Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

страха, обволакивающего все тело, заползающего в нос, уши и рот, не дающего сделать ни единого вздоха. Ада хочет сорваться, вцепиться в его рубашку, встряхнуть и накричать, чтобы он пришел в себя, снова стал прежним. Таким, к которому она успела привыкнуть: холодным, расчетливым, тем, кто, как ей казалось, всегда знает решение, всегда находит способ справиться со всем, с кем рядом она могла не бояться.

Остальные были теми же, кем была и она сама, — крохотными рыбками, впервые заплывшими в огромное море, но именно Блез был их проводником сквозь тьму и неизвестность, надежным светом, за которым можно было следовать, и рукой, за которую можно было держаться, если тьма все же укрывала их с головой.

Ада не может вспомнить, чтобы хоть что-то прежде наполняло ее большим ужасом, чем вид его остекленевшего взгляда и побледневшего — даже в неестественном голубоватом свете — лица.

— Блез! — вместо нее срывается второй парнишка.

Наемник вздрагивает и проводит ладонью по лицу, трет глаза и нервными пальцами заглаживает назад распущенные волосы, тут же спадающие обратно.

— Мавр не посылал вас меня убивать, безмозглый ты говнюк, Рагн, — он с явным трудом ухмыляется. Почти болезненно. — Кого? Двух только заклейменных молокососов?..

— Как он там сказал сейчас? — вдруг обрывает его Коннор. — Когда ты… сбежал?

Блез поднимает на него лицо. С таким неправильным, таким потерянным, таким не сходящимся с ним прежним, привычным Аде Блезом, взглядом.

— Ты не понял... — вмиг охрипшим и будто бы не своим голосом отзывается Адан и запинается.

— Отлично я все понял, лживый мудила, — Коннор угрожающе делает шаг к нему. — Мавру ты, видать, забыл рассказать о новом контракте, а? Да и треть от сокровищ тебе не для него нужна, так ведь? Все правильно я понял? Чего молчишь?

— Какой еще контракт? — парень, только что моливший о пощаде для друга, вмиг изменяется. Он делает шаг вперед, в круг света, и будто бы становится чуть выше ростом. Лицо у него оказывается еще более веснушчатым, чем у самой Ады, а в его голосе ей слышатся разом и трепет, и снисхождение: — Он — Правый Угол Триады, рука с мечом, избранная Вершиной. Кто ты такой, чтобы он заключал с тобой контракты?

— Правый Угол Триады, — с издевательским почтением повторяет за ним Коннор, в упор глядя на напряженно молчащего Блеза. — Рука с мечом. Так значит, мы можем гордиться. Нас развел не просто лживый урод. Нас развел лживый урод, который обучал новых головорезов для самого Мавра!

— Это ведь неправда, — дрожащим голосом бормочет Ада, — скажи ему, что это неправда!

— Прости, принцесса, — Блез печально усмехается. Словно и вправду стыдится.

Внутри у нее что-то болезненно обрывается, а в горле встает ком.

— Блез… — тихо окликает его веснушчатый парнишка и облизывает губы. — Что нам делать?

В его голосе — растерянность потерянного ребенка, среди творящегося вокруг него хаоса наконец отыскавшего того, кто должен помочь. Наемник сдвигает ноги и названный Рагном парень давит почти вырвавшийся всхлип, пока пытается шевельнуть занемевшими руками.

— Почему Мавр узнал так быстро? Я оставил лошадь и почти все вещи в Гренне, не сказал никому, кроме…

— Он получил письмо. Отсюда, из Траноса, — не сказал от кого, но тут же отправил нас за тобой. Кто-то в этом городе сдал тебя, Блез.

— Выродок, который знал, что мы здесь задержимся. И не погнушался связаться с Триадой… — медленно бормочет Адан. Он зарывает пальцы в волосы лежащего под ним парня, перебирает пряди почти ласково, прежде чем резко сжать их в кулак и приложить того щекой об пол.

— Ты совсем двинулся?! — на уже перепачканных губах юного наемника выступает свежая кровь, а на глаза наворачиваются слезы. — Ты мне зуб чуть не выбил! Твою мать! Я не хотел тебя убивать, я сам подыхать не хотел! Уж ты-то должен понять!

Блез поднимается с него и, нисколько не меняясь в лице, с силой пинает в бок. Заставляет скрючиться от боли, заскулить, будто несправедливо побитая собака. Ада закрывает рот рукой, не в силах отвести взгляд.

— Сломайте мне там хоть что-то, уроды, и я лично ваши бошки на вертелы насажу, усекли? — гремит за дверью взволнованный трактирщик.

— Думал, ты в безопасности, раз спас свою жопу от Мавра? — перекрикивает его Блез, отходя в сторону. Обеими руками он хватается за край стола и с грохотом опрокидывает на пол, брызги стекла и холодного масла из разбитой лампы разлетаются по комнате — Ада вздрагивает, когда чувствует холодную каплю, стекающую по босой ноге. — Думал, что сможешь мне горло во сне вскрыть? И теперь думаешь, что я дам тебе уйти живым?

Блез подходит к попытавшемуся было забиться в угол парню и, взяв за грудки, заставляет подняться на ноги. В его круглых голубых глазах — неподдельный, звериный ужас.

— Прошу, — шепчет он темными от сохнущей крови губами, когда в чужой руке сверкает сталь кинжала. — Прошу, Блез, я не хочу умирать…

— Меня тошнит от тебя, — холодно и безжалостно цедит наемник, заставляя того вжаться в стену спиной. — Пять лет я растил из тебя безупречного убийцу, я учил тебя всему, что знал, а ты не смог даже зарезать спящего? Замешкался, упустил свой шанс. Ты — позор, Рагналис. Я сдохну от стыда, если хоть кто-то еще узнает, что это я обучал тебя.

Ада с мольбой смотрит на напрягшегося Коннора, на Ричарда, так и не проронившего ни слова, так и не сделавшего ни единого шага из угла, где застали его неожиданные вести, но не сводящего тяжелого взгляда со спины наемника. Позади слышится судорожный всхлип Рагна.

— Я не смог. Я не могу убить тебя… Блез, я… — по его щеке скатывается первая слеза, — я не знаю, о чем я вообще думал… Сеймус говорил мне, говорил, правда говорил, но я его не послушал, я… Я боюсь его, Мавра, и думал, что… что так он не тронет нас, но я не могу… Не могу… Только не тебя, понимаешь?..

Рагн жмурится, заметив движение руки с кинжалом. Удары в дверь становятся сильнее.

— А ну откройте, пока я кого за городской стражей не послал! Слышите вы?!

Гробовую тишину комнаты, в которой, кажется, перестают дышать разом все, прорезает испуганный вскрик.

Блез зажимает парню рот и крепко держит его запястье, не позволяет перевернуть рассеченную лезвием ладонь, пока по ней стекает кровь. Боящаяся вздохнуть Ада следит за тем, как чужой окровавленной рукой Адан пятнает стены,