Завещание бессмертного - Евгений Санин

— Нет, Аристарх… Не хочу, — возразил вдруг прежний голос, и Луций с облегчением выдохнул. — Я устал… Прости, но после рудника у меня нет сил смотреть на такую роскошь… Уж слишком велика разница, чтобы ее можно было понять умом. Я боюсь, что у меня снова помрачится в голове. Это — как попасть сразу на Олимп после Аида!..

— Пожалуй, ты прав, — отнял пальцы от ручки двери Аристарх и, судя по его шагам, снова прошел к охранникам.

 — Послушайте, — донесся оттуда его голос, и Луций вновь напрягся. — Может, вы хоть доложите базилевсу, что я пришел к нему?

— Не велено! — рявкнул охранник.

— Чем же он так занят, если не секрет?

— Он лепил римлянина. А теперь отдыхает.

— Что?! У него был римлянин?! А ну–ка пропусти меня!

— Не велено. Отойди.

— Ну, хорошо, а где этот римлянин?

— Только что вышел. Вот в ту комнату.

К счастью Пропорция, Аристарх даже не обратил внимания на последние слова фракийца.

— Так это он передал приказ базилевса никого не пускать к нему? — воскликнул он.

— Да, — подтвердил один из охранников. — И показал нам его указ с личной печатью!

— Эвбулид, кажется, мы опоздали! — донесся до Луция отчаянный возглас Аристарха. — А ну, пропустите, да пустите же меня к царю!

Затравленно озираясь, римлянин услышал шум борьбы и крик лекаря:

— Аттал, ты жив?! Эй, все, кто там, на помощь!

Пропорций робко приоткрыл дверь. Увидев, что в коридоре никого нет, выскользнул из зала, торопливо спустился по лестнице и, затаив дыхание, показал дежурному офицеру указ царя.

Тот, торопясь наверх, махнул рукой охраннику, стоявшему у входной двери, чтобы выпускал римлянина.

Охранник долго возился с тяжелым засовом. Луций весь взмок, дожидаясь его. Наконец, дверь медленно отворилась, и он, задыхаясь, выскочил на улицу.

Последнее, что он услышал, — крик дежурного офицера:

— Никого не выпускать из дворца! Вернуть римлянина!!

Продолжая лихорадочно прикидывать, кто же выдал его и действительно ли он слышал свое имя, Луций со всех ног бросился к углу крепостной стены, где дожидалась его повозка.

4. Олимп после аида

Луций не ошибался, что услышал на лестнице свое имя, поразившее его словно неожиданный удар грома.

В тот самый момент, когда он, боясь пошевелиться, позировал лепившему его бюст Атталу, перед дворцом остановилась карета начальника кинжала. Из нее вышли трое: декурион, посланный Никомахом на серебряный рудник с приказом во что бы то ни стало отыскать сданного Эвдемом в аренду эллина, и Аристарх с Эвбулидом.

Начальник первой охранной сотни царя сразу же бросился к дверям, требуя немедленно открыть их. Эвбулид, заботливо поддерживаемый лекарем, медленно поднялся по ступеням,

Увидев перед собой едва державшегося на ногах раба в грязных лохмотьях, с огромным кроваво–красным клеймом по всему лбу, охранник загородил было вход копьем. Но декурион, властно бросив: — «По приказу начальника кинжала!» — кивком головы велел эллину следовать за собой.

Эвбулид покорно вошел в двери и застыл на пороге, пораженный роскошью, открывшейся его глазам.

— Иди же! — подсказал Аристарх.

Но грек стоял, не в силах отвести взгляда от золотых статуй и красочных картин на стенах.

Он даже не смел ступить на роскошный — в огромных алых цветах — ковер.

—Аристарх… — беспомощно пробормотал он. — У меня что–то с головой. Я не помню, как все это называется…

—Пойдем, пойдем! — успокоил его лекарь, озадаченный состоянием грека, и, взяв его под руку, чуть ли не силой повел по коридору.

—Аристарх… — ошеломленно озираясь по сторонам, шептал Эвбулид. — Неужели здесь живут люди? Ведь тут стало бы не по себе даже самому… самому… Я не помню, кому… Аристарх!

—Ничего, вспомнишь! Ты хотел сказать, Зевсу! — подсказал лекарь и негромко добавил: — Говорят, при прежних правителях здесь было просто и скромно, и тот, кто хоть раз бывал в этом дворце, по всему миру разносил слух о его абсолютной гармонии. Но, видимо, в нынешнем Аттале взыграла восточная кровь, и он, по примеру своих персидских предков, заставил все коридоры и залы вот этим! — небрежно кивнул он на золотую статую оленя с глазами из крупных изумрудов.

Эвбулид с уважением посмотрел на Аристарха — видать, он действительно здесь свой человек и сможет сдержать свое обещание сделать его свободным. Свобода — вот единственное, о чем он помнил! И, с трудом сдерживая нетерпение, спросил:

— А когда же я получу свободу?

— Как только мы увидимся с Атталом! — охотно ответил лекарь.

— Так идем же! — подался вперед Эвбулид, но тут же, покачнувшись, оперся рукой о стену.

— Куда я тебя такого поведу? — улыбнулся Аристарх, снова приходя к нему на помощь. — Ты ведь на ногах не стоишь! И выглядишь, как бы это тебе сказать — не совсем подобающе для царских очей. А ведь мы пойдем к самому образованному и воспитанному правителю мира…

— Что же мне тогда делать? — растерянно спросил Эвбулид, оглядывая свои грязные руки и лохмотья хитона.

Ответ на этот вопрос вместо лекаря дал начальник кинжала. Выйдя из–за угла, он спросил у выросшего него за спиной словно из под земли декуриона:

— Этот?

Услышав утвердительный ответ, ткнул в Эвбулида пальцем:

— Помыть, постричь, переодеть и вообще придать надлежащий вид!

Никодим круто развернулся и ушел, оставив Эвбулида в полном смятении.

— Он говорил обо мне, как о бездомной собаке, вещи! — растерянно взглянул на Аристарха грек. — Ты правду говоришь, что мне здесь дадут свободу?

— Конечно, — улыбнулся лекарь. — Потому что, к счастью, не он хозяин этого дворца, хотя кое в чем он прав… Тебя действительно нужно привести в порядок!

Он провел Эвбулида в дальнюю комнату, где их встретил юркий придворный, и сказал:

— Этого человека я должен сегодня представить базилевсу!

— Все ясно, господин! — закивал тот и несколько раз хлопнул в ладоши: — Эй вы, лодыри, живо за работу! И чтоб этот раб…

— Человек! — поправил Аристарх.

— Да–да, я говорю, чтоб этот человек через полчаса сиял, как новенькая драхма!

Тотчас появившиеся рабы в набедренных повязках повели Эвбулида в пестро разукрашенное мозаикой помещение с бассейном, сорвали с него остатки одежды и жестами пригласили проследовать по мраморным ступенькам в изумрудную воду. Забывая обо всем на свете, Эвбулид погрузился в нежное, приятно ласкающее тело тепло и замер, блаженно сощурившись на разноцветное окно, также сложенное из яркой мозаики. Он окунулся в воду с головой и, вынырнув, увидел, что ему уже машут руками банщики.