Варвар из нашего города (Бродяга) - Максим Шейко

К тому же свою лепту вносят и особенности анатомического строения сквигов. Широкая спина и толстые бока делают малопригодной классическую посадку всадника. Соответственно и таранный удар длинной пикой становится весьма проблематичным. Правда, покрытый костяным панцирем кабан, размерами напоминающий молодого носорога, может протаранить противника и без всякого копья, но эффект будет уже не тот. А если еще вспомнить сколько такая скотина жрет…

Додумать эту важную мысль мне не дали тревожные выкрики, раздавшиеся со стороны постов дальнего охранения. Уловить из отдельных возгласов суть возникшей угрозы я не смог, но, судя по воцарившейся суматохе, проблема образовалась не шуточная. Пока я успокаивал свою привязанную к сломанному деревцу лошадку, решившую вдруг оборвать повод и самостоятельно отправиться на ночную прогулку, орки развили кипучую деятельность. Повинуясь отрывистым командам Керса, охотники прекратили разделку туш и вновь вооружились, а выдвинутые в степь пикеты оттянулись к основному лагерю. Сквигов на этот раз никто не седлал. Напротив — стреноженных хрюшек отогнали к реке и оставили там под охраной специально выделенных свиноводов.

Причина такой суеты стала понятна минут через десять, когда вокруг лагеря замелькали желтоватые огоньки глаз, и послышалось характерное топанье когтистых лап. А чуть позже в прыгающем свете от костров и факелов мне удалось разглядеть мощный силуэт хищника, лохматая холка которого вздымалась над землей метра на два. Испугаться как следует я не успел — орки дружно обстреляли четырехлапых мародеров из луков, кинули несколько дротиков, и молчаливые агрессоры отступили обратно во тьму, так и не издав ни единого звука. Правда потом, уже под утро, я таки расслышал далекий вой с какими-то специфическими скулящими нотками, но Керс заявил, что это обычные шакалы. Кхарги — ужас ночи — атакуют всегда молча и так же молча исчезают. Лишь разрывая добычу, изредка издают глухое низкое рычание, от которого даже у бывалых воинов волосы встают дыбом.

Что это за звери, я так толком и не понял. В справочнике Ролло ничего похожего точно не водилось. Из объяснений Керса и других охотников выходила какая-то помесь пятнистой гиены и пещерного медведя ростом с ломовую лошадь. Эти твари жили небольшими стаями в 5–8 голов, вели преимущественно ночной образ жизни, днем умело прятались. Охотились на все, что движется, говорят, даже молодого харагха задрать могли, а уж взрослого сквига разорвать им вообще как раз плюнуть. Орки периодически отгоняли таких зверюг от своих стад или как вот сейчас — от добытой потом и кровью свежатинки, но в целом старались лишний раз с ними не пересекаться — себе дороже. Все опрошенные мною охотники дружно сходились во мнении: чрезвычайно умная, сильная, хитрая, живучая и мстительная тварь — даже сильный отряд опытных и хорошо оснащенных охотников вряд ли сможет вернуться без потерь, если возьмется всерьез преследовать «хозяев ночи».

К нам они заглянули, скорее всего, на запах крови — легкий ночной ветерок разносил тяжелый дух разделываемых туш на многие лиги. Хорошо, что в лагере оказалось больше сотни воинов, иначе встреча с местной мегафауной могла бы закончиться не столь благополучно. Эх, а я, помнится, еще в одиночку по степи рассекал всего с одной заводной лошадкой… На всякий случай уточнил у Керса про такие случаи — как оно? Ответ мне не понравился. Весело ухмыляясь, орк пояснил, что да, загнать одиночку вроде меня для кхаргов дело плевое. Они могут спокойно преследовать наездника хоть всю ночь, не издавая ни звука и не пытаясь атаковать. Одно их присутствие внушает лошадям такой ужас, что они будут мчаться сломя голову, пока не рухнут замертво, и лишь затем молчаливые охотники примутся за дело. Для них прикончить даже сильного и хорошо вооруженного бойца, что для меня высморкаться.

Правда, в приграничных с империей землях кхарги практически не появлялись, лишь иногда забредая сюда вслед за мигрирующими стадами харагхов. Возможно, именно поэтому в империи про них никто ничего не слыхал. А если чего и слышали, то наверняка приняли за обычные охотничьи страшилки. Ладно, учтем на будущее и постараемся не повторять чужих ошибок, потому как чуйка подсказывает, что мне еще придется прокатиться по ночной степи и, возможно, не раз.

Глава XXXVIII

Возвращение в лагерь прошло без приключений. Большая часть орков еще возилась с мясом, но я решил, что с меня хватит ярких впечатлений и свалил на базу с первой же группой возвращавшихся с добычей охотников. Сквиги, еще с вечера до отвала накормленные свежей требухой, довольно похрюкивая, бодро трусили по берегу Мелководной, так что путешествие не затянулось. На базе я, едва пристроив лошадь на постой, забрался в наш гостевой вигвам и благополучно продрых чуть ли не до полудня, компенсировав себе недосып прошлой ночи. А проснувшись, отправился на поиски новостей. Вдруг тут без меня что-то интересное случилось?

Хотел было потрепаться с Махсом, но быстро выяснил, что тот еще накануне был отправлен с каким-то пустячным поручением в соседнее поселение. Облом. Керс еще не вернулся с охоты, а больше я тут никого особо и не знаю. Орки хоть и определили меня в почетные гости, но дистанцию поддерживали весьма тщательно, чему в немалой степени способствовал и языковой барьер, особенно на первых порах. В общем-то, меня это не сильно задевало, но в последнее время, когда первые впечатления от резкой смены обстановки несколько поблекли, стал ощущаться некоторый дефицит общения. Особенно заметно это стало после отъезда Ролло.

Чтобы как-то убить время, пошел бродить по стойбищу и сам не заметил, как очутился у загона со сквигами, расположившегося уже за пределами поселения. Сюда я ходить не особо любил: во-первых, запашок не из приятных, а во-вторых, я этих тварей слегка побаиваюсь — злющие они и всё, что на глаза попадается, так и норовят клыком поддеть. И сейчас не ходил бы, но чего-то замечтался, а очнулся, уже подпирая угловую опору загородки.

Кстати, очнулся я от негромкого похрюкивания, издаваемого молодым сквигом, что как раз неспешно дефилировал вдоль утыканной степными колючками ограды. Причем свина этого я знал. Махс, когда устраивал мне экскурсию по окрестностям лагеря, познакомил, помимо прочего, и с этим обитателем свинопитомника. Звали его Хрюша (а может быть Хрюкотун — за точность перевода с орочьего не поручусь, но смысл имени я уловил точно — «тот, кто много хрюкает»). Свинтус еще не успел обрасти роговыми пластинами, отличался чрезвычайным любопытством и всё время похрюкивал, уж не знаю почему. То ли характер у него такой общительный, то ли просто ему нравятся издаваемые им же звуки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});