Синий взгляд смерти - Вера Камша

— Я прошу разрешения поднять людей Пуэна. Ваш дом и особняк Капуйль-Гизайлей под охрану уже взяты. В Ноху я тоже сообщил.

— Хорошо. Пусть седлают Дракко.

— Монсеньор, не думаю, что...

— Когда они кого-нибудь вздернут, их будет не унять. Вспомните Маранов.

2

Лодки за полузасохшей ивой не было, как не было и определенного в лодочники Умника Ганса. Руппи пробежался взглядом и по противоположному берегу, и по самой речушке — нет, не видно. Закатным тварям забытых плащей явно не хватило, и они проглотили перевозчика. С потрохами, лодкой и веслами. Лейтенант покосился на спутников: Йозев с Грольше выглядели нерадостно, адмирал был спокоен — ни вопросов, ни советов.

— Я посмотрю, — как можно беспечней сказал Руппи. — Вы тут подождите... В тени.

— Угу, — ответил за всех Грольше. — Пошли.

Вдвоем спустились к самой воде — тина и копошащиеся в ней кряквы хранили молчание, но тревоги ничто не внушало. И никаких следов Ганса. Вообще никаких следов.

— Хватать наших орлов не с чего, — растерянно пробормотал абордажник. — Может, с лодкой чего не так...

— Пешком бы дошел, времени хватало. Будем лодку искать или подождем? Тут лучше не рассиживаться.

— Он далеко не уйдет... Торстенова сила! Рыжий! Сигналит, и, похоже, не нам.

Точно! На той стороне, полусотней шагов выше по течению, из кустов к самой воде вылез Зюсс, которому следовало караулить повозку. Яростно жестикулируя, он махал шапкой в сторону ивы. Тот, кому эти пляски предназначались, явно находился напротив Рыжего. На этом берегу!

— Ганс выше! — догадался Грольше. — И за какими кошками он туда поперся?

Этого Руппи не знал. Зюсс не выдержал, и над сонной Лягушкой пронесся прямо-таки разбойничий свист, после чего пляска возобновилась с новой силой.

— Я за нашими.

— Хорошо.

Лодка показалась через год, то есть через пару минут. Ганс изо всех сил налегал на весла, напоминая мирного эйнрехтца разве что щеголеватой курткой.

— Фух, ошибся... Я ж не думал... — не переведя духа, принялся объясняться «лодочник». — А там — ну точно такое же...

— Торстенова сила, заткнись, некогда! Господин адмирал, дозвольте...

— Я не настолько ослаб, — второй раз за день подал голос Олаф, — не задержу.

Не задержал. Руппи с Гансом сели на весла. Посудинка быстро двинулась наискось к левому берегу. Пустому — Рыжего уже не было: надо полагать, побежал к повозке. Руппи равнодушно ворочал веслами, будто в самом деле стал перевозчиком. Мысли, страхи, даже злость как языком слизнуло. Поднимавшаяся от воды серебристая дымка затягивала берега заодно с памятью. В этот город незачем возвращаться, они ничего не оставляют и ничего не забирают. Просто уходят туда, где поют волны и пляшут ветра. Прийти с берега и вернуться на берег, не отдав жадным площадям то, что им не принадлежит, — это правильно. Стоячая вода гниет, и ты гниешь вместе с ней, а думаешь, что засыпаешь. Спать можно только в море, оно разбудит, когда нужно, оно убьет, кого нужно, оно найдет, что нужно, и унесет любую грязь. Верь морю, верь живой воде, не спи...

— Видите? Вона... — Ганс мотал головой, не прекращая грести. — Такая же стенка! И покрашено так же. А у бережка — дерево... Полудохлое... Вот и спутал! Мы же с воды не глядели... На берегу постояли, и то наверху!

Спутать и впрямь было немудрено. Мало ли умирающих ив, а сараи вдоль Лягушки похожи. Это особняки на Речной каждый со своим вывертом, даже если гербов не видно.

— Виноват я, — четко сказал Руппи. — Вывел на место, куда надо пригнать лодку, и решил, что достаточно. Не догадался посмотреть с воды.

— Вот! — воспрянул Ганс. — Говорю же... Дерево...

— Именно что дерево! Цельный пень... С глазами! — Канмахер скривился, будто молоко в пивной кружке обнаружил. Скисшее. — Умник он у нас... Тьфу!

Бедный Ганс аж сбился с ритма. Лодка вильнула. Йозев пробурчал под нос что-то зубодробительное, зато пристали точно в заранее присмотренном местечке. Будто нарисованные ивы картинно полоскались в зеленой воде, укрывая крохотную заводь от чужих глаз. Несло гнилью, гудело комарье.

— Торстенова сила, хоть здесь порядок. О, Рыжий!

Зюсс с большой корзиной на локте топтался средь прибрежного ивняка, на обветренной физиономии сияла блаженная улыбка. Руппи тоже хихикнул. В предвкушении. Лодка еще толком не ткнулась в болотистый берег, когда корзинка закачалась, а плетеная крышка подверглась нешуточным атакам изнутри.

— Давай! — Руппи с невольным смешком откинул петлю, выпуская трехцветный ураганчик. Лодка, вода, незнакомцы — да ну их всех! Гудрун волновал только Руппи. Урча и подмяукивая, пушистая зараза обтерла лейтенантские штаны и полезла на руки. К счастью для нее, это совпадало с целями лейтенанта, тут же подсунувшего зверюгу Олафу. Опальный адмирал кошку не вдохновил. В другое время за подобное пренебрежение можно было и всыпать хоть бы и особе из Адрианклостер, сейчас это радовало.

— Чисто! — сказал Руппи и объяснил: — «Истинники»... Они как-то метят людей, а потом находят. Кошки это чуют, особенно трехцветные.

— Проверка, значит? — уточнил Грольше. — А мы-то гадали, с чего вы левой рукой да за правым ухом...

— Проверка, — подтвердил лейтенант и замялся. — Господин адмирал... Дальше вы поплывете, а я... Мне нужно вас оставить. На время.

— Почему? — резко спросил Олаф.

— Сподручнее уходить, — попытался выручить абордажник, — врассыпную в смысле... Точно говорю!

— Толпой не выбраться, — подставил плечо и Йозев. — Вот все и фитильнули кто куда... Ничего, соберемся.

— Где именно?

— У барки, — оживился Грольше. — Сейчас выйдем в Эйну, будто местные, по делам плывем. Ганс с Зюссом на веслах, мы трое вроде как по делам. Одежка нужная в лодке, мешки с товаром... Гусиный пух, все честь по чести...

— Я понял. Руперт, куда и почему уходите вы?

— Нужно отвлечь погоню от реки. Мы все продумали...

— Кто «мы»?

— Кавалеристы Роткопфа. Возможно, вы их помните... Штаудиц и Ценкер...

— Меня контузили на «Ноордкроне», а не в Зюссеколь. Значит, люди Бруно тоже в заговоре?

— Рихард и Максимилиан честные офицеры...

— То есть они в заговоре без Бруно?

— Заговор был против вас... И против кесаря! Все образуется, но... не сразу. Мой адмирал, меня ждут, я должен спешить.

— Хорошо, спеши. Встречаемся... Канмахер, где?

— Так что у Щербатой Габи...

— В бухте Щербатая Габи. Извольте не задерживаться, лейтенант...

Спасла Гудрун. Покидать столь желанные руки и тем более лезть в противную корзину кошка не желала, вот и вцепилась в одежду всеми когтями. Воевать с ней было не время, пришлось вылезать из лодки с урчащей зверюгой на руках. Это позволило рассмеяться и не сказать того, чего не говорят даже своим. Именно своим и не говорят.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});