Петербургские истории (СИ) - Праздникова Валерия Сергеевна

— Надо дать машине имя, — вдруг решительно заявила ба, стоило нам повернуть на проспект Стачек.

— Имя? — я внимательно следила за неторопливым грузовиком впереди и не сразу поняла смысл.

— Ну да! Как говорится: дашь имя — дашь силу. Позже на участке нужные ритуалы проведем.

— Тогда… — я лихо обогнала доставший меня грузовик и прибавила газу, — мне нравится Манечка.

— Манечка?.. Почему именно так?

— Машина-Маша-Машенька-Манечка.

— Ну что ж… — бабушка с сомнением посмотрела на меня, но кивнула, — вполне логично. И очень… по-женски. Подойдет.

Машина, видимо, одобряя мой выбор, басисто зарокотала и начала лучше слушаться руля.

— Кажется, ей нравится.

Мы выехали на Комсомольскую площадь, обогнали поливальную машину и снова вырулили на Стачек. Дальше можно было чуток выдохнуть: сложный перекресток будет только с Маршала Жукова.

— Надо было, пожалуй, купить что-нибудь сладенькое, мастера угостить чаем.

— Можно будет остановиться у магазина. Смотри впереди, а я скорость сброшу.

Мы проехали еще пару кварталов, когда ба указала на небольшой магазин, из которого как раз вышла тетка:

— Вон, смотри! Открыто!

— Сейчас… — я сосредоточилась на процессе параллельной парковки.

Бабушка подхватила сумочку, я заперла машину. По раннему часу иных посетителей в магазине не было. Сонная продавщица баюкала в руках большую кружку с кофе: аромат стоял на все помещение.

— Здра-аах! — сте, — она подавила зевок, — чего желаете?..

— Здравствуйте. Что у вас есть сладенького, к чаю, свежего?

— Вот двадцать минут назад машина уехала, с хлебозавода, — она провела рукой в сторону хлебного отдела, — хлеб, батон, плюшки свежайшие, обсыпные рогалики. Бублики я сама беру, мои мелкие, аж дерутся.

— Нам, пожалуй, полбуханки ржаного, батон, вот эти рогалики и два бублика. Сушки есть?

— Найдутся, — продавщица поднесла к кассе продукты, — вам с маком или с солью?

— С маком.

Целый пакет бабушка понесла сама: бесплатную сумочку нам подарили, в честь большой покупки.

— Симпатичный пакетик, — я посмотрела на яркие-яркие разводы лилового и фиолетового, — и большой, пригодится в хозяйстве.

— Ну да.

Мы вырулили на проезжую часть и двинулись дальше. Разъехались на перекрестке с трамваем, бибикнули велосипедисту, дуриком рванувшему наперерез. Стачек сменилось Петергофским шоссе, и я прибавила газу: машин было совсем мало. Выехав на Морскую улицу в родимом Мартышкино, добрались до нужного поворота и попали на Лесную.

Было тихо и свежо, где-то каркала ворона, шумели деревья. Бабушка вышла первой и отомкнула ворота, я аккуратно въехала на участок и заглушила мотор.

— Отлично, — она заперла за нами и открыла заднюю дверцу, — сейчас возьму сумку и открою дом.

— Я тогда займусь тяжелым. Или лучше продуктами?

— Продуктами. Тяжелое потом перенесем, когда все будет открыто.

Сонный Пуша выбрался из-за дивана и устроился возле блюдца.

— Сейчас, сейчас, — бабушка налила ему молока, — покушай, и я всех духов соберу, которые пока не спят. Надо поговорить.

Домовой в рекордные сроки очистил посудинку и вопросительно подкатился к нам под ноги. Бабушка поманила его за собой, выходя на крыльцо. Встала и позвала всех:

— Беда случилась. Жрецы больших религий решили уничтожить всех ведающих, не взирая ни на окраску, ни на дела. С нами разделаются — за вас возьмутся.

— Как же это?!. — Брызг всплеснул руками, — земля же погибнет!..

— Это что же, всех, что ли?..

— Земляных, водяных, домовых, прочих, — бабушка кивнула, — полезных и вредных, всех без разбора. Сейчас мы с внучкой приехали, потому что вот-вот приедет мастер, будет делать скрытую от простых людей лакуну на нашем участке.

— А что это такое? — поинтересовался Найс.

— Представь себе мешок. Вокруг него — Ничто, а внутри — ну, скажем, такой же участок, как этот. Так же солнышко светит, ветер дует, дождик поливает. Но проникнуть туда может только хозяин, и если бомбы полетят — лакуна уцелеет. Я дам вам всем доступ туда, с наказом: хранить и беречь, заботиться и защищать. Если уж случится что-то совсем страшное, мы все сможем там укрыться. Для этого лакуна должна стать максимально приспособленной для долгого проживания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да… — Семен пригорюнился, — только я порадовался, что жизнь наладилась!..

— Хозяюшки, — Найс, видимо, что-то надумал, — по уму, надо бы и диких предупредить! Раз пошли такие времена, их это тоже касается!

— Ну что ж, — бабушка подумала секунду и кивнула, — ты прав. Брызг, слетай до ручья, предупреди! И накажи, чтобы всем-всем-всем рассказали! Сейчас не до вражды, не до споров.

Колодезный кивнул и метнулся прочь.

— Найс, предупреди дриад, чтоб не паниковали, вообще, обойди участок, всех предупреди. Проверь, чтоб забор был целый, чтобы беды какой на участке не было.

Дворовой кивнул и испарился.

— Криста, займись перетаскиванием.

— Хорошо, — я взяла в карман ключи от машины и двинулась по тропинке.

Принесла вторую сумку, когда ба выглянула из кухни:

— Я не заметила дыма над домиками у соседей. Это хорошо: значит, Ковалев снова к детям в гости уехал и точно ничего не увидит лишнего.

— Я сейчас посмотрю поближе, — я поставила пакет на скамейку, — ба, самовар в сарай или сюда?

— Сюда. Поставь его, ну, хотя б на столик, чтоб не мешался, но был под рукой.

— Хорошо.

Я пробралась через заросли к забору со стороны соседа и посмотрела в щель: вроде никого. Дым и правда не идет из трубы, свет не горит. Наверно, и впрямь уехал. Ну, нам же и хорошо. Для очистки совести обошла весь забор и проверила остальных соседей. На лугу у ручья безлюдно, соседка справа тоже отсутствует. А может, и спит, суббота же. Хотя… ладно, будем посматривать.

Вернулась к прерванному занятию: еще один пакет с сахаром, мешок старых вещей (носить в городе их уже нельзя, а вот на даче — вполне). Завершила переноску пакетом со сковородкой на ножках.

— Ба, я все! — поставила сковородку рядом с товарками, — попьем чаю? Или покушаем?

— Я бы не отказалась от яичницы.

— И я тоже, — достала яйца и колбасу, — сейчас приготовлю.

Через некоторое время мы перекусили и смаковали чай, когда бабушка встрепенулась:

— Гости!..

Мы вышли из домика. Да, за воротами стоял давешний мастер шакти. Мы поздоровались, и бабушка пригласила его на участок. Тут дела оказалось больше: мастер обошел наши владения по периметру, пометив каждый столб какими-то знаками. Потом начал обходить его по часовой стрелке, что-то напевая на санскрите и мерно встряхивая странным (на вид) колокольчиком. Звона, впрочем, я не слышала, может, это и не колокольчик?

Он завершил полный круг и занялся домиком. Пометил углы, попросил разрешения забраться в подвал и на крышу. Похмыкал над стенкой с тайником, но промолчал, только добавил пару лишних движений. Что-то проделал на крыше.

Потом в центре участка начертил на земле странную фигуру, отчасти напоминающую иероглиф, велел нам накапать на нее кровью и пропел завершающую фразу. От него разошлась волна странной энергии, земля под ногами чуть дрогнула, забор подернулся знакомым маревом.

— Готово, — он выдохнул и расслабился.

— А как пользоваться? — меня интересовали практические стороны.

— При открытии ворот надо сосредоточиться на том, что хотите попасть именно в лакуну. Без концентрации попадете на внешний участок. Мы сейчас там и находимся, кстати. А если хотите попасть на внутренние территории, уже находясь на внешнем участке, как сейчас, то надо открыть двери на веранду с намерением, и уже из внутренней версии дома попадете на участок в лакуне.

— Понятно, — я потерла подбородок, запоминая.

— Может, чайку? — бабушка расслабилась и заулыбалась, — денек вам, чую, предстоит хлопотный.

— Не откажусь, — мастер слегка поклонился.

Мы напоили мастера чаем, и он отбыл дальше, по списку заказов. А я впервые увидела вторую часть Дара Шакти: мастер просто шагнул вперед и… исчез! Как ластиком стерли!