Бункер. Смена - Хауи Хью

— Расскажите о семнадцатом, — сменил он тему. — Кто возглавлял смену, когда этот бункер погиб?

— Можно посмотреть. — Эрен показал на клавиатуру.

— У меня… пальцы все еще неловкие, — сказал Дональд.

Он пододвинул клавиатуру Эрену, и тот, помедлив, склонился над клавиатурой и вывел на экран список смены, снабженный ссылкой. Дональд постарался отследить его действия на дисплее. Там были файлы, к которым он не имел доступа, а также незнакомые меню.

— Похоже, это был Купер. Кажется, я однажды заканчивал смену, а он заступал. Имя звучит знакомо. Я послал человека вниз, чтобы он принес для вас эти папки.

— Хорошо.

Эрен приподнял брови.

— Вы ведь изучали отчет по семнадцатому в прошлую смену?

Дональд понятия не имел, бодрствовал ли с тех пор Турман. Насколько ему было известно, старик не спал, когда это произошло.

— Трудно помнить все подробности, — сказал он чистую правду. — Сколько лет с тех пор прошло?

— Да, вы правы. Вы ведь были в глубокой заморозке?

Дональд предположил, что да. Эрен постучал по столу пальцем, а взгляд Дональда переместился на человека за компьютером в офисе на противоположной стороне коридора. Он вспомнил, каково было ему на месте того человека: номинальному руководителю смены, гадающему, что обсуждают врачи в помещении напротив. А теперь он сам стал одним из этих людей в белом.

— Да, я лежал в заморозке, — подтвердил Дональд. Они ведь не перемещали его тело? Эрскин или кто-то еще мог просто поменять записи в базе данных. Возможно, все и было проделано настолько просто. Быстрый вход в базу, замена местами двух номеров — и жизни одного человека на жизнь другого. — Мне нравится быть рядом с дочерью, — пояснил он.

— Да, тут я вас не виню. — Морщины на лбу Эрена разгладились. — У меня внизу лежит жена. И я до сих пор делаю ошибку, навещая ее в начале каждой смены. — Он вздохнул и указал на экран. — Семнадцатый был потерян более тридцати лет назад. Пришлось искать сведения, чтобы уточнить эту цифру. Причина до сих пор неясна. Не было никаких признаков, указывающих на грядущие беспорядки, поэтому у нас осталось мало времени, чтобы отреагировать. Уже назначили очистку, но шлюз открылся на день раньше и без соблюдения должной процедуры. Это могла быть или непредвиденная проблема, или вмешательство. Мы попросту не знаем. Датчики сообщили о выбросе газа на нижних этажах, а потом вспыхнул бунт. И мы выдернули пробку, когда они уже выбегали толпой из шлюза. Едва успели.

Дональд вспомнил двенадцатый бункер. Тот тоже погиб очень похоже. Он вспомнил, как люди разбегались по склону холма, как росла завеса белого тумана и как некоторые возвращались и пытались пробиться обратно.

— Там кто-нибудь выжил? — спросил он.

— Несколько человек вроде бы уцелели. Информацию по радио и данные с камер мы потеряли, но продолжали делать стандартные вызовы на случай, если в убежище кто-то есть.

Дональд кивнул. Все по инструкции. Он вспомнил, как вызывали на связь двенадцатый бункер. И как никто не отвечал.

— В тот день, когда это произошло, там кто-то ответил, — сказал Эрен. — Думаю, то был или молодой стажер, или техник. Целую вечность не читал расшифровку этого разговора. — Он пролистал отчет по смене. — Похоже, мы послали коды обрушения бункера вскоре после того разговора, просто из предосторожности. Так что даже если чистильщица туда доберется, то увидит лишь дыру в земле.

— Быть может, она пойдет дальше. Какой бункер на другой стороне? Шестнадцатый?

Эрен кивнул.

— Почему бы вам с ними не связаться? — Дональд постарался вспомнить схему расположения бункеров. Такую информацию ему полагалось знать. — И свяжитесь еще с бункерами по сторонам от семнадцатого — на случай, если наша чистильщица решит прогуляться.

— Сделаем.

Эрен встал, и Дональд вновь изумился, что к нему относятся как к начальнику. Из-за такого поведения у него стало зарождаться ощущение, что это действительно так. Совсем как после избрания конгрессменом, когда на него за ночь навалилась огромная ответственность…

Эрен протянул руку через стол и нажал на клавиатуре две функциональные клавиши, выходя из режима доступа. Потом поспешил в коридор, а Дональд уставился на экран, где отобразилось окошко с просьбой ввести имя пользователя и пароль.

И внезапно почувствовал, что не такой уж он здесь и начальник.

64

На противоположной стороне коридора за столом, некогда принадлежавшим Дональду, сидел мужчина. Взглянув на него, Дональд увидел, что тот смотрит на него. Когда-то и Дональд так пялился через коридор. И пока этот человек в его бывшем офисе — более крупный и заметно лысеющий — сидел за компьютером, наверняка раскладывая пасьянс, Дональд бился над решением своей загадки.

Его прежний пароль, пароль Троя, не сработал. Дональд испробовал старый код от своей кредитки, но тот оказался столь же бесполезным. Он сидел и думал, опасаясь сделать слишком много ошибочных попыток входа. Казалось, еще только вчера его старый пароль на вход в систему работал. Но с тех пор многое произошло. Много смен. И кто-то поменял часть паролей.

Все указывало на Эрскина, этого старого британца, оставленного для координации смен. Тот вроде бы симпатизировал Дональду. Но в чем смысл смены пароля? Каких действий Эрскин ждал от Дональда?

У него мелькнула мысль — может, надо встать, выйти в коридор и заявить: «Я не Турман, не Пастырь и не Трой. Меня зовут Дональд, и меня здесь быть не должно».

Ему следует сказать правду. Выплеснуть эту правду, каким бы бессмысленным ни показался всем такой поступок. «Я Дональд!» — хотелось ему завопить, как однажды завопил старик Хэл. И тогда его уложат на каталку и снова погрузят в блаженный сон. Или выгонят наружу, на холмы. Или похоронят, как они уже похоронили его жену. Но он будет вопить и вопить, пока не поверит в это сам: что он тот, кем себя считает.

Вместо этого он ввел Эрскина как пользователя, добавив свой пароль. Снова красное предупреждение о том, что имя пользователя неправильное, и желание раскрыть себя исчезло столь же быстро, как и появилось.

Дональд уставился в монитор. Похоже, защита, срабатывающая после определенного числа ошибочных попыток входа, все же не установлена. Но сколько у него осталось времени до возвращения Эрена? Сколько времени до момента, когда ему придется объяснять, что он не в состоянии войти в систему? Может, надо перейти коридор, оторвать номинального начальника смены от пасьянса и попросить его восстановить его пароль? Сослаться на то, что его только что разбудили и память подводит. До сих пор это оправдание срабатывало. Хотелось бы знать, долго ли еще он сможет им прикрываться?

Шутки ради он испробовал комбинацию из имени Турмана и своего старого кода 2156.

Окошко входа в систему исчезло, сменившись главным меню. Ощущение, что он замещает другого человека, усилилось. Дональд пошевелил пальцами ног. В просторных ботинках ему было удобно. На экране появилось знакомое изображение конверта. Турмана ждала почта.

Дональд щелкнул по конверту и прокрутил список сообщений до самого старого непрочитанного в прошлую смену Турмана — там могло отыскаться объяснение, как он здесь оказался. Даты уходили в прошлое на столетия, и длиннющий список раздражал. Демографические отчеты. Автоматические сообщения. Ответы и пересланные письма. Он увидел сообщение от Эрскина, но это оказалась лишь записка о переполнении помещения для глубокой заморозки на одном из нижних этажей. Похоже, бесполезные тела продолжали накапливаться. Еще одно, более раннее письмо, было помечено как важное. В колонке отправителей стояло имя Виктора, и оно привлекло внимание Дональда. Судя по дате, его написали до второй смены Дональда. Когда Дональда будили в последний раз, Виктор был уже мертв. Дональд открыл письмо.

Мой старый друг,

не сомневаюсь, что ты будешь возражать против того, что я собираюсь сделать, увидишь в этом нарушение нашего пакта, но я больше воспринимаю это как реструктурирование временной шкалы. Появились новые факты, которые немного ускорили события. Во всяком случае, для меня. Твое время еще придет.

На днях я выяснил, почему в одном из бункеров волнения вспыхивают чаще, чем в других. Там есть некая особа, сохранившая воспоминания, и она одновременно и нарушает, и подтверждает то, что я знаю о человечестве. Создано пространство, которое может быть наполнено. Страх распространяется, потому что очистки — своего рода наркотик. С учетом этого многое из того, что мы делаем друг другу, становится очевидным. Это объясняет и большой парадокс: почему наиболее подавленные общества — это те, где меньше всего желаний. Осознав эту истину, я испытал привычное по прошлой жизни стремление сформулировать теорию и предоставить ее на рассмотрение группе профессионалов. Но вместо этого я сходил на пыльный склад за пистолетом.

Большую часть нашей взрослой жизни мы с тобой провели, планируя, как спасти мир. Фактически даже несколько прошлых жизней. Теперь, когда эта цель достигнута, я задумываюсь над другим вопросом. Боюсь, я не смогу на него ответить, а у нас никогда не хватало смелости задать его себе. Поэтому я задаю его сейчас, дорогой друг: стоил ли вообще этот мир того, чтобы его спасать? Достойны ли были спасения мы?

Мы начали все, воспринимая это предположение как должное. Но сейчас я впервые в этом усомнился. И хотя я рассматриваю эту очистку мира как наше определяющее достижение, сама идея спасения человечества могла оказаться нашей тяжелейшей ошибкой. Без нас мир мог быть лучше. У меня нет желания решать, так ли это. Предоставляю это тебе. Последняя смена, друг мой, будет твоей, потому что свою последнюю смену я уже отработал. И я не завидую выбору, который тебе придется сделать. Пакт, что мы составили так давно, преследует меня, как никогда раньше.

И у меня такое чувство, что принятое мной решение… это самый легкий выход.

Винсент Уэйн Ди Марко