К звездам! - Гарри Гаррисон

— Именно это я и имею в виду. Именно это.

Они улыбнулись друг другу с садистским удовольствием.

— Им некого винить, кроме самих себя, — добавил Тергуд-Смит. — Мы дали им мир, а они нам отплатили войной. Теперь мы им покажем, какова цена такого решения. Когда мы с ними покончим, в Галактике восстановится вечный мир. Они забыли, что они дети Земли. Они забыли, что ради них мы создали Содружество на планетах. Они забыли, сколько стоит обустройство всех их планет, чтобы сделать их пригодными для жизни людей. Сколько было потрачено денег — и жизней. Они восстали против мягкой, направляющей руки — теперь мы сожмем эту руку в кулак и покараем их. Они начали этот мятеж, эту войну — но заканчивать ее будем мы.

Глава 3

— Вот ты и улетаешь, — сказала Эльжбета.

Говорила она спокойно, почти бесстрастно, но пальцы ее буквально впивались в руку Яна. Они стояли в тени огромного зерновоза — блестящего металлического цилиндра, который возвышался позади. Ян смотрел на милое лицо и, не зная, что ответить, только кивнул. В ее глазах было столько любви и тоски, что он не выдержал и отвернулся.

Такова ирония судьбы. Теперь, после стольких лет одиночества на этой сумрачной планете, когда у него есть жена и скоро будет ребенок, когда появилась наконец возможность обрести покой и счастье, приходится от всего отказываться и улетать. Но иного выхода нет. Он единственный, кто может бороться за права людей этой сельскохозяйственной планеты; кто надеется, что когда-нибудь здесь появится нормальное, порядочное общество. Потому что на Халвмерке он единственный, кто родился на Земле и знает жизненные реалии там и в других мирах Земного Содружества. Сейчас Халвмерк — мир без будущего, его обитатели — сельскохозяйственные рабы, которые всю жизнь трудятся, чтобы накормить других, а взамен получают лишь столько, сколько необходимо для поддержания жизни. В нынешней чрезвычайной ситуации восставшие планеты ждут, что они и впредь будут работать, как работали всегда. Хорошо, они будут растить урожай, — но только если их выпустят из этой планетарной тюрьмы. Пусть им дадут право и возможность стать частью Содружества, приобщиться к его культуре, давать образование детям — и в конце концов изменить уродливое и искусственное общество, навязанное им Землей. Ян знал, что благодарить его не станут, что никому его затеи не понравятся… И все-таки отступать не собирался. Он чувствовал себя в долгу перед теми поколениями, что придут позже. И перед своими детьми тоже.

— Ну, нам пора, — сказал он наконец.

— Ты очень нужен здесь… — Она не хотела просить его, но ее слова прозвучали как просьба.

— Ну постарайся, пойми. Эта планета — как бы велика она ни была для нас — только крошечная частица Галактики. Когда-то давно я жил на Земле, успешно работал и был вполне счастлив, пока не узнал, как живут остальные, большинство людей. Я попытался помочь им — но на Земле это считалось преступлением. Меня арестовали, отняли все, что у меня было, и послали сюда простым инженером. В случае отказа меня ждала смерть, так что выбирать не пришлось. Но за те годы, что я провел здесь, восстание, в котором я участвовал, победило. Победило повсюду, кроме Земли. Вот сейчас, в данный момент, моя задача здесь выполнена. Зерно мы спасли, его увезут на голодающие планеты. Но теперь, когда мы накормим восставших, я хочу, чтобы какие-то плоды победы достались и нам. Понимаешь? Я должен улететь. И мне уже пора. Орбиты рассчитаны, корабли должны стартовать совсем скоро.

Пока Ян говорил, Эльжбета неотрывно смотрела ему в лицо, стараясь запомнить тонкие, резкие черты. Потом обняла его жилистое, мускулистое тело, прижалась к нему — так что их ребенок оказался между ними, согретый общим теплом, — ухватилась за него изо всех сил, словно чувствовала, что никогда уже не увидит его, если отпустит сейчас… Она никогда не думала об этом, но такая возможность постоянно тревожила ее. Где-то там, далеко, чуждые ей планеты воевали друг с другом, и он уходил на эту войну. Но он вернется, он обязательно вернется!.. Думать иначе она себе не позволяла.

— Я буду ждать тебя, — прошептала она.

Потом оторвалась от него и побежала к дому. Боясь обернуться, чтобы не сломаться и не заставить его устыдиться.

— Десять минут! — крикнул Дебху, стоявший у подножия трапа. — Пора подниматься и пристегиваться.

Ян повернулся и стал подниматься по трапу. Один из членов экипажа ждал их возле воздушного шлюза и задраил люк, как только они прошли внутрь.

— Я иду в рубку, — сказал Дебху. — А ты залезай на жилую палубу и пристегнись, раз никогда в космосе не бывал.

— Я работал в невесомости, — возразил Ян.

Дебху хотел что-то спросить — но промолчал. Халвмерк была планетой-тюрьмой. Теперь уже не имело значения, как человек сюда попал.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Значит, я могу на тебя рассчитывать. Мы потеряли очень много обученных людей: большая часть экипажа в космосе впервые. Пойдем со мной в рубку.

Корабль восхитил Яна. Вероятно, его привезли сюда на чем-то очень похожем, но он не помнил ничего, кроме камеры без окон. Да еще он помнил кормежку, напичканную каким-то снадобьем, от которого был все время слаб, безволен и легкоуправляем. А потом провал в памяти — спал или без сознания был? — и, когда он пришел в себя, корабля уже не было, а его высадили. И все это произошло давным-давно, много лет назад.

Теперь все было совсем по-другому. Корабль, на котором они находились, имел только номер, как и все остальные буксиры. Этот зверь был построен для того, чтобы поднимать вес в тысячу раз больше собственного. Как и остальные буксиры, обычно он находился на орбите. Использовали его только один раз в четыре земных года, когда на этой сумеречной планете происходила смена времен года. И прежде чем поля летом выгорали, а обитатели перебирались в зимнее полушарие, приходили корабли за зерном. Корабли дальнего космоса, космолеты, похожие на гигантских пауков, построенные в космосе и для космоса, которые не могли входить в атмосферу планет. Совершив пространственный перелет на космической тяге, они выходили на околопланетную орбиту и здесь отцепляли огромные трубы зерновых контейнеров, привезенные с собой. Вот тогда наступала очередь буксиров.

Экипажи переходили с космолетов на буксиры, и те — до сих пор спавшие на орбите — оживали. Включались энергетические установки, буксиры наполнялись светом, теплом и воздухом, запасенным в баллонах. Потом они стыковались с пустыми контейнерами и, гася их скорость, аккуратно опускали их с орбиты на поверхность планеты.

Теперь эти контейнеры были загружены продовольствием для голодающих восставших планет. Взлет на фиксированной тяге оказался мягким, компьютерное управление — безупречным. Подъем, все быстрее и быстрее, через атмосферу и за ее пределы, в непрерывное и ослепительное сияние ближнего космоса… Компьютерная программа, управлявшая этой операцией, была написана комптехниками, умершими столетия назад. Их работа продолжала жить. Радары определяли дистанцию, процессоры сопрягали траектории, полыхали дюзы реактивных двигателей… Громадные массы металла, весом в тысячи тонн, медленно подплывали друг к другу — с точностью до микрона, — сближались, соприкасались, сцеплялись и сливались в единое целое.

— Все стыковки закончены, — сообщил компьютер. Одновременно эти же слова появились на экране. — Можно раскрываться и переводить команду.

Дебху включил следующую фазу программы. Гигантские захваты по очереди разошлись; по корпусу буксира пробежала гулкая дрожь. Оторвавшись от тяжелой ноши, буксир поплыл в сторону, затем включил дюзы и двинулся к космолету, на котором уже были укреплены контейнеры с зерном. Корабли мягко состыковались, и их воздушные шлюзы оказались герметично прижатыми один к другому. Как только произошло полное соединение, автоматически открылась внутренняя дверь.

— Давайте переходить, — сказал Дебху и первым двинулся вперед. — Обычно мы остаемся здесь до тех пор, пока буксиры не окажутся на нужной орбите и не уберут выходную мощность до уровня консервации. Но в этот раз не станем. Каждый корабль будет уходить по мере готовности. Мы расходимся по разным маршрутам, продовольствие нужно во многих местах.

В рубке низко загудел зуммер, и один из экранов замигал красным светом.

— Ничего серьезного, — сказал Дебху. — Это замок захвата не закрылся. Может быть, ошибка следящей системы, а может, в захват грязь попала. Иногда налипает, когда контейнер опускается на планету. Может, глянешь, что там?

— Конечно, — согласился Ян. — С тех пор как я попал сюда, я только такой работой и занимаюсь. Где скафандры?

Сумка с инструментами была неотъемлемой частью скафандра, как и компьютерный радиопеленгатор, который должен был направить его к разладившемуся агрегату и помочь отыскать причину неполадки. Из шлюзовой камеры начал откачиваться воздух, скафандр захрустел и раздулся… После чего распахнулся наружный люк.