Финляндии, когда мы будем сидеть лицом к лицу в конце января 2008-го: «Помимо того, что есть царь, повсюду, вплоть до каждой деревни, есть царьки, чиновничество, которое держит власть в своих руках. Оно не хочет отказываться от нее и предоставляемых ею возможностей получать мирские блага. Так и юстиция стоит на том же фронте и держит сторону остальных чиновников, толкует закон в их пользу. От привилегий не отказываются, систему менять не хотят. А раз так, она и не изменится».

Хотя Россия опять начинает постепенно входить в предреволюционное состояние, ничего не произойдет, революции не будет. Следы революции коммунистов ужасают, этот режим не будет восстановлен, думаю я. Россия, по-видимому, сама всегда превращает себя в государство, в котором лишь одна ограниченная группа населения получает власть и максимальные блага.

Сейчас живем так, завтра будем по-завтрашнему. Завтрашний день всегда далеко. Вожди и народ со своими чаяниями, по-видимому, никогда на самом деле не встречаются. Если русский, Эдуард в их числе, к чему-то и привык, то к тому, что ничто не является тем, чем кажется. Он тем не менее надеется, мечтает и ждет — а заодно готовится к самому худшему. Этому его научила вековая история. Как об этом написал еще Пушкин в 1834 году в своем стихотворении «Если жизнь тебя обманет…»:

Если жизнь тебя обманет,Не печалься, не сердись!В день уныния смирись:День веселья, верь, настанет.Сердце в будущем живет;Настоящее уныло:Все мгновенно, все пройдет;Что пройдет, то будет мило.

4

Что в конце концов Эдуарду нравилось в Финляндии? Эдуард никогда не был человеком, который сидит на месте, уставившись в стену. Работа кипит, как говорится, а у Эдуарда кипела всегда. Даже в Финляндии он всегда носил с собой Россию. Эмигрантская доля была бы для него, вероятно, еще труднее, чем для других. Когда Эдуард в свое время помышлял о переезде в Финляндию, я умерял его пыл, хотя речь шла о своего рода экспериментальной игре, мечте, которая созрела в трудных условиях родины. По всему я уже понял, что Эдуард на самом деле не смог бы жить здесь, даже если телом и мог бы.

Тем не менее в своих намерениях он был серьезен, что показывает письмо от марта 1989 года. Эдуард спрашивает прямо: «Ханну, возможно ли купить в Хельсинки квартиру?» И рассказывает затем о возможных публикациях за рубежом, подсчитывает суммы в валюте и говорит, что устроила бы даже скромная квартира. Затем он возвращается к своему вопросу: «Ну, Ханну, как тебе мысль? Реалистичная? Пожалуйста, напиши мне, что ты думаешь. И пиши чаще, хоть пару слов. Без них здесь скучно».

Пришлось написать прямо, что покупка квартиры не реальна. Таких денег у Эдуарда, да и у меня, не найдется.

Русский в роли эмигранта может оказаться в еще более сложном положении, чем многие другие. Он зачастую неистово тоскует по дому и видит минувшее в новом свете. Трудности улетучиваются. А если и вспоминаются, то сакрализуются: родины, оставшейся позади, другим касаться непозволительно. Только он может критиковать ее, другим не разрешается вмешиваться в его туманные иллюзорные картины. Эмигрант привязан к стране, которая существует только в его памяти. А Россия забыла своих эмигрантов; ей не до них. Так что любовь к бывшей отчизне оказывается без взаимности. Это синдром, которому я не нахожу подходящего названия. Синдром русского эмигранта?

Приходит на память, что хотел спросить об этом у Оути Парикки. Я читал ее замечательную книгу, написанную на основании увиденного, пережитого, прочитанного и услышанного, — букварь «Мать-Россия» (Atena, 2007). Парикка комментирует рассказ своей подруги Галины. У той знакомая эмигрировала, но страшно тосковала по дому. В новой стране все шло слишком легко, и она скучала по вечным трудностям. Они тоже превратились в часть более правильной, настоящей жизни.

Не знаю, скучал бы Эдуард именно по своим трудностям. Но по всему остальному — конечно. Может ли писатель вообще жить без своего языка, без той страны, в которой на самом деле только на нем и говорят? Может статься, что Эдуард поэтому приезжал в Финляндию один, только если не находилось спутников. Меня в качестве спутника было недостаточно, я не был «Россией». В поездках его чаще всего сопровождал Толя, а потом уже и жена. Первая, Римма, так и не успела побывать в Финляндии, в те времена хорошо если нам удавалось вытащить через границу Эдуарда. Приезд всей семьи (или хотя бы ее части) означал бы опасность, риск возможной перебежки, думали в Советском Союзе.

Толя, этот «ты кто», или Анатолий Юрьевич Галилов, был долгое время лучшим спутником Эдуарда. Толя не велик ростом, да и вообще на вид не силач, но все решает внутренняя сила, а не внешние параметры человека. Титул Толин официально звучал как литературный секретарь, но он не только хорошо печатал на машинке и решал юридические вопросы. В поездках Толя варил самый лучший чай, Толя умел готовить любимые блюда Эдуарда, Толя знал, как плохое настроение патрона или его беспокойство по поводу будущих переговоров о заключении контракта переложить на лучший курс. Хлопот хватало. Всегда был какой-то повод для забот — так обстоит дело и сейчас, — и всякий раз Толе приходилось, не сходя с места, размышлять над решением бог знает какого спора о патентных или авторских правах.

Дон Эдуард и Санчо Толя.

В Советском Союзе авторского права в западном понимании часто не знали или не признавали; поэтому в новой России все нужно было начинать сначала. Кому принадлежит право собственности на Дядю Федора или Чебурашку — писателю, который создал его из пустоты, или художнику, который нарисовал его образ по инструкциям и заданному воображением представлению?

Вопрос не чисто академический. С годами популярность Эдуарда лишь росла, и как Чебурашка, так и Дядя Федор с компаньонами стали частью Российской империи, собственного мифического мира ее детей. И с экономической точки зрения это тоже была значительная перемена в его жизни. Чебурашка пришел на помощь. Это неизвестное науке существо даже стало талисманом российской команды на чемпионате мира по хоккею на льду 2005 года. У нас тоже есть трикотажная фуфайка с тех игр, на которой красуется Чебу — белый Чебу на красном фоне. На дочери он смотрится забавно. Популярность персонажа не останавливалась на границах государства; сейчас, например, на этого нежного и обаятельно сонного героя обращено внимание японцев. Речь идет не только о популярности, но также и о деньгах, да еще и о довольно больших суммах. А равным образом и о праве писателя на свое творчество. Об авторском праве. О доходе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});