Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 1. Бегство с Нибиру - Семар Сел-Азар

один из тех, кого они несколько дней назад разметали по пустыне. Несчастный, брошенный своими соратниками, не желавшими возиться с обузой, несмотря на старания отшельника, умирал. Отшельник, обрадованный нежданному приходу людей, отвел их прямо к нему, думая, что уж они-то, смогут ему помочь. Но увы, даже если бы среди воинов тогда оказался такой целитель, то и он бы уже ничем не смог помочь умирающему. Понимая свое безнадежное положение, полный ужаса перед смертью, он все твердил, что вот его настигло проклятие старухи, над которой они надругались, и теперь его ждут вечные муки ее мести. И то ли, желая очистить совесть перед смертью, то ли, таким образом, хоть немного оправдаться перед покойной ведьмой, он поведал о ней – замученной ими, в отместку за отравленную уху.

– Ама! – Послышался тихий всхлип страшной догадки. И закрывая лицо, Нин убежала, чтобы никто не видел ее слез.

Ее друзья, тоже все поняв, скорбно опустили головы: Эги разрыдалась причитаниями; мужчины же, ошеломленные, молча шевелили желваками. Немного придя в себя, Аш и Гир хотели было броситься вдогонку за бродяшкой, но видя, что их новая знакомая сделала это первой, не стали ей мешать успокаивать бедняжку. А глупый Хувава, поначалу как обычно, на разговоры непонимающе улыбался, но по скорбным и заплаканным лицам, поняв, что старой мамушки и вправду больше нет, разревелся как ребенок, повторяя сквозь сопли, имя несчастной старухи. И Эги, сама вся распухшая от слез, бросилась утешать своего любимчика.

– Скажи, что сталось с этим человеком? – Только и смог спросить Пузур, пересиливая горе.

– Да простят меня боги, я своими руками удушил немощного в постели. – Ответил кингаль и мрачный ушел к себе.

Смотритель, извинившись за своего подопечного, объяснил его поведение, печальной судьбой его родителей, замученных уммийцами и сожженных вместе с домом.

– Тут ведь, только у Энгильсы есть отец и мать, остальные – всё сироты, взращенные назло врагам. Ты думаешь, какой бы еще родитель смог отпустить свое дитя, охранять далекие рубежи родины в столь юном возрасте? – Заключил старик свое пояснение. – Взгляни на них: эти юноши никогда не поднимут руку на слабого, ибо познали в своей недолгой жизни боль потери; они знают цену каждому часу с близкими, и потому не посмеют отнять его у другого. У них разные судьбы, все они осиротели по-разному: чьи-то родители погибли в пожарищах войн, у кого-то родных и близких унесли голод и болезни, а кто-то их и вовсе не знал. Но их объединяет одно – стремление сделать этот мир, полный несовершенства и боли, лучше. Им чужды алчность и чванливость, но у них, как ни у кого, развито чувство справедливости и бескорыстного служения людям. И с кем как не с ними, мужать сыну радетеля справедливости?

***

Как только Энгильсу стало легче, хромой смотритель разрешил им покинуть крепость, но взвалил на них еще и самого поправляющегося, придав в сопровождение двух воинов под предводительством сурового кингаля.

– Стой! – Перегородила ему путь Йар-Мул. – А кто заплатить лекарю за лечение?

– Мы простые воины, и у нас не водится злато, серебро. Но мы очень благодарны юному лекарю и готовы оплатить лечение своим довольствием. – Начал было старик, но Мул не отступала.

– Как неудача – смерть, а удача – крохи со стола? Равноценно же вы, оцениваете последствия лечения.

– Не надо, я же не за плату. – Смутился Аш.

– Вот видишь, и лекарь понимает. – Обрадовано зацепился за слова эштарота хромец, и заспешил удалиться.

Но тут, до сих пор молчавшая Эги, взорвалась бранью:

– Да что он понимает?!!! Мы чуть жизни не лишились!! Мы столько натерпелись, ожидая излечения лугальского отпрыска, а он тут расщедрился! Иишь!! Еще он вздумал отказываться, когда из-за него нас всех чуть не убили! – Смотритель недоуменно выпучил глаза, никто убивать скоморохов вместе с лекарем и не грозился. – А ты петух хромой, и рад, что мальчик ничего в своей жизни не видел и не разумеет!!

– Не надо, не надо. – Неуверенно попытался остановить жену Пузур.

Но она, будто не слыша, продолжала наступать на хромца, приперев его своей бранью к стенке. А Пузур, стыдясь поведением жены, все продолжал ее увещевать.

– Не останавливай меня! – Сердито отстранила плечо от его руки гашан, однако дала себя увести.

Когда она ушла, Мул, ожидающим взглядом вперилась в ошеломленного смотрителя, не привыкшего к женской ругани, который со смиреной обреченностью, выложил из мошны серебряные ги.

Пользуясь подвернувшимся случаем, Мул не упустила возможности щелкнуть по носу и угрюмого предводителя дружины, когда он подошел, чтобы сопровождать их до Лагаша. За все время их пребывания на заставе, возвращаясь из своих дозоров, он как будто всячески избегал с ней встречи, а когда невольно сталкивался нос к носу, тут же отводил глаза. Решив, что это оттого, что он выказывал к ней презрение, она затаила на него обиду, хотя обычно смеялась над подобными поборниками нравов. И вот когда узнала, что он едет с ними, непокладистую дочь Шамхат охватила необузданно-счастливая радость от того, что сумеет поквитаться с этим самодовольным пнем.

– Доблестный кингаль, не думал наверно, что придется до столицы, не с дружиной в блеске славы явиться, а тащиться с оборванцами за кособоким возком? – Начала она поддразнивать неразговорчивого военачальника, стараясь уловить в его лице досаду. Но он, все с той же невозмутимой холодностью, отвечал, что будет рад сопровождать их.

– Рад? И меня тоже? – Не веря в искренность его слов, насмешливо переспросила она.

– И тебя, достойная женщина, тоже.

– Достойная??? Ты назвал меня достойной??? Ха-ха. Отчего, вдруг такая честь? Аааа, ты наверно заимел на меня виды в предстоящем пути? Ну, так, чего же ждать? Начнем прямо сейчас.

– О чем ты?

– Что ты так покраснел? С женщиной никогда не был? Ха-ха-ха. Ничего, мы это с тобой быстро исправим.

Выставив вперед ногу и насмехаясь соблазнительной улыбкой над оторопевшим дружинником, она перейдя в обольщающее наступление, приподняла край подола и, открывая притягательность наготы женской ляжки, начала поглаживать ее рукой. Торжествующе уловив вожделенность во взгляде кингаля, который он тут же со стыдливостью отвел, она приговаривала:

– Это – любят настоящие мужчины. Что же ты отводишь глаза? Ха-ха-ха. Или ты настолько презираешь нас – дочерей Шамхат, что не хочешь даже пачкать о нас свои светлые очи? – Зло заключила Мул, резко переменившись в лице.

– Не знаю, что сподвигло тебя встать на столь тяжкий путь, но видя твое чистое сердце, уверен, что, то была великая нужда. Все люди одинаковы и только чистое сердце раскрывает величие человека, выделяя его средь