Крестный отец - Марио Пьюзо

Дон встал со своего кожаного кресла, остальные тоже поднялись с мест. Клеменца и Тессио вновь обнялись с доном по праву, которое дается старой дружбой. Хейген распахнул дверь перед Вито Корлеоне, который, выходя, остановился на миг и внимательно посмотрел ему в лицо. Потом быстро прижал ладонь к щеке Хейгена, легонько прижал его к себе и сказал по-итальянски: «Ты вел себя достойно, Том. Как положено доброму сыну. Ты дал мне утешение».

Слова дона сняли камень с души Тома Хейгена. Дон дал ему понять, что он не подвел его в это ужасное время.

Теперь Вито Корлеоне последовал в спальню — разговаривать со своей женой. А Том Хейген снял трубку и позвонил Америго Бонасере, чтобы сообщить гробовщику: настал час, когда он должен вернуть долг Семье Корлеоне.

ЧАСТЬ V

ГЛАВА 20

Гибель Санни Корлеоне словно молнией поразила весь преступный мир Америки. А когда прошел слух, что дон Вито Корлеоне восстал одра болезни и взял в руки кормило власти, а соглядатаи, воротясь с похорон, донесли, что он, вероятно, вполне поправился, главы Пяти семейств предприняли экстренные меры для укрепления обороны, опасаясь кровавой мести, В том, что Семья Корлеоне обязательно совершит какой-нибудь страшный акт возмездия, ни у кого не имелось сомнений. Дураков, полагающих, что отныне с доном Корлеоне можно не считаться, в Большой Пятерке не было. Даже с учетом свалившихся на него бед Вито Корлеоне не утратил авторитета. Было хорошо известно, что он, как и каждый, допускал в своей жизни какие-то ошибки, но, в отличие от большинства, умел из каждой ошибки извлечь основательный урок.

Только Хейген догадывался об истинных намерениях дона, и поэтому нимало не удивился, когда к Пяти семействам были посланы посредники с предложением мира. Более того, Вито Корлеоне призывал все нью-йоркские семейства провести большой совет, пригласив на него семейные кланы из других американских городов, если только они посчитают полезным для себя присутствовать на таком совете.

В Нью-Йорке сосредоточились крупнейшие Семьи страны, так что ясно было, что их взаимоотношения оказывают влияние на благоденствие всего теневого мира. Об этом не говорилось вслух, но это подразумевалось само собой.

Поначалу Большая Пятерка отнеслась к идее дона Корлеоне подозрительно. Что это? Какая-нибудь сверх хитроумная ловушка? Или Вито Корлеоне надеется таким образом усыпить бдительность неприятеля, чтобы застать его врасплох? Они пойдут на мирные переговоры, а он перережет всех, как курят, отомстив тем самым за убийство старшего сына.

Но дон Корлеоне последовательно, одно за другим, рассеял сомнения противников. Он не только пригласил на встречу остальные семейные кланы Америки, но наглядно доказал, что не делает никаких попыток поставить под ружье подданных своей империи. Не спешил он и вербовать себе сторонников.

Следующий шаг окончательно подтвердил серьезность намерений дона Корлеоне и убедил Большую Пятерку, что безопасность ее представителей на общем совете гарантируется. Дон Корлеоне заручился поддержкой Семьи Бокиччио.

Семья Бокиччио являлась единственной в своем роде. Когда-то на родине, в Сицилии, она отличалась необычайной даже в тех суровых местах кровожадностью и беспощадностью. Перенесенная целиком на благодатную почву Америки, Семья, неожиданно для всех, превратилась в оплот мира в преступной среде. Если когда-то они кормились убийством и насилием, то теперь они взяли на себя миссию миротворчества. В клан входили исключительно люди, связанные с семейством кровным родством, и на первое место выдвигался принцип преданности роду, редкостной даже в среде, где преданность Семье всегда ставилась выше, чем верность собственной жене.

В Семье Бокиччио все были связаны узами родства. Как правило, эти узы доходили до третьего и более поколения. На юге Сицилии, где они единовластно господствовали в старые времена, основой их доходов служили три-четыре мукомольных предприятия, которые, хоть и не являлись общей собственностью, но помогали всем без исключения членам, числом около двух сотен Бокиччио, иметь свой кусок хлеба. А имея хотя бы кусок хлеба, можно сохранять нерушимость союза и, следуя давним традициям, поощрять браки между кузенами и кузинами, делая Семью полностью замкнутой, как королевскую династию.

В результате в их уголке Сицилии никто не рискнул бы взяться за строительство мельницы или плотины, которая дала бы энергию мукомольному заводику конкурента. Нарушать экономический баланс Семьи Бокиччио было смертельно опасно. Как-то один влиятельный помещик вздумал построить собственную мельницу. Она незамедлительно сгорела. Помещик вызвал карабинеров и обратился за помощью к властям, арестовавших трех представителей семейства Бокиччио. Но еще не был объявлен день суда над поджигателями, как синим огнем полыхнула вся усадьба незадачливого помещика. Суд не состоялся, арестованные вышли на волю.

В другой раз некий высокопоставленный правительственный чиновник прибыл в Сицилию с задачей решить проблему плохого водоснабжения острова. Он предоставил правительству проект возведения мощной дамбы. Проект одобрили, и из Рима были направлены инженеры, которые добросовестно принялись производить замеры под мрачными взглядами аборигенов, носящих фамилию Бокиччио. Полиция заранее заняла все стратегические точки, наводнив остров своими людьми до такой степени, что пришлось специально оборудовать жилые бараки. Казалось, сооружению дамбы ничто не может воспрепятствовать: в Палермо уже поступало необходимое оборудование и строительные механизмы. Но не тут-то было. Бокиччио обратились за помощью к местной мафии. На строительстве начался отчаянный саботаж. Все, что можно было взять и унести, разворовывалось подчистую. Депутаты итальянского парламента, находящиеся на жаловании у мафии, начали серьезное наступление на проект, нащупывая его уязвимые места. Дебаты тянулись несколько лет, пока власть не перешла к Муссолини. Диктатор издал особый приказ о немедленном строительстве плотины.

Но и указ не помог.

Почувствовав, что мафия наносит урон его единовластию, диктатор направил своего посланца с чрезвычайными полномочиями на юг Сицилии, где тот предпринял самые простые и действенные меры, отправив всех, до кого дотянулся, в тюрьму или на принудительные работы. За каких-то несколько лет власть Муссолини взяла верх над властью семейных кланов, потому что аресты стали массовыми и за решетку попадали не только члены Семей, но и те, кто подозревался в связях с мафией. Тысячи ни в чем не повинных крестьян были загублены.

Семья Бокиччио оказалась достаточно здравомыслящей, чтобы понять, что существует сила более мощная, чем их собственная. Бессмысленно пытаться пробить головой каменную стену. Половина способных держать в руках оружие мужчин погибла в вооруженных стычках, остальные отбывали наказание на каторжных работах. Чтобы сохранить род, оставшаяся горстка людей из клана Бокиччио эмигрировала по одному из нелегальных каналов в Канаду, а оттуда — в Америку. В Штаты прибыло всего два десятка человек. Они обосновались в долине Гудзона и стали добывать хлеб в поте лица, так что спустя некоторое время в распоряжении семейства имелась уже большая мусороуборочная фирма с парком автомашин. Дело Бокиччио стало разрастаться, росли и доходы, потому что конкурентов у них не было. А конкурентов не находилось по одной причине: стоило кому-то попробовать свои силы на ассенизаторском поприще, как его машина загоралась прямо с мусором. На таких условиях подыскать шоферов для мусоровозок, не относящихся к фирме Бокиччио, было проблемой. Один упорный молодой предприниматель попробовал все-таки вступить в соперничество с сицилийским кланом и лично сел за руль машины, но утро был найден закопанным в куче того самого мусора, который успел собрать в последний день своей жизни.

Естественно, что мужчины из клана Бокиччио обзаводились семьями, женясь исключительно на итальянках. Подрастало новое поколение, и уборка мусора перестала удовлетворять потребности разросшегося клана. На хлеб, конечно, хватало, но обеспечить своих близких массой соблазнительных благ, которыми полна Америка, было невозможно. Тогда Семья Бокиччио избрала своей профессией посредничество в деле примирения конфликтов, постоянно вспыхивающих между различными кланами мафии.

Надо сказать, что в семье Бокиччио народ был в основном ограниченный, достаточно примитивный по складу ума. Звезд с неба они никогда не хватали. Но их ума все же доставало на то, чтобы оценить собственную неполноценность и не стремиться отвоевать себе место под солнцем в таких изощренных формах бизнеса, как контрабанда, проституция, азартные игры или шантаж. Бокиччио были простосердечные люди, фантазии которых еще хватало на то, чтобы всучить взятку полицейскому, но подступиться к чиновнику они уже не решались. Собственно, характерных черт у них имелость всего две: врожденная жестокость и благоприобретенная честность. В Семье Бокиччио существовало суровое правило, запрещающее ложь. Да это им и давалось сложно, ведь ложь предполагает определенное вдохновение, изобретательность, умение сводить концы с концами. Так что Бокиччио не пытались укрыться за завесой неправды, но и не прощали обмана или оскорбления. Причем страх перед грядущей расплатой никогда не останавливал их. Таким образом, сама судьба предначертала на их знамени лозунги уникальной профессии — миротворцев. Когда воюющие кланы заходили в тупик и хотели пойти на мировую, они связывались с Семьей Бокиччио.