Александр Керенский. Демократ во главе России - Варлен Стронгин

«Керенский. Здравствуйте, генерал. У аппарата Владимир Николаевич Львов и Керенский. Просим подтвердить, что Керенский может действовать согласно сведениям, переданным Владимиром Николаевичем.

Корнилов. Здравствуйте, Александр Федорович. Здравствуйте, Владимир Николаевич. Вновь подтверждая тот очерк положения, в котором мне представляется страна и армия, очерк, сделанный мною Владимиру Николаевичу, вновь заявляю, что события последних дней и вновь намечающиеся повелительно требуют вполне определенного решения в самый короткий срок.

Керенский (за Львова). Я, Владимир Николаевич, вас спрашиваю: то определенное решение нужно исполнять, о котором вы просили меня известить Александра Федоровича только совершенно лично; без этого подтверждения лично от вас Александр Федорович колеблется вполне доверить.

Корнилов. Да, подтверждаю, что я просил вас передать Александру Федоровичу мою настоятельную просьбу приехать в Могилев.

Керенский. Я, Александр Федорович, понимаю ваш ответ как подтверждение слов, переданных мне Владимиром Николаевичем. Сегодня это сделать нельзя и выехать нельзя, надеюсь выехать завтра.

Корнилов. Очень прошу не откладывать вашего выезда позднее завтрашнего дня. Прошу верить, что только сознание ответственности момента заставляет меня так настойчиво просить вас.

Керенский. Приезжать ли только в случае, о которых идут слухи, или во всяком случае?

Корнилов. Во всяком случае.

Керенский. До свидания, скоро увидимся.

Корнилов. До свидания».

Керенский медленно положил трубку на рычаг. Сомнений не было – Корнилов намерен арестовать его, низложить Временное правительство. Выйдя из пункта связи, Керенский встретил на лестнице Львова, пригласил его в свой кабинет, рядом с которым, в соседней комнате, находился главный начальник милиции Балахвинский. Керенский попросил Львова повторить свой доклад в присутствии невидимого свидетеля. Получив таким способом подтверждение планов Корнилова, Керенский объявил Львова арестованным, а сам поспешил на заседание Временного правительства, где показал все ленты переговоров и потребовал для себя чрезвычайных полномочий в борьбе с Корниловским мятежом.

Сообщение Керенского произвело эффект разорвавшейся бомбы. Обескураженные сподвижники генерала, в первую очередь кадеты, бросились улаживать конфликт. Милюков убеждал Керенского, что реальная сила на стороне Корнилова, который действует патриотически и должен быть поддержан всеми «живыми силами страны», но, не добившись согласия премьера, попытался устранить «недоразумение» путем компромиссного соглашения с генералом. Помирить Керенского с Корниловым пытался и Бьюкенен. Он был в курсе заговора и поддерживал Корнилова. С ведома британского посла английские броневики шли на Петроград вместе с 3-м корпусом. «Все мои симпатии на стороне Корнилова», – признавался он в мемуарах. Английская пресса старалась скрыть участие отечественных броневиков в выступлении Корнилова.

3 октября газета «Таймс» с возмущением писала, что история с броневиками – выдумки и злонамеренная клевета. По настоянию Бьюкенена Временное правительство привлекло к судебной ответственности за «клевету» редактора московской большевистской газеты «Социал-демократ». Но позднее Керенский ознакомился со срочной телеграммой корниловского генерала Романовского от 28 августа: «Генерал-квартирмейстеру 7. Прикажите немедленно командиру броневого дивизиона британского отправить все боевые машины, включая фиаты, со всеми офицерами и экипажами в Бровары комлейту Соамсу. Туда же направьте машины, находящиеся в фольварке Дубровка 6429». Стало известно, что «английские офицеры, одетые в русскую военную форму, в английских танках следовали за наступавшим Корниловым и едва не открыли огонь по его частям, когда те отказались наступать дальше Пскова».

Этот случай и другие позволили Керенскому, встречавшемуся в 1965 году с поэтом Андреем Вознесенским, объяснить ему падение Временного правительства «интригами англичан», наверное, в частности, на подробное объяснение не было времени, да и обстановка встречи усложнялась присутствием переводчика с обликом и поведением работника госбезопасности.

В том, что провалилась корниловщина, меньше всего виноваты англичане. Но они обязаны были поддержать своего союзника в лице Временного правительства, на помощь которому пришел Всероссийский центральный исполнительный комитет, организовавший оборону Петрограда. И сам Керенский действовал разумно и решительно. Он предложил Корнилову немедленно передать власть начальнику штаба генералу Лукомскому, а самому прибыть в столицу. Исполнявшему обязанности министра путей сообщения Либеровскому было приказано прекратить движение военных эшелонов в направлении Петрограда и разобрать железнодорожную линию Луга – Петроград. Приказ был выполнен. Железнодорожники разбирали пути и всячески задерживали продвижение корниловских войск. Лужский Совет, отвергнув ультиматум генерала Крымова, потребовал, чтобы его казаки, двигаясь на Петроград, миновали Лугу. Решительный отпор народа корниловцам внес разложение в ряды заговорщиков. 30 августа казаки Донской дивизии явились в Лужский Совет с предложением арестовать генерала Крымова и подчиниться распоряжениям Временного правительства. Командира корпуса спас от ареста скорый приезд представителя Керенского, с которым Крымов немедленно отправился в Петроград, где вскоре, убедившись в полном отказе солдат действовать против революционных отрядов, в отчаянии застрелился.

Наступление Дикой дивизии закончилось тем же, что и наступление казачьих полков. Навстречу дивизии была послана мусульманская делегация от Центрального комитета горских народов, находившегося во Владикавказе.

Сделано это было по инициативе С. М. Кирова, работавшего в 1917 году в этом городе. Делегация разъяснила солдатам истинные намерения Корнилова, и этого было достаточно, чтобы сделать данную дивизию безвредной для Временного правительства. Неудача постигла корниловцев и в Петрограде. Заблаговременно посланные туда офицеры, чувствуя провал мятежа, кутили по ресторанам, присваивая деньги, полученные для поддержки наступления. Деникин вспоминал об этом: «Главного руководителя Петроградской военной организации полковника С. разыскивали долго и безуспешно. Он, как оказалось, из опасения преследования скрылся в Финляндию, захватив последние остатки денег организации, что-то около полутораста тысяч рублей».

Генерал Корнилов был в растерянности. Кучка офицеров, носившая его на руках, сторонники из кадетов и других партий оказались далеко не всем народом. На помощь ему пришел Завойко. Он составил от имени Корнилова телеграмму, где все минувшие события перевернул с ног на голову. Телеграмму направили «по линиям железных дорог, всем начальствующим лицам, дорожным комитетам сообщить для сведения нижеследующее объявление Верховного Главнокомандующего». Корнилов утверждал, что «телеграмма министра-председателя за № 1163 во всей своей первой части является сплошной ложью: не я послал члена Государственной Думы Владимира Львова к Временному правительству, а он приехал ко мне, как посланец министра-председателя. Тому свидетельствует член Государственной Думы Аладьин.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});