Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски - Олеся Осинская

«Пора прекращать истерику». Не выдержав, я влепила девице пощечину, потом еще одну. Визг моментально прервался. Обняв себя руками, девушка закачалась из стороны в сторону и тоненько заскулила. Из глаз полились слезы. Мне стало на секунду стыдно – ей ведь и правда не позавидуешь.

– И да, – выдавила она, – вы правы, я не все сказала. Можете думать как пожелаете. Сознательно я бы никогда не причинила никому зла, но жизнь родных для меня важнее жизни какой-то безродной выскочки. – Выправка взяла верх, и Милли снова гордо выпрямилась. А я в который раз поразилась ее самообладанию. – Уже поздно. Вряд ли вы ее спасете. Да, я жалею о том, что натворила. Жалею. Но не раскаиваюсь. Если бы все повторилось, я поступила бы так же.

– Что ты имеешь в виду? – подскочил Кир.

Милли молчала.

– Ну?! – рявкнул Кир, встряхивая ее за плечо.

– Мне дали указание отправить Тали в храм. Все так удачно сложилось, у нее есть разрешение на выход. Сразу после сегодняшнего выступления она отправилась в госпиталь навещать Лессу. Я попросила ее по дороге отнести мое пожертвование.

– Зачем?! – потухшим голосом спросил принц.

– Я не знаю! И не хочу знать! Я не хочу знать, что с ней будет… Думаете, я совсем бесчувственная, да?! Думаете, мне от этого знания лучше станет? А я хочу увидеть маму! И сестренку! Живыми!

Кир вскочил, наклоняясь к Милли и чуть приподнимая руку. Мне показалось, что он сейчас ее ударит. Но нет, принц сдержался, лишь громко стукнул ребром ладони об стол.

– Уведите! – рявкнул он, провел дрожащей рукой по волосам, сел обратно на стул и уже спокойнее добавил: – Позже подумаем, что с ней делать.

Глава 12

Что бы я сделала, окажись на месте Кира? Трудно сказать. Вероятно, тут же сорвалась бы с места и помчалась спасать, ловить, мстить – по ситуации… «И полегла бы смертью храбрых», – едко подсказал внутренний голос. Поэтому если реакция принца и удивила меня поначалу, то, стоит признать, он действовал умнее.

Кир не вскочил, не начал бегать, кричать и суетиться. Только быстро, по-деловому поднялся и совершенно спокойным голосом принялся раздавать указания:

– Отправьте три человека в госпиталь – есть шанс, что Тали оставила пожертвование на обратный путь. И группу к храму. Не заходить. Пусть со стороны незаметно понаблюдают. Еще патруль – обычный, чтобы внимания не привлекали, – проверит дороги между общежитием, храмом и госпиталем. Ленси дежурных оперативников уже увел? Ладно, тогда срочно собирайте остальных и готовьте порталы. Бурлаш, пошли кого-то в мой кабинет за документами по лабиринту. Пусть принесут те остатки карт, что еще сохранились, – мы их как раз на днях смотрели.

Да, удобно, что из участка ведут стационарные порталы во все районы города.

Джокер, так и не покинувший свой пост наблюдателя, с мнимым спокойствием взирал на происходящее. Наконец дело дошло и до нас.

– Джокер, Гейша, – обратился к нам принц, – у вас есть пять минут на сборы.

Предваряя мои расспросы, Джокер схватил меня за руку и потащил к порталу.

– Не отвлекай его сейчас.

– Но… неужели он разрешил мне идти с вами? – на ходу спросила я.

– А что делать? Конечно, лучше бы ты сидела у себя в комнате и никуда не высовывалась. Но ты же все равно помчишься помогать. Такая болезнь, как желание помочь ближнему во что бы то ни стало, в таком возрасте не лечится. А за тобой легче присматривать, пока ты рядом.

– А почему именно храм? Там же полно народу всегда…

– В нем есть вход в лабиринт. Один из старых, заброшенных. Его запечатали, но не взорвали, как большинство городских, чтобы не повредить здание. Посчитали это достаточной защитой, чтобы никто по глупости не сунулся. О том, что кто-то может попытаться выйти с другой стороны, даже не думали… Все, марш к себе. Через две минуты встречаемся здесь же.

Как хорошо, когда вещи собраны. Я на лету сбросила шмотки и влезла в узкую, обтягивающую хамелеонку. Захватила дежурную безразмерную невесомую авоську с «джентльменским набором». Поискала, чего бы еще с собой взять, – все равно в сумке свободные места не переводятся… Вспомнила лабиринт… и запихала внутрь одеяло, зимнюю одежду и бутылку лекарственной настойки, что мне в чай наливали. Подумав, еще добавила вчерашние получерствые булочки. Затем пристегнула пояс с набором метательных ножей и парой удлиненных кинжалов, осмотрелась – ничего ли не забыла – и вылетела за дверь.

Джокер меня уже ждал.

– У тебя нет фляги с плотно закручивающейся крышкой? – спросила я.

Мужчина на секунду задумался, затем качнул головой:

– Нет, но у Кира наверняка есть. Хочешь взять воду? Здравая мысль. Мало ли что. – Он покосился на мою визуально тощую авоську, видимо прикидывая, не подкинуть ли и для себя бутылочку.

Одновременно с нами вернулись люди из госпиталя.

– Все в порядке. Тали все еще там. Заболталась с подругой, – отрапортовал довольный стражник. – О положении дел девушке не сообщали. Передали указание оставаться на месте и усилили охрану.

На лице Кира ничего не отразилось, он лишь благодарно кивнул. Зато меня чуть не смыло эмоциональной волной радости и облегчения. Не сдержавшись, я коротко взмахнула рукой, типа «Да! Так их!», а потом похлопала принца по плечу. Тот в ответ чуть пожал мою руку.

– Значит, в храме до сих пор ее ждут, – тихо произнес Джокер.

– Да, – отозвался Кир, – и это хорошо. Легче будет искать. Кроме того, можно потратить еще десять минут и тщательнее проработать план.

Спустя полчаса храм незаметно для постороннего человека окружили люди Кира. К тому времени успел вернуться Ленси с оперативной группой. Они обнаружили почмаг в одном из отелей города, но преступников на месте не оказалось. В номере, похоже, не жили, а лишь временами туда наведывались. Видимо, в подземелье почмаг, как магический предмет, работал не слишком исправно. Ленси оставил пару наблюдателей на случай появления хозяев и вернулся.

Теперь лик-принц стоял неподалеку, сложив руки за спиной, с привычным спокойным, непробиваемо скучающим выражением на лице. Ему запретили соваться в храм и особенно в лабиринт. И сейчас его стройная худощавая фигура, чуть покачивающаяся вперед-назад, словно говорила: «А я что? Я ничего… Так, мимо проходил…»

Ворота, ведущие на территорию храма, оказались запертыми, рядом с замком красовалась табличка с кривоватой надписью: «Неприемный день. Молебен переносится на завтра». Более чем странно… Время от времени у входа появлялись горожане, так же недоуменно пожимали плечами и уходили.