Все время мира - Сара Пурпура

class="p1">– Мы не в девятнадцатом веке.

– Да, но теперь я причастен к секретному сговору влюбленных, которым запрещено любить друг друга. Мне не нужно передать ей пару любовных писем? – подтрунивает он надо мной.

– Ты реально болван!

– Не могу не согласиться. У меня был хороший учитель.

Мы собираем наши вещи. По пути в класс Зак задает мне тот же вопрос, которым уже несколько дней я мучаю себя сам:

– А как вы собираетесь рассказать обо всем Керперам?

В ответ я пожимаю плечами. Они слишком напыщенны, чтобы выгнать меня из дома пинком под зад, однако вместе с тем слишком богаты и могут себе позволить нанять кого-то, кто сделает эту грязную работенку за них.

– По мне, Мэтт все поймет. Он желает тебе добра, – говорит Зак.

Я бросаю на него недоверчивый взгляд.

– Как бы не так! Он любит меня не больше, чем мозоль на пятке, – отшучиваюсь я, но у моих слов горькое послевкусие. – Вряд ли его обрадует, что, пока он давал мне крышу над головой, я кувыркался в постели с его дочкой. Анаис попросила у меня время, чтобы расстаться с Брайаном, а потом мы и подумаем о ее родителях.

Зак, по-видимому, замечает, как я напряжен, потому что ободряюще кладет мне руку на плечо.

– Все будет хорошо, Дез. Самое главное, что вы оба хотите этого.

Мы оба хотим этого. В этом я уверен.

В том числе и потому, что когда я вхожу в класс и Анаис замечает меня, я вижу, как начинает светиться ее лицо.

Сегодня было трудно держаться подальше от нее, и мне хотелось бы, чтобы сейчас она разрешила мне сесть рядом. Я не сделал бы ничего, просто хочу пару раз вдохнуть ее аромат и как бы случайно коснуться ее волос.

Мистер Нельсон входит в класс и открывает школьный журнал.

– Добрый день, ребята. Учитывая, что на следующей неделе вы должны представить мне эссе, которые я вам задал в прошлый раз, с сегодняшнего дня вы начнете работу в парах, – говорит он. – Пожалуйста, поменяйтесь партами и сядьте со своими напарниками.

Его слова еще никогда не были такими желанными для меня.

Брианна спешит подняться, и я тут же занимаю место рядом с моей Нектаринкой.

– Привет, солнышко, – шепчу я, а затем жадно вдыхаю аромат ее духов, который щекочет мои чувства. – Боже, как же мне тебя не хватало!

Анаис краснеет, убирает прядь волос за ухо и осматривается по сторонам.

– И мне тебя, Дез. До смерти.

Я никогда не устану смотреть на нее, и хотя велик риск, что кто-то догадается насчет нас, я придвигаюсь так близко к Анаис, что наши тела слегка соприкасаются.

Она не отодвигается. Очевидно, она испытывает такую же потребность прикасаться ко мне, как и я к ней. Я закрываю глаза и прикусываю губу, чтобы загнать обратно мои фантазии об Анаис.

Профессор устраивает перекличку, но я настолько поглощен своими чувствами, что когда он произносит мою фамилию, не отзываюсь.

– Дез… – хихикает Анаис и делает мне знак в сторону преподавательского стола. – Мистер Нельсон назвал тебя.

Я прихожу в себя.

– На месте, – подтверждаю я свое присутствие.

На самом деле я продолжаю витать в облаках, но чувствую себя живым, как никогда в своей жизни.

Анаис – настоящее сокровище. Ради нее я хочу стать лучше. И когда я рядом с ней, то чувствую себя наконец-то на своем месте.

Урок проходит быстро. Возможность прикоснуться к Анаис помогает, даже если мне приходится сдерживать себя, чтобы не осыпать ее поцелуями.

– Сегодня нам точно нужно начать эту работу, Дез, – Анаис, аккуратная и собранная, складывает вещи в рюкзак. Ее волосы волнами спадают на плечи. Когда Анаис надевает рюкзак на спину, футболка немного задирается и обнажает ее кожу и родинку на боку, которую я много раз целовал сегодня ночью.

Кажется, звонок об окончании урока уже прозвенел, но я по-прежнему не могу оторвать глаз от Анаис.

– М-м-м… – тяну я.

– «М-м-м…» – передразнивает она, улыбаясь. – Дезмонд Вэрд, ты ведь хочешь получить хорошую оценку за эссе?

– Конечно, – серьезно отвечаю я. – Если ты будешь моей наставницей, мне это удастся.

– Если я буду твоей наставницей, мы совершенно ничего не сделаем, и ты это прекрасно знаешь.

Класс опустел, а мы даже не заметили этого. Я не вижу Зака, а вот Брианна, наоборот, вьется вокруг нас.

– Если вы закончили ворковать, то нас ждет тренировка, – подтрунивает она над нами и, подмигнув Анаис, добавляет: – Жду тебя снаружи.

Благослови ее Бог!

Как только за ней закрывается дверь, я беру Нектаринку за руку и притягиваю к себе.

– Эй, принцесса… – произношу я.

Мы качаемся вдвоем, как будто танцуем. Затем я запускаю свою руку в ее волосы и целую ее.

Когда Анаис испускает стон, я больше не противлюсь себе и медленно подталкиваю ее к стене, чтобы дать Анаис время остановить меня.

Она этого не делает и, когда приоткрывает губы, я еще глубже проникаю языком в ее рот.

Анаис обнимает меня за шею, с глухим стуком роняет рюкзак. Этот звук знаменует мое поражение. Анаис навсегда останется самым первым моим поцелуем, даже если до нее были другие.

– Проклятие, малышка! Меня убивает, что нам приходится скрываться, – я дышу воздухом, который она выдыхает, и не могу прекратить целовать ее.

В это мгновение дверь в класс открывается, и мы замираем на месте.

К счастью, это Зак, который тут же снова закрывает ее за собой.

– Вы сдурели? Там снаружи вся школьная команда.

– А ты где был? – спрашиваю я.

– Мистер Нельсон попросил меня помочь ему отксерокопировать бумаги. Увидимся после тренировки?

С сегодняшнего дня все немного изменилось, но Зак еще не понял этого.

– Мы с Анаис после идем в библиотеку выполнять задание по философии, – сообщаю я.

На мгновение Зак кажется разочарованным, однако затем его лицо растягивается в улыбке:

– Точно. Мне нужно еще привыкнуть к этому.

– Ты по-прежнему остаешься моей первой любовью, – я по-дружески обнимаю его.

– Фу! Убери от меня сейчас же свои грязные руки!

Анаис улыбается, и я целую ее в лоб.

– Выходи с Заком, а я пойду за вами чуть позже.

Если ребята увидят ее с ним, то, конечно, никто ничего не заподозрит. Они уходят, и я выжидаю еще несколько минут. Когда я удостоверяюсь, что коридор уже пуст, направляюсь в спортивный зал. Там меня уже все ждут. Мне и в голову не пришло, что я сильно опаздываю.

Тренер, скрестивший на груди руки, стоит с тяжелым взглядом, который не предвещает ничего хорошего.