Падение 'Морского короля' - Астон Марк

просто сказал:

- Неа.

Когда мина вылетела из ствола, оба морских пехотинца выскочили из своей маленькой уютной палатки и бросились на землю. Все что мы могли сделать, это поддерживать огонь, стараясь не уписаться от смеха. Я полагаю, это был способ Найджа, сказать «Добро пожаловать на гору Кент».

Хотя морские пехотинцы в ту ночь не стреляли из своих минометов, артиллеристы из 29-го коммандо Королевской артиллерии открыли огонь сразу после рассвета. Вскоре после того как встало солнце, земля во впадине позади нас, казалось, раскололась с оглушительной какофонией звуков, когда 105-мм снаряды были выпущены с максимальными зарядами. Дула артиллерийских орудий изрыгали острые вспышки пламени, освещавшие тусклое утреннее небо, когда орудия с глухим стуком откатывались назад по торфу. Затворы раскрылись с громким лязгом, когда пустые латунные гильзы были выброшены и досланы новые снаряды.

Это было впечатляющее зрелище, перемежаемое выкрикиваемыми командами управления огнем, поскольку полубатарея работала в методичном ритме, выпуская фугасные снаряды по отдаленным аргентинским целям на востоке вокруг Стэнли. 29-е коммандо доверило честь сделать первый выстрел командиру полка, что стало достойной данью уважения человеку, который так упорно добивался захвата горы Кент.

Макс Гастингс так и не нашел свои камеры, но он исполнил свое желание увидеть огни Стэнли раньше, чем любой другой репортер. Комполка также позволил ему использовать один из передатчиков SAS, чтобы отправить свою статью прямо в редакцию в Лондоне, что подарило ему сенсацию, так как он был единственным журналистом на месте событий и мог также обойти громоздкие официальные каналы Министерства обороны для отправки репортажей. Затем он улетел на вертолете обратно в Сан-Карлос, вместе с Роузом. Когда они взлетели, оставив позади гору Кент, с легкими орудиями, обстреливающими позиции противника вокруг Стэнли, командир полка повернулся к журналисту, и сказал:

- Кто рискует, тот побеждает, Макс.

Аргентинцы выпустили в нашу сторону несколько 155-мм снарядов, что означало, что нам приходилось передвигаться, прислушиваясь к свисту летящих снарядов. Хотя снаряды противника были гораздо большего калибра, чем наши собственные орудия, они нечасто попадали и взрывались дождем размокшей грязи, поскольку торф поглощал большую часть осколков. Если бы они прилетали в большем объеме, с большей точностью ложась среди камней, где мы находились, это было бы другое дело. Но аргентинцам так и не удалось заглянуть внутрь. В течение следующих трех дней эскадрон «D» оставался с подветренной стороны горы Кент, не занимаясь почти ничем, кроме как прислушиваясь к нечастым снарядам и изо всех сил пытаясь согреться.

С несколькими сотнями морских пехотинцев, занявших высоты, и батарей орудий позади нас, мы больше не чувствовали себя одинокими. Аргентинцы больше не предпринимали попыток проникнуть в этот район, и та возможность, которая у них имелась, чтобы захватить жизненно важные позиции, была упущена. 3 июня были замечены десантники из 3-го парашютно-десантного батальона, приближающиеся к нам из района Эстансия-Хаус; сообщалось, что 45-е коммандо наступало им на пятки.

Они проделали марш-броском без привалов 40 с лишним миль от Сан-Карлоса, и если судить по нашим ногами, то их, должно быть, были в ужасающем состоянии. Им оставалось пройти еще 10 миль, чтобы добраться до Стэнли, но главный приз кампании по освобождению Фолклендских островов, казалось, был в пределах их досягаемости. Впереди предстояли тяжелые бои, но оборона аргентинцев вокруг столицы теперь находилась под прицелом нашей артиллерии, и битва за ее обладание вот-вот должна была начаться.

Однако, в то время как остальная часть британских наземных частей готовилась продолжать наступление на восток, 19-й отряд должен был направиться на задание гораздо дальше на запад.

Глава 35

Я посмотрел на лица парней, сидевших напротив меня в вертолете. На каждом — маска усталости от лишений на горе Кент. Каждое из них было зеркальным отражением моего собственного — лохматые, с недельной щетиной и отпечатком усталости. Открытые участки кожи обгорели и покраснели от длительного пребывания на ветру, губы потрескались, покрылись волдырями и высохли от холода, а глаза были затуманены и в них будто насыпали песка из-за дней недосыпа. Головы качались и падали на грудь во влажных смоках, стоящих колом из-за пота и грязи и испятнанных черным.

Мы были почти больны от усталости и голода, и перспектива принять душ, нормально поесть и нормально выспаться ночью в тепле и сухости корабля, была самой главной мыслью в каждой голове. Ожидаемое казалось мучительно близким, когда «Си Кинг» поднялся над высотами вокруг Сан-Карлос-Уотер. Но оно откладывалось из-за загруженности летной палубы, которая отмахнулась от нас и отправила в режим ожидания где-нибудь за кормой «Фирлесса».

О Господи, только не еще раз. Просто посадите этот чертов вертолет. Я заставил себя выглянуть в иллюминатор и сосредоточиться на мире подо мной. Был поздний вечер. Якорная стоянка казалась более оживленной, поскольку малые суда на скорости курсировали между кораблями и берегом, продолжая насыщать свалки снабжения, возникшие по краям пляжа. Справа от себя я увидел главный перевязочный пункт, развернутый на заброшенном мясокомбинате в заливе Аякс, на западном краю мелководного залива в ту ночь, когда сбежал с «Канберры».

Именно туда должны были доставить наших раненых. Я подумал о Дикки и задался вопросом, было ли для спасения его жизни использовано хирургическое оборудование, выгруженное с десантного катера в ту ночь, когда я сбежал с «Канберры». Они называли его «Красно-зеленой машиной жизни», поскольку большинство его клиентов были десантниками и морскими пехотинцами. Работая в примитивных условиях, на операционных столах, установленных среди разрушенных остатков старой скотобойни и на покрытом пылью полу, медики проводили необходимые операции и лечение, чтобы стабилизировать состояние раненых, прежде чем эвакуировать их для дальнейшего лечения в госпитале на борту лайнера «Уганда».

Хирурги были загружены после Гуз-Грин, когда на носилках доставили раненых из 2-го парашютно-десантного батальона, оглушенных и дрожащих после ночи, проведенной на поле боя. В ближайшие дни они будут еще более загружены, как только начнутся бои за Стэнли. Но вплоть до окончания войны, все британские раненые, добравшиеся до бухты Аякс, покидали это место живым.

Вертолет начал приближаться к летной палубе «Фирлесса». Предвкушение земных удобств на борту корабля вытеснило мысли о раненых. Но наши надежды быстро рухнули.

Почти сразу же, как мы приземлились на палубе, нам сообщили, что мы сразу же возвращаемся обратно. Эйд Робертсон сообщил нам эту новость, когда мы разбирали наше снаряжение на ангарной палубе.

- Приказ о быстрой готовности, ребята. Сегодня вечером два патруля отправятся проводить операцию по развертыванию НП на Западном Фолкленде. У нас с боссом совещание с «штабными». Мы сообщим