Сто баксов на похороны - Борис Бабкин

– Милиция поверит свидетелю? – спросил Горец.

– Конечно.

– Тебе придется побыть там еще некоторое время. Надеюсь, ты понимаешь, что это необходимо?

– Конечно. Но могу сказать твердо: Вячику и Филину ничто не угрожает. Вы нашли свидетелей?

– В случае необходимости трое дадут показания об аварии, совершенной Медным. Но постарайтесь найти Свиридова. Сейчас его можно убить. Желательно найти его раньше милиции.

– Чем порадуешь? – Подняв голову, Михайлов взглянул на вошедшего Горца.

– В Тамбовской области все улажено. Сам потерпевший исчез. Сейчас его разыскивает милиция.

– Почему его не убили? И вообще мне многое непонятно в этом деле. Почему Вячик так запаниковал после аварии? Когда он выехал?

– Девятого.

– А авария произошла одиннадцатого, – вспомнил Михайлов. – Где же они были два дня?

– Была сломана машина. Поэтому они и опоздали.

– Как они чувствуют себя теперь?

– Отдыхают. Много времени проводят в тире.

– Когда ты привезешь их ко мне?

– Когда окончательно все выясню.

– Ладно. Что ты скажешь, если я предложу тебе прокатиться на Дальний Восток? В тебе еще жива романтика дальних странствий? – Михайлов улыбнулся. – Или ты живешь суровой действительностью?

– Если вы скажете, – спокойно и даже равнодушно ответил Горец, – поеду и сделаю все, что потребуется. Ведь мы не друзья, а следовательно, речь не идет о приятельской услуге. Прикажите и…

– Таким ты мне нравишься даже больше, – усмехнулся Михайлов. – А почему тебя прозвали Горец? Надеюсь, ты не бессмертный, как Дункан Маклауд.

– Когда сидел, дважды пытался бежать и оба раза попадал под огонь часовых. Первый раз не попали. Во второй раз пуля слегка задела голову. – Наклонившись, он коснулся пальцем головы чуть выше правого виска. Михайлов, надев очки, с интересом всмотрелся и увидел небольшой шрам. – Я потерял сознание. Приятеля, который был со мной, изрешетили. Я, как и он, был без сознания. Нас обоих отволокли в больничку. Точнее, в ее подвал. Там было что-то вроде морга. Но утром обнаружили, что я жив. Вот так я и стал Горцем. И мне это нравится, – признался он.

– Откуда ты так хорошо владеешь приемами карате? – спросил Михайлов. Увидев удивление в глазах Горца, улыбнулся. – Понимаю. Я раньше никогда не задавал подобных вопросов. А сейчас неожиданно захотелось узнать тебя получше.

– Я с детства занимался и самбо, и боксом, и дзюдо. Потом попал к хорошему тренеру. Занимался везде, даже в крытой. С вами я уже пять лет. И…

– Ты это можешь не говорить, – отмахнулся Михайлов. – Я все отлично помню.

В глазах Горца промелькнула злая усмешка. И снова взгляд стал равнодушно-спокойным.

– Значит, ты готов поехать на Дальний Восток? – спросил Михайлов.

– Я уже ответил.

– Иди.

– До свидания! – Кивнув, Горец вышел. «Если бы ты все хорошо помнил, – мысленно усмехнулся он, – то не вводил бы меня в курс дела. Ты предложил мне то, чего я сам хочу. Вячик будет моим. С Филином договориться я сумею».

– Ну кого там принесло? – зевая, подошел к двери парень с длинными кудрявыми волосами. Щелкнув замком, открыл дверь. И сразу получил дробящий удар в подбородок. Упал на спину. В прихожую вошли Филя и плешивый. Следом два крепких парня в спортивных костюмах. Последний закрыл дверь. Кудрявый сел и, мотая головой, пощупал разбитый подбородок.

– Крепок на удар, – удивленно отметил Филя. Усмехаясь, он кивнул на двери комнат. – Осмотрите.

Парни рванулись вперед.

– Значит, ты ходил к Семену, – наклонившись над кудрявым, сказал плешивый. – А не скажешь зачем?

Кудрявый, не пришедший в себя полностью после удара, размахнувшись, вяло ударил сам. Плешивый, легко отбив руку, схватил его за горло.

– Клен, – прорычал он, – ты был у Ляхиных? Где икона?

– Ты задавишь его, Барончик, – усмехнулся Филя.

– Где икона? – Барончик чуть ослабил хватку. – Ну, слышь, Клен, мне с тобой долго базарить на хрен не упало. Сейчас отволочем тебя, пса, к Доллару, он тебе устроит красивую жизнь.

В одной из комнат раздался женский визг.

– Что там?! – крикнул Филя.

– Телка, – отозвался один из парней. – Видать, девка по вызову.

– А что? – Из двери вышла обнаженная худая девушка. – Вы из полиции?

– В ванную ее, – буркнул Барончик. – Где икона? – снова спросил он.

– Не знаю я, – помотав головой, прохрипел Клен, – за что ты базар ведешь. Я не верующий, и твои иконы мне и на х…

– Задавлю, псина, – сжал пальцы на его горле.

– Слышь, мужик! – Барончик услышал из-за закрытой двери ванной женский голос. – Тут какая-то телка была, вся из себя, он ей доску отдал.

– Дай ее сюда, – махнул рукой Барончик. Парень, затолкавший женщину в ванную, открыл дверь.

– Да набрось ты что-нибудь, – брезгливо проговорил Филя.

– Ты, Филя, никак брезгуешь такими? – усмехнулся Барончик.

– Да это разве баба, – усмехнулся тот. – За таких платить – себя не уважать.

Барончик, звучно шлепнув себя по плеши, расхохотался.

– Смотри-ка, какой брезгливый, – обиделась женщина.

– Да он так, – посмеиваясь, Барончик подошел к ней. – У него не стоит уже год, вот и выделывается. Ты говоришь, он бабенке икону отдал? – перешел он к делу.

– Да, – кивнула та, по-прежнему с обидой глядя на Филю. – Мы с ним только проснулись и начали опохмеляться. Тут звонок. Он пошел, я слышу, какая-то шкура зашла. И сразу за доску спрашивает. А он говорит: вот она. – Женщина посмотрела на дернувшегося Клена. – Я осторожненько выглянула, увидела, как он какой-то бабе что-то показывает. Большое такое. В простыню было завернуто.

– Благодарим, крошка, – улыбнулся Барончик. – А как она выглядела?

– Словесный портрет дать не могу, – усмехнулась путана. – А…

– Это он нам сейчас скажет, – присев перед Кленом, усмехнулся Филя. – Кому ты икону отдал?

– Да иди ты, – буркнул тот. – Кому вы верите? – Он бросил на путану яростный взгляд. – Не было у меня ничего. Соседка за гладильной доской приходила. Спросите бабу, Галину Семеновну из сорок пятой квартиры. Она вам скажет.

– Умен ты, паскуда, – усмехнулся Барончик, – знаешь, что не пойдем свои хари светить. Где икона? – жестко спросил он и подкрепил свой вопрос ударом кулака в нос. Отдернув голову, всхлипнув разбитым носом, Клен заорал:

– Да я говорю…

– Завянь! – Барончик ударил его кулаком по подбородку. Петр, завалившись вправо, потерял сознание.

– Он бабу, – посмотрел на вжавшуюся в угол путану Барончик, – по имени не называл?

– Нет, – сказала она и жалобно попросила: – Слышь, парни. Я, пожалуй, пойду. Я никому ниче…

– Сиди, – буркнул Филя.

– Ну? – подойдя к поднявшемуся Барончику, спросил он. – Поволочем его к Доллару?

– Зачем? – усмехнулся тот. – Он нам, козленыш, сейчас все расскажет. – Покрутив головой, увидел утюг. – Во, он сейчас и будет гладильной доской. Барончик поставил утюг на грудь лежащего без сознания Клена. Гладанем пару раз, расколется, не молодогвардеец же он. Очухался? – насмешливо спросил он открывшего глаза Петра. – Сядьте ему на руки, – кивнул он своим парням. Разложив руки пытавшегося сопротивляться Петра в стороны, боевики уселись на них и, посмеиваясь, переглянулись.

– Ты что? – чувствуя, что утюг нагревается, завозился на спине Клен. – Я же говорю, что…

– Сейчас кожа начнет пузыриться, – усмехнулся Барончик, – и будет очень больно. Когда вырубишься и запахнет паленым мясом, я тебе, сука, морду поглажу. Представляешь? – наклонившись, подмигнул он ошалевшему от страха и жгучей боли Клену. – С твоей физиономии кожа чулком слезет. У кого икона?

– У Лорки! – завопил Клен.

– Адрес? – Барончик чуть надавил на утюг.

– Не знаю! – пытаясь сбросить утюг, крикнул Петр. – Я ее телефон знаю. Она мне заказала еще досок! Сними! – взвизгнул он.

– Если лапшу на уши вешаешь, – предупредил Барончик, – намного хуже будет. – Он снял утюг и, поплевав на палец, слегка коснулся его. – В натуре горячий. Умеет заграница утюги делать. Включил и через пару секунд гладь. Где Лоркин телефон?

– Двести двадцать четыре, – простонал глядевший на волдырь на животе Петр. – Пятьдесят. Тринадцать.

– Сейчас ты позвонишь ей и скажешь, что тебе принесли какую-нибудь икону, пусть приедет посмотрит. Ведь ты в них ни бум-бум, – сказал Барончик.

– Ладно, – простонал Петр. – Давай. – Взяв у парня радиотелефон, он стал набирать номер.

– Меня-то отпустите, – жалобно, со слезами в голосе попросила путана.

– С нами вместе уйдешь, – отрезал Филя.

Клен услышал в трубке женский голос.

– Лора, – быстро проговорил он, – ко мне только что принесли икону. По-моему, старинная. Нарисовано…

– Сверху в углу есть какой-нибудь значок?

– Да, как запятая…

– Сейчас приеду, – раздались гудки отбоя.

– Лихо! – взяв радиотелефон, удивленно сказал Барончик. – А что за запятая в углу?