Выбор (СИ) - Дейс Джули

Эйден ждёт и, вероятно, может ждать очень долго.

— Я не хочу, чтобы ты жалел меня.

— Откуда ты знаешь, что я чувствую?

— Я не хочу, чтобы ты жалел меня, — повторяю ещё раз.

— Тебе нужна помощь, а не жалость.

— Мне не нужна помощь.

— Да, ведь ты со всем можешь справиться сама. Я в курсе. И такси поймаешь, и ночью по трущобам погуляешь, и серная кислота может заменить тебе воду, и с тремя маньяками на трассе справишься. Всё сама, конечно.

Не знаю, по какой причине, но понимаю, что улыбка появляется на губах. Глупо, что он помнит тот бредовый рассказ о кучке уродов из ужастиков.

— Почему ты помнишь об этом?

— О чём?

— О маньяках на дороге.

Эйден пожимает плечами.

— Если честно, я просто посмотрел парочку вчера.

— Маньяков?

— Фильмов.

— И как?

— Ты была права, полная фигня. Никакой логики.

Хмыкнув, поднимаюсь с лавочки и поправляю кофту, которая скатилась на одно плечо и делает из меня чучело. Вряд ли я захочу посмотреть в зеркало до тех пор, пока не приму душ.

— У тебя есть салфетки?

— Зачем? — хмурюсь я.

Эйден улыбается открыто, и те мурашки, что бегут рядом с ним, вновь прокатываются по телу.

— Я только что копался в мусорке, — напоминает он.

— Да, а сейчас эти же люди увидят, как ты садишься за руль машины, — указываю в сторону кроссовера на парковке. — Они начнут обчищать все мусорки в попытке найти клад.

— Дурной пример заразителен.

— У меня нет салфеток. Я ничего не брала.

— Ладно, буду вонять мусорным баком, — улыбается парень.

Киваю в знак согласия, а в следующую секунду плетусь за Эйденом к машине. По крайней мере, это лучше, чем возвращение на лёд и к тем, от кого сбежала.

Эйден убирает мои коньки в багажник и занимает водительское кресло. Он не торопится задавать вопросы, и я не знаю, что ему известно. Если заговорю, могу выложить всё сама, если нет, то он может знать сам. Я лишь надеюсь, что Алестер не перечислял ему всю подноготную. Молю, чтобы хоть что-то из личных бед осталось при мне. Он не может рассказывать о моей жизни каждому встречному. И удивительно, как он вообще рассказал что-то Эйдену. Это не похоже на него. Мы всегда уважали личную жизнь и решения друг друга.

Под рукавом, дёргаю браслет. Я купила его в качестве подарка, но понимаю, что сейчас не способна распрощаться с ним. Его миссия в виде талисмана, перешла ко мне. Я не снимаю его, а если и делаю это, то только чтобы принять душ. Он сопровождает меня везде, и то, что является неподходящим под тот или иной выбор одежды, вовсе не смущает. Кажется, когда чувствую его наличие на запястье, становится немного проще и легче. Так подарок для Эйдена стал моим.

Как и говорил, парень довозит меня до дома. Он не торопится покинуть салон, продолжая оставаться на месте, лишь его взгляд теперь обращён ко мне, а не к дороге. Я не знаю, что сказать, кроме глупого спасибо, которое вовсе ни к чему. Молча открываю дверцу и сползаю с кресла, ещё несколько секунд медля, прежде чем закрыть её.

— На этот раз я точно не пойду с тобой, — говорит Эйден.

— Я не думала… но хочу знать, почему?

— Потому что добром это не кончится.

— Даже если я попрошу?

— Да, даже если ты попросишь, Эмма.

— Ты не отдашь мне коньки?

Он снова улыбается и падает на спинку кресла, постукивая указательным пальцем по рулю.

— Нет. Ты выкинешь их. Они будут у меня.

— И ты ничего мне не скажешь?

— Пока? — словно предлагает Эйден.

— Иногда я думаю, что ты гей, — ни с того, ни с сего, ляпаю я, из-за чего он начинает смеяться.

— Думаю, мы уже поняли, что я не гей.

— Тогда, я не знаю, как воспринимать тебя.

— Так же, как всегда.

— Я не могу так же, как всегда. Ты не позволяешь мне полюбить тебя.

— Всё наоборот, Эмма. Это ты не подпускаешь меня близко. Может быть, физически да, но мысленно держишь на расстоянии. Так невозможно. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неуютно или неуверенно рядом, так быть не должно. Ты можешь дать мне шанс.

— Я дала тебе десятки шансов.

— Ты дала их только на секс, это ничего не значит, он ни к чему не обязывает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Даже если родится ребёнок?

— Даже если так. Двум людям ни к чему быть вместе, из общего имея только ребёнка. Ты не привяжешь другого человека ничем.

— А чем привяжу?

— Тем, что впустишь его в свою голову.

— Но если он захочет сбежать, узнав, что в моей голове?

— Ты не остановишь. Тут только два варианта, каждый делает свой выбор.

— И сколько раз я должна подпускать кого-то близко?

— Столько, сколько сама захочешь. Это тебе решать. Хочешь быть одна, то будь; хочешь, чтобы кто-то был рядом, то стоит попробовать зайти куда-то дальше секса.

— Я не могу верить каждому.

— Ты можешь никому верить, какой тогда вообще смысл? Чего ты хочешь?

— Тебя.

— Тогда тебе стоит задуматься над тем, как пустить меня в голову, а не скинуть всё на банальность. Это только твой выбор. Либо я близко, либо остаюсь тем, кто есть сейчас.

— Кто ты сейчас?

— Никто. Приходящий и уходящий. Я не согласен на меньшее, Эмма. Сексом сыт не будешь.

— А чем будешь?

— Ты уже знаешь. Дай мне помочь. Не противься и не говори, что ты всё можешь сама. Ты не сможешь всю жизнь тянуть всё на себе, конечно, если не хочешь быть одинокой даже при наличии парня рядом. Находиться в отношениях и всё равно чувствовать себя одиноко — это ли не худшее?

— Может быть…

— Решать только тебе.

— И сейчас ты можешь быть с другими так же, как я?

— Это уже твоё желание и моё. Мы ничем друг другу не обязаны.

— Я не хочу быть с другими и…

Эйден вопросительно выгибает бровь, смотря на меня карими глазами.

— Не хочу, чтобы ты был… Мне неприятно это видеть…

— Тогда тебе не стоит прилетать в Нью-Йорк.

— Почему?

— Потому что в моей компании не только парни.

— Но у тебя ничего с ними не было?

— Правду?

— Нет…

В ответ получаю молчаливую улыбку.

— Дай мне время, — прошу я.

— У тебя столько, сколько захочешь.

— Но мы можем видеться? Как раньше?

— Можем.

— И ты можешь оставаться у нас?

— Нет. Только нейтральная территория, Эмма.

Вздохнув, нехотя принимаю его позицию и киваю.

— Пока, Эйден, — закрываю дверцу и не торопливо направляюсь в сторону входа, несколько раз посмотрев через плечо. Я не знаю, какого это, пускать кого-то близко. Я не умею. Не понимаю, как получилось с Алестером, но мы были юными, всё вышло само собой. Сейчас, когда возраст вполне осознанный, я не представляю, как открыться, подпустить его ближе.

Глава 26

— Ты слушаешь Кэти? — морщится Вики, когда раздаётся мелодия моего телефона с песней Hot N Cold.

— Это… — вздохнув, быстро беру телефон и сбрасываю вызов. Алестер и так знает, что мы дома. — Просто не обращай внимание. Это месть Алестеру.

— За что?

— За дурацкую песню, которую он поставил на меня. Он ненавидит эту песню.

— Да, потому что она тупая, — хихикает Вики, стуча ногами по стене и смотря на меня наоборот, благодаря положению на кровати.

— Поэтому она теперь стоит на Алестере, — улыбаюсь я.

Перебираю в ящике одежду и удивляюсь, услышав просьбу Вики.

— Включи ещё раз.

Оборачиваюсь и смотрю на неё с толикой недоверия.

— Эту песню?

— Да, именно её, она тупая, но прикольная.

— А у тебя есть музыкальный вкус, — хихикаю, выбирая песню.

— Заткнись, — смеётся девушка, но тут же переворачивается и буквально падает с кровати, подскакивая на ноги и ко мне. — Черт, где ты взяла этот топ?

— Ему уже миллион лет.

— Просто офигительно! — растягивает Вики. — Почему ты не носила его? Это просто незаконно!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я же даже не оделась.

— Я уже вижу, что он офигительный!

— Когда-нибудь ты сойдёшь с ума из-за шмоток.