Дикий Порт (Райские птицы) - Ольга Онойко

Д’йирхва поводит ушами. Звенят серьги, подарок «второго лезвия». Они рано обменялись серьгами, рано украсили ножи новыми насечками, ещё не узнав друг друга толком. Перед первой большой войной подростки торопятся жить. Старые воины посмеивались над ними…

«Ныне я остался клинком непарным».

Ар-ха!

Будь я великим героем, как Ш’райра, поднялся бы по склону горы Аххар-Аи, клинок мой, взял бы я бога смерти когтями за шкуру, швырнул бы его в стену, потребовал отступиться. Но высится Аххар-Аи на далёкой Кадаре, а мы там никогда не были, Л’тхарна.

Сберегая твоё место вождя, я сижу здесь на четырёх, как древний воитель, и, словно ребёнок, мечтаю о сказках.

Только так остаётся мечтать, клинок мой.

Вся высокая медицина закончилась у нас шестьдесят лет назад.

«Состояние стабильно критическое».

Люди с такими травмами не живут. Даже в биопластиковых костюмах.

Повреждены два сердца из трёх, в том числе основное. Обширное внутреннее кровотечение. Осколки рёбер в лёгких и печени, одна из пуль серьёзно повредила позвоночник. Медики-люди, не заставшие военных времён, не могут поверить, что пациент жив.

Семитерранский врач, проанализировав снимки, нашёл, что основное сердце можно прооперировать. Заставить работать снова. Но анестетиков нет, а операция на открытом сердце без наркоза — это слишком даже для ррит.

А саммит идёт.

Начальник Дикого Порта потребовал встречи, сорвал с места высших лиц всех Ареалов Галактики. Мыслимо ли, чтобы такой человек был выбит из колеи очередным покушением? Даже если жертвой пал бывший начальник его охраны?

Немыслимо.

Земля отрицает причастность к покушению. Земля утверждает, что имела место подлая провокация уральских спецслужб. В ответ Кхин холодно представляет факты. Разгорячённые дипломаты заявляют, что «данные лаэкно» — наглая фальсификация, в которую не может поверить ни один здравомыслящий человек.

И в большую игру, как звёздный истребитель в атмосферу, влетает Хейальтаэ Атк-Этлаэк Синна, глава седьмого высокого рода.

Объединённый Совет сворачивает дискуссию. Отмалчивается. Политическая организация, точно живое существо, чувствует, как в недрах её начинается регресс: если немедленно не принять мер, не разработать новый план действий, то Совет Ареала превратится в то, чем был столетия назад — в Организацию Объединённых Наций Земли…

Мечутся стратегические консультанты, ломают головы политологи, у глав земных стран опускаются руки.

Генеральный секретарь Совета ложится в больницу.

Террам дан повод вновь покричать о суверенитете.

Где они, прежние времена, когда не говорилось «центр и периферия», когда Ареал состоял из двух кругов кровообращения и драгоценного сердца? Невозможно исторгнуть сердце из живого тела, но колониям свойственно рано или поздно получать независимость… и вот уже лояльные семитерранам журналисты напоминают, что история развивается по спирали, проводят параллели, пишут о Британской империи.

Растерянность и хаос достигают нужного уровня.

И перед носом испуганного дряхлого зверя триумвират опускает приманку.

…в настоящий момент история выглядит так: местер Ценкович, один из делегатов Седьмой Терры, совершал прогулку в обществе некоего человека и представителя некоей иной расы. Ведь Дикий Порт не прописан в реестрах, и как указывать в документах официально не существующих ррит?

Итак, покушались на жизнь семитерранина, а подозревать в организации этого акта можно только политическую Землю, с которой у колонии давние разногласия.

Но разногласия — ещё не доказательство преступления, не так ли?

Несостоявшаяся жертва усмехается в бороду.

…Если принять, что местер Ценкович, представитель Урала, совершал прогулку в обществе Начальника Дикого Порта, расклад становится совершенно иным. У Начальника Порта может быть много врагов. В том числе не принадлежащих к Homo sapience. «Москит» был изготовлен на Порту? Прекрасно, ещё одно доказательство. Разве почтеннейший местер Люнеманн не корсар? Разве знаменитое Право Порта можно назвать гуманистической Конституцией? Разве не было за годы его правления на Порту репрессий, официально заказанных убийств, произвольных конфискаций имущества?

Если законодатели Ареала человечества согласятся признать Порт субъектом межцивилизационного права, следствие пойдёт в другом направлении.

Люнеманн просматривает письмо с пометкой особой важности.

Местер Терадзава не оставляет идеи разрушить его союз с Уралом. Он даже изменил обычному правилу — не помогать чужим службам безопасности. Информация, добытая его специалистами, показалась бы Рихарду любопытной… при других обстоятельствах. Сейчас нет сил. Он пролистывает страницу за страницей, скользит глазами по строчкам, желая хоть немного отвлечься. Люнеманну следует думать о политике, а не о состоянии здоровья рритского вождя; можно считать, что должностные обязанности выполняются.

В пальцах Рихарда зажат резной деревянный брелок, и крепкая рука, усиленная биопластиком, точно по собственной воле неторопливо и методично ломает дерево — уголки, выступы, щепы; крошка сыплется на пол.

Прочитанное не удивило. Даже не потому, что он душевно измотан. Он слыхивал о семитерранах много нелепых страшилок, и предполагал, что какие-то из них могут оказаться правдой. Значит, конкретно эти? Терадзава ещё не выжил из ума, чтобы верить слухам или пытаться всучить ему дезинформацию. Что же, пусть эти…

Там, за стеной, при оптимальном температурном режиме, в лепестках гравитационной «ромашки» покоится тот, кому Люнеманн неоднократно обязан жизнью.

Да, он, Рихард, единственная надежда целой расы. Да, окончательное вымирание — не жупел, а вполне реальный вариант развития событий; через пару столетий столь же обстоятельного геноцида Кадара опустеет, а без покровительства Начальника исчезнет и колония на Порту.

О чём думал верховный вождь, заслоняя его собой?

Об этом.

Пусть.

Рихард и так в долгах по уши.

Медицинские программы довольно быстро удалось скорректировать под ррит: хотя бы полным отчётом о состоянии здоровья врачи располагают… Третья Терра принадлежит уральцам, свойства биопластика изучены ими как никем другим. Хирурга среди эскорта триумвиров, конечно, не нашлось, но зато нашёлся мастер по работе с пластиком. Пули извлекли, не сделав ни единого надреза.

Без анестезии.

Л’тхарна всё равно не приходил в сознание…

Он жив. Состояние стабильно критическое — но он не умирает. Мозг не повреждён. Не было даже клинической смерти, хотя медики не уверены, что таковая свойственна ррит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});