Содружество кольца - Джон Толкин

— С той самой ночи на Заверти, — сказал Фродо. Друзья посмотрели на него.

— Мне сегодня лучше, — добавил он. — Только петь не хочется пока. Может, Сэм пороется у себя в памяти и найдет что-нибудь подходящее?

— Ну же, Сэм! — сказал Мерри. — У тебя в голове клады, а ты скупишься!

— Ничего подобного, — ответил Сэм. — Но попробую поискать что-нибудь на ваш вкус. Есть одна песенка. Поэзией это, пожалуй, не назовешь, так — шутка. Мне ее напомнили эти каменные болваны.

Он встал, заложил руки за спину, как примерный ученик в школе, и запел:

На камне старый тролль сидел,Пустую кость глодал.Уж много лет ее он ел(А мяса не достал),И жил он в логове худом,И все ворчал он со стыдом,Что мяса не достал.     Раз мимо в новых башмаках     Том из трактира шел:     — Эй, Тролль, что у тебя в руках,     Откуда взял мосол?     И вдруг узнал, что тролль глодал     Кость дяди Тима, что лежал     Давно в гробу сыром!— Пришлось мне кость без спросу взять,Ее украл я, ноЧего ей век в земле лежать,Твой дядька сгнил давно.Другой бы вежливее былИ сам мне ногу подарил,Ведь дядьке все равно!     В обиде Том, на тролля зол,     И в гневе он кричит:     — Ты наглый вор, отдай мосол,     Он нам принадлежит!     Пусть дядька трупом стал давно,     Но мне совсем не все равно.     Как он в гробу лежит!Смеется тролль ему в ответ:— Благодари, дурак,Что кость грызу, раз мяса нет,И что не твой мослак!Твой дядька мне уж надоел,А ты как раз сюда поспел —Придешься в самый смак!     Тролль к Тому тянется, а Том,     От злости сам не свой,     Как даст по заду башмаком,     Потом как крикнет: «Ой!».     Зад оказался как гранит,     Башмак разбит, и палец сбит,     Не шевельнуть ногой!Уж Том и охал, и кряхтел,А троллю — нипочем.Сидит на камне, как сидел,Клык точит мослаком.— Наверно, от такой едыТвердеют тролльские зады,—Решил бедняга Том.     Хромая, Том спустился с гор.     Едва дополз домой…     А тролль один с тех самых пор     Сидит в глуши лесной…     Но прежде, чем поднять кулак,     Ты вспомни Тома и башмак —     И думай головой!

— Ну, это для нас всех предостережение, — расхохотался Мерри, — хорошо, Бродяжник, что ты его палкой, а не кулаком.

— Откуда ты знаешь эту песенку, Сэм? — спросил Пипин. — Я что-то ни разу ничего похожего не слышал.

Сэм пробормотал что-то себе под нос.

— Это, наверное, его собственное произведение! — изрек Фродо. — Уже не первый раз я узнаю новенькое про Сэма Гэмджи. Сначала он оказался заговорщиком, а теперь остряком и сочинителем. Не удивлюсь, если кончишь ты колдуном или, может, воином?

— Надеюсь, что нет, — ответил Сэм. — Не хочу я становиться ни колдуном, ни воином.

К полудню они вышли на тот путь, по которому много лет назад шли Гэндальф, Бильбо и гномы. Через несколько миль Бродяжник вывел их на высокий откос над Трактом.

Тракт в этом месте отделялся от реки Хмурой и прижимался к горам, извиваясь в кустарнике и вересковых зарослях в узкой долине, ведущей в сторону Брода. Спускаясь по откосу, Бродяжник показал хоббитам камень, торчавший в траве. На нем еще можно было разобрать следы рун и полустертые тайные знаки, вытесанные гномами.

— Это, наверное, тот самый камень, который обозначал, где закопано золото троллей, — сказал Мерри. — Интересно, из добычи Бильбо что-нибудь осталось? Скажи, Фродо!

Фродо смотрел на камень и жалел, что Бильбо привез из своего Путешествия не только обычные безвредные сокровища, а и то, с чем расстаться гораздо труднее, чем с кладом.

— Ничего не осталось, — ответил он другу. — Бильбо все раздал. Он мне сказал, что не может считать своей собственностью золото, которым владели грабители.

Тракт был тих и дремал в вечерних тенях. Кажется, они были здесь одни. Но в любом случае выбирать не приходилось, и они спустились по откосу на дорогу, пошли по ней влево со всей возможной скоростью. Скоро солнце совсем скрылось за высокой скалой. С гор задул холодный встречный ветер.

Они уже собирались подыскать в стороне от дороги подходящее местечко для ночлега, как вдруг услышали звук, от которого все страхи сразу вернулись: позади кто-то скакал верхом.

Они оглянулись, но ничего не увидели, потому что Тракт в этом месте несколько раз поворачивал. Постепенно сойдя с него, путники быстро вскарабкались вверх по склону, заросшему вереском и черникой, добрались до густого орешника и спрятались в нем.

Стук копыт приближался быстро, невидимый конь легко касался копытами земли: цок-цок… Потом до них донесся еле слышный серебристый перезвон, его обрывал ветер.

— Кони Черных Всадников так не скачут, — сказал Фродо, внимательно прислушавшись.

Остальные хоббиты облегченно вздохнули и согласились, но смотрели на Тракт недоверчиво. Они так долго жили в страхе преследования, что любой звук казался им враждебным и зловещим. А Бродяжник подался вперед, нагнулся к дороге, приложив ладонь к уху, и лицо его радостно просветлело.

В наступившей темноте тихо шелестели листья на кустах. Звон сбруи и цокот копыт слышались все явственнее. Вдруг на дороге показался скачущий рысью белый конь. Его шерсть блестела в тени светлым пятном, уздечка, украшенная живыми звездами самоцветов, переливалась и мерцала. Плащ всадника развевался за плечами, капюшон был откинут, золотые волосы шевелил ветер, и Фродо показалось, что от всей фигуры и одежды всадника исходит сияние, словно пробивается изнутри.

Бродяжник выскочил из укрытия и прыжками помчался вниз по вереску к Тракту. Но не успел он добежать и крикнуть, как всадник повернул голову и натянул поводья, придерживая коня. Заметив Бродяжника, он спрыгнул на землю и побежал навстречу Следопыту, восклицая:

— Аи на вэдуи, Дунадан! Маэ гованнэн!

Его слова и чистый звонкий голос прогнали последние страхи: всадник был эльфом. Ничьи голоса в мире так дивно не звучали. Но в возгласе слышалась тревожная нота, и с Бродяжником эльф заговорил поспешно и озабоченно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});