Чрезвычайный и полномочный - Артем Тихомиров

Ну, раз вернулся аппетит, значит, господин на пути к выздоровлению. Скоро вернется румянец, потом воля к жизни, потом и прежний виконт Эпралион.

Черныш блаженно улыбался. Даже в ситуации охоты за чудовищем, которое, вероятно, прикончит всех горе-охотников, жизнь умудрялась налаживаться.

Колонна прошла. Последние рубаки, нагруженные какими-то тюками, сердито сопели в ее хвосте, и вот за ними-то и пристроились Талиесин и Черныш. Заморив червячка, виконт попросил чего-нибудь попить. В сумке дроу нашелся и клюквенный морс, завернутый в тряпочку и потому сохранивший холод ледника.

– Странная штука все-таки, – сказал Талиесин, всегда склонный пофилософствовать на сытый желудок.

– Что именно, господин?

– Да жизнь. Сейчас я чувствую себя заново рожденным каким-то… Э, кто бы мне сказал, что так будет еще вчера! Словно вот взял старый Талиесин и умер, а на его место пришел я. Тебе такое знакомо, друг?

Черныш внимательно поглядел на виконта.

– Эмпирически нет… То есть, не из собственного опыта. Однако я читал о таких метаморфозах…

– Вот-вот! Метаморфоза, лучше не скажешь! Кем я был вчера, друг мой? Трусливым бесхребетным существом, которого мутило от одного запаха варваров и у которого ноги подламывались при мысли о чудовище… – Посол рассмеялся.

Черныш подождал, однако Талиесин, кажется, забыл, что не закончил мысль.

– А что теперь? – решился спросить слуга.

Талиесин посмотрел на топавших впереди гигантов и, убедившись, что они не настроены подслушивать чужие разговоры и заняты переносом тяжестей, сказал:

– Я соврал. Я не забыл. Каждая деталька отпечаталась вот в этой вот голове. – Талиесин постучал себя по макушке, а потом с неудовольствием сдернул парик. – Это до сих пор тут? Все, теперь никаких париков. – Обязательный предмет внешнего вида, принятый в Тиндарии в качестве непререкаемого канона, полетел на землю. И остался лежать, напоминая издали взъерошенный пук пакли. – А где моя треуголка? Ты сохранил?

В сумке дроу, казалось, не было дна.

Напялив любимую шляпу, Талиесин продолжил сиять жизненной силой и улыбкой до ушей.

– Ты молодец. Надо признать, и, кажется, я делал это неоднократно, без твоей помощи некий аристократ давно бы сгинул на веки вечные…

– Что вы… – Чернышу не терпелось услышать продолжение. От раздирающего его любопытства бедолага аж подпрыгивал.

– Короче, я словно вышел из тела. Случилось это после принятия отвара, приготовленного Говоруном, и он, кстати, предупреждал о подобных вещах. Надо заметить, колдун свое дело знает. Ну, вот, я впал в бессознательное состояние, но не отключился. Находясь рядом, я все видел и слышал и даже более того… Да, я помню, как пророчествовал. Уж не знаю, каким образом волшебные травы разбудили во мне этот талант, но – факт. Я видел Гренделя, Черныш: малосимпатичный субъект, я тебе скажу. Он действительно спит в пещере, куда мы сейчас идем. Однако победить его будет непросто, и только я знаю способ.

По спине дроу побежали мурашки размером с хорошо откормленных лабораторных мышей.

– Понимаешь, я словно совершил полет в эту пещеру. Не могу объяснить это ощущение легкости – может, когда-нибудь сам испытаешь. В общем, я видел монстра как тебя сейчас, и, мало того, на мой вполне резонный вопрос мне вдруг пришел ответ. А вопрос был тот самый, что теперь интересует всю экспедицию. Как прикончить гнуснейшую из тварей. И… – виконт понизил голос. – Я знаю, где слабое место Гренделя. И… я собираюсь убить его сам!..

Черныш вытаращил глаза, а виконт закивал, зловеще, будто профессиональный заговорщик.

– Только об этом пока чшшш! Ты понял?

Дроу кивнул:

– Да, господин, конечно…

Часть четвертая

Глава 1

Поместье клана Топорище стояло на большом холме, где когда-то для удобства строительства срыли вершину.

Триста лет назад заложили в основание фундамента первый камень, и не враз возвели эту махину, способную выдержать осаду целой армии. Только сам Ворчлюн Ухайдак закончил, наконец, то, что начали его предки, и мог гордиться результатом. Сейчас вождю, впрочем, было не до этого, а его дочь думала о другом.

Как попасть внутрь.

Стоя перед воротами собственного дома, где прожила всю жизнь, Офигильда ругалась с охранниками. Их наглые физиономии торчали из-за прочной ограды, которая ограничивала мостик над аркой ворот, и пытались убедить королеву, что она вовсе не королева, а… дальше следовали весьма нехорошие слова, которые в приличном, даже диккарийском обществе, произносить не принято.

– Позовите Оторвуна Зоба! – рявкнула Офигильда. – Он мой кузен, пропадите вы пропадом! Если вы сами меня не узнаете, негодяи, Оторвун узнает! После того, как я дам ему в глаз!

Варвары-охранники захохотали. Один из них показал Офигильде лук.

– Слушай, иди-ка ты подобру-поздорову! Пока мы добрые, – сказал он. – Или уже разучилась наш язык понимать? То-то и оно, что ты не Офигильда… ты – морок и призрак, злой дух, но пересечь границу ты не сможешь. Тут все заговорено!

– А может, проверим? – прищурилась великанша. – Открой ворота!

– Нетушки! – зевнул второй.

Непролазная тупость охранников, а по совместительству дальних родственников, вышибла Офигильду из колеи. Терпения у нее оставалось все меньше. А главное – было стыдно перед посольскими, которые сидели неподалеку на траве и наблюдали за представлением.

Все пошло не так. Больше двух часов марш-броска на север по пересеченной местности – и вот поместье Топорище. Стоит себе и в ус не дует, да только закрыто наглухо с приказом никого не пускать и если что, поднимать тревогу.

Полчаса Офигильда пыталась убедить охрану в своей подлинности, но до сих пор результаты были нулевыми. Никаких внятных объяснений эти обормоты наверху до сих пор ей не дали. Гады просто издевались над ней.

Следовательно, королеве оставалось только переть, как бык, на ворота. И, кстати, она уже всерьез обдумывала возможность выломать к демонам собачьим эти створки из мореного дуба, укрепленные полосами кованого железа.

– Позовите Оторвуна!

– Зачем он тебе? – спросил один из охранников, опираясь о край защитного заграждения. – Ему и так нездоровится…

– Почему это?

Варвары переглянулись, ухмыляясь.

– Слушайте, вы! – рассвирепела богатырша. – Если не прекратите, пожалеете, что вообще на свет родились!..

За этим последовала новая тирада, состоявшая из одних ругательств. Отвела Офигильда душеньку, отомстила за оскорбление. Пока, правда, только словесно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});