Пройти по Краю Мира - Эми Тан

это не верила.

Однажды, на третий год моей жизни в приюте, мисс Грутофф вручила мне письмо. Я тут же узнала этот почерк. Была середина дня, и в общей комнате все очень шумели, но я словно оглохла. Сидевшие рядом со мной девочки тут же начали галдеть, желая узнать, что было в письме и кто мне его прислал. Я сбежала от них, охраняя свое сокровище, как оголодавшая собака. Оно все еще у меня. Вот что в нем было написано:

«Моя милая сестра, прошу прощения, что не писала тебе раньше. Не проходило и дня, чтобы я не думала о тебе. Вот только писать я не могла. Мистер Вэй отказывался говорить, куда он тебя отвез, мать не говорила тоже. Наконец на прошлой неделе я услышала на рынке о том, что раскопки на холме Драконьей Кости снова оживают и что американские и китайские ученые, которые их ведут, живут в старом монастыре, вместе с детьми из приюта. В следующий раз, увидев жену Первого Брата, я спросила: “Интересно, могла Лу Лин встретиться с этими учеными, раз они так близко живут?” И та ответила: “Я тоже об этом думала”.

Так я поняла, где тебя искать.

С матерью все в порядке, только она жалуется, что все время работает и ее пальцы теперь стали черного цвета. Они все трудятся в поте лица, чтобы восстановить утраченные в пожаре запасы туши. Отцу и дядюшкам пришлось заново отстроить лавку в Пекине. Они взяли в долг деньги и древесину у гробовщика Чана, которому теперь принадлежит большая часть нашего бизнеса. Она перешла к ним, когда я вышла замуж за Чан Фу Наня, четвертого сына, того самого, за которого должна была выйти ты.

Мать сказала, что нам повезло, что эти люди захотели взять в свой дом хоть кого-нибудь из девочек нашей семьи. Вот только я не считаю, что мне повезло. Это тебе повезло, что ты не стала невесткой в этой семье. Каждый день, с каждым куском, который попадает ко мне в рот, мне напоминают о милости, которую нам оказывает семья Чан. Мы должны им за древесину, и этот долг растет с каждым днем. Клану Лю не отработать его и за сотню лет. Тушь теперь плохо продается, да и стоит она уже гораздо дешевле. Честно говоря, она стала худшего качества, потому что ингредиенты ее уже не те и нет Драгоценной Тетушки, чтобы покрыть палочки гравировкой. В качестве напоминания о долге нашей семьи меня полностью лишили карманных денег. Для того чтобы наклеить марку на это письмо, Мне пришлось выменять ее на мою заколку для волос.

Хочу еще сказать, что семья Чан оказалась вовсе не так состоятельна, как мы думали раньше, когда были детьми. Большая часть их состояния утекла из семьи из-за опиума. Одна из их невесток рассказала, что все началось с того времени, когда Фу Нань был ребенком и выбил плечо из сустава. Тогда его мать начала давать ему опиум. Позже мать умерла, избитая до смерти, хотя Чан заявил, что она случайно упала с крыши. После этого Чан взял вторую жену, которая раньше была подругой одного из боевиков, торговавшего опиумом и на вырученные деньги покупавшего гробы. У второй жены было пристрастие к опиуму. Только боевик предупредил Чана, что если тот хоть пальцем тронет свою жену, он собственноручно превратит его в евнуха. Чан понимает, что это вполне может случиться, потому что он встречал мужчин, лишившихся частей тела за то, что не выплатили опиумные долги.

В их доме невозможно находиться: там все время кричат и скандалят и постоянно ищут деньги на покупку новой порции опиума. Если бы Фу Нань мог продавать меня по частям, чтобы оплатить свое зелье, он бы уже давно это сделал. Он убежден, что я знаю, где можно найти драконьи кости, и, надеясь разбогатеть, требует, чтобы я ему об этом сказала. Но если бы я об этом действительно знала, то сама бы их продала, чтобы уйти от этой семьи. Я бы себя продала, вот только куда мне идти?

Сестра, прости меня за горечь или беспокойство, которое может причинить тебе это письмо. Я пишу его только для того, чтобы ты знала, почему я не приехала повидаться с тобой и что тебе повезло оказаться там, где ты живешь сейчас. Пожалуйста, не пиши мне ответ, потому что это только навлечет на меня беду. Теперь, когда я знаю, где ты, я постараюсь писать чаще. А пока надеюсь, что ты здорова и счастлива.

Твоя сестра Гао Лин».

Закончив читать, я заметила, что письмо дрожит в моих руках. Когда-то я завидовала Гао Лин, теперь же ее участь была хуже моей. Сестра Юй говорила, что мы должны ценить свою жизнь и находить в ней счастье, думая о тех, чья жизнь сложилась хуже нашей. Но я не была счастлива.

Со временем я просто стала менее несчастной. Я приняла свою жизнь. Возможно, моя несовершенная память позволила боли утихнуть или я стала немного сильнее. Я только знала, что стала другим человеком по сравнению с той, что в свое время подошла к воротам приюта.

К тому времени даже боги монастыря изменились. Постепенно мисс Таулер снимала покрывала со статуй — ткань была нужна на пошив одежды и одеял.

Так, одна за другой, изображающие богов статуи снова явили себя, и, как выразилась мисс Таулер, своим видом — красными лицами, третьим глазом и обнаженными животами — они словно насмехались над ней. Статуй, буддистских и даосских, действительно было очень много, потому что в разное время монастырь занимали монахи разных вероисповеданий. Все зависело от того, кто захватывал этот участок земли. Однажды перед Рождеством, когда было слишком холодно и не хотелось никуда выходить, мисс Грутофф объявила, что нам следует «обратить» китайских богов в христианство. Их было решено покрасить. Девочки, выросшие в приюте с раннего детства, восприняли эту идею как повод для веселья. Но некоторые из учеников, появившиеся здесь не так давно, не захотели лишать богов лица, тем самым накликая на себя их гнев. Они так этого боялись, что, когда их подводили к статуям, падали на пол и, словно одержимые, кричали до тех пор, пока изо рта не начинала идти пена. Я же не боялась. Мне казалось, что если я буду относиться с уважением как к христианским, так и к китайским богам, ни один из них не причинит мне вреда. Я рассуждала так: китайцы были