Планировщик задач - Александр Протасов

– Я знаю, что это люди Мирона замочили Хромого, И это чудо в этом участвовало, – толкнул он Кирпича, вперёд к Шаману.

Тот споткнувшись, шагнул: два шага вперёд – тупо смотрел на Готфильда, Лицо любителя мяса, заплыло от гематом, а дырка от носа пекла и немного болела.

– Смотрю, ты с ним уже пообщался?

Евгений развёл руки, дав понять, что мол пришлось, Алекс кивнул Слону в сторону Миколы, Здоровяк, с хрустом чужих костей, вмиг покрутил безносого и поставил его на колени, перед духовным учителем.

– Неужели, Микола?! Ну ты Федун и красава! Если хочешь быстро умереть, так уже и быть, но с условием: всё как на духу! Надумаешь, юлить, обещаю, что долго не помрёшь, Гоблин постарается, – сказал Шаман и глянул на Хонэна, а тот утвердительно моргнул.

Быстрая смерть для Феди Николаева была теперь наилучшим подарком, за всю его долгую жизнь в Элизиуме, и поэтому он почти сразу, не торопясь, посветил всех в планы Мирона.

– Ох и хитёр, этот Твердохлебов! – с облегчением промолвил Шаман.

– Я его везде достану, – процедил сквозь зубы Кирпич.

– Да ты так сильно не шуми, Хромого теперь нет, Как собираешься дальше жить?

– Ещё не решил.

– Ну так давай решай! На меня работать будешь?

Такой поворот событий чуть смутил Жеку, Но он уже точно знал, что без Хромого половина его людей разбежится, а Мирон при любых раскладах – не жилец, А вот, под крылом Шамана, его бытие, не виделось таким уж мрачным, Ведь Шаман – реальная сила, который, при желании, может поставить любого на колени, а учитывая сложившеюся обстановку, Кирпич долго раздумывать не стал.

– Враг моего врага, мой друг, Только у меня одно условие: Мирон мой.

– Мирон не твой, и даже не мой! Его уже не существует, вычеркни его со своей бестолковой: навсегда.

Большая проблема, для Алекса Готфильда, без хлопот и лишних телодвижений – решилась, неожиданно: сама собой, «Мирон – дело времени, а с остальными я как-нибудь сам разберусь», – подумал Алекс и в туже минуту с него упал весь тот груз проблем, которые навеял вокруг него этот комбинатор.

– Как не существует, не понял? – удивлялся Жека.

Шаман достал фонотрон и набрал какой-то номер.

– Себастьян, привет! Говорят, у вас там начальника с репортёршей, в заложники взяли.

Конечно Шаман ещё точно, сам не знал, как сработал план у Мирона, Но был уверен, что если Твердохлебов что затевал, то это всегда имело далеко идущее продолжение, И тут надо было действовать наверняка – без каких-либо догадок.

– Ты что! Откуда такая информация? У нас всё относительно спокойно: ждём спецназ.

– Если ты глухой, могу повторить ещё раз, а если нет то подымай своих: труби во все трубы, Мирон захватил начальника и репортёршу, так что давай поторопись, может медаль дадут.

Услышав это Кирпич только утвердился в своём выборе, о решении: стать человеком Шамана.

– Вот такие пироги, Евгений! А Удава и его людей мы порежем на ремни, а потом, – хотел он сказать и про Черепа и остальных, но промолчал, – И смотри, если работаешь на меня, то… дисциплина на первом месте, да и пресс тебе не мешало бы подкачать, Усёк? Продал душу, назад дороги нет, – лёгкий смех со стороны Бубуинов, иголками прощупал Кирпича, а горький осадок на душе заставил усомнится о поспешном решении.

Он знал не понаслышке, что с Шаманом шутки плохи – если вообще уместны, и теперь, то что он мог себе позволить, когда был с Хромым – надо было забывать и строго себя контролировать, а то запросто можно было оказаться на месте Миколы.

– Хонэн, а ну давай меч.

Гоблин достал свою гордость: самурайский меч, который сверкал и блестел, как у кота яйца, Наслюнявив пальцы, он провёл ими по острию: от самой ручки, до его кончика, и осторожно передал в руки Алекса.

– Обещал я тебе, Федун, быструю смерть, Слово сдержу, ну от прощальных слов: воздержимся, да и тебе, они: не к чему.

В тот же миг, голова Миколы слетела с плеч и покатилась в сторону Кирпича.

Душа дрожит и трепет душит,

Боится дух покинуть плоть

И яркий свет глаза не слепит

Стоит на входе сам господь

Но свет пропал и стала темень

А где дорога, где же путь?

И содрогнуло то виденье,

Что прояснило жизни суть

Стоит в тумане и весь чёрный:

Владыка бездны и костей

Он вышел с пекла, чтобы встретить

И проводить к себе гостей

– Можешь взять, себе на память!

Евгений инстинктивно, со всей силы, ударил по бритой маковке Миколы, и голова улетела метров за тридцать.

– Мы лучше с пацанами, будем ей в футбол гонять, – сказал он и повернулся к своему коллективу, но на этот раз никто его не поддержал, Все молчали и ощущалась напряжённость, ведь теперь они тоже Бубуины, и никто из них не знал, чего ожидать дальше.

– Для футбола у нас есть три кожаных мяча, а с этой, хорошая мумия или пепельница получится, – усмехнулся Шаман и перевёл взгляд на перепуганного товарища Миколы: – А тобой, мы отпразднуем.

– Ухи наварим, хочу, аж срать не хочется, – послышался голос Политиленыча.

– Можно и ухи.

– Только уши мои, – забасил Слон и направился в сторону «дичи».

Мирон уже видел, вдали, открытый шлюз «Голиафа», Звёздное небо под прозрачным евтоновым колпаком, мерцало тысячью звёзд и вдохновлённые зеки с открытыми ртами смотрели на бесконечную даль галактик, Но внезапный рёв сирены, смутной тревогой ударил по мозгам и заставил содрогнуться каждую клеточку, их бренной плоти.

– Что за хрень? – буркнул Баклан встревоженно оглядываясь по сторонам, – Если сейчас саптонку отключат, нам хана.

Саптоновая система гравитации и кислородной османтии, и так работала с перебоями – грузовой майдан сортировки, и отправки руды: давил спёртым воздухом и сильным шумом в ушах.

– Пока начальник у нас, не отключат. ещё и эта, – дыша как окунь на берегу, проговорил Твердохлебов.

– Мирон, брось это дело и может ещё останешься живой, Тебя ведь всё равно возьмут, – вдохновился Волков.

Твердохлебов толкнул начальника: дулом пистолета, в спину.

– Шагай-шагай! И тоже может останешься живой, – сказал он и повернувшись назад крикнул: – Быстрей шевелите «булками», а то сгниём здесь, – и оглянулся по сторонам.

К взлётной площадке, со стороны административного бокса, двигалось две группы вооружённых охранников, с кутуновыми масками: кислородной гидрации, на лицах, Но беглецы были уже в десяти метрах от «Голиафа».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});