Зазеркалье для Лины (СИ) - Мира-Мария Куприянова

за дверьми.

В ответ раздалось только пренебрежительное молчание.

Вот полностью согласна с Бальте! Совсем распустили прислугу! Никакого уважения!

В ту же минуту, дверь в спальню резко распахнулась и в помещение влетел пышущий злобой Гиён.

Продолжая гневно ворчать, он, резкими движениями, сорвал с себя рваный сюртук и разошедшуюся по швам сорочку. Швырнул испорченную одежду на пол и, нетерпеливо распахнул шифоньер.

Возникла весьма красивая театральная пауза.

Бальте пораженно молчал, неверяще таращась на камердинера и двух служанок. Те таращилась в ответ.

К слову сказать, обслуживающий персонал первым пришел в себя.

Девушки, усиленно моргая и бледнея, попытались сделать установленный этикетом книксен. Однако, тщательно наложенные путы не позволили им проявить природную грацию и должное уважение к хозяину- девчонки просто не устояли на плотно связанных ногах и начали заваливаться в бок. Прямо на удачно спеленатого камердинера. Двухметровый амбал, тем временем, никак не хотел отставать в проявлении служебного этикета и, как раз, изображал весьма шаткий штатный поклон, когда на него, сбоку, упало сразу два габаритных девичьих тела.

Законы физики резво взяли свое, и похищенная троица, дружно, начала падать. Но уже на Гиёна.

Бальтезар машинально попятился. Прислуга слаженно замычала. Кочерга, забытая мною на полу, подло не произнесла ни звука. Что, видимо, и послужило причиной того, что мужчина запнулся о кованный предмет и тут же, с грохотом, рухнул на пол.

Сверху на него упали служанки и камердинер. Судя по лицам, им при этом было ужасно стыдно. И, наверняка, неудобно.

Бальте застонал и, с трудом, повернул голову. А ведь еще мгновение назад казалось, что еще более удивленным он выглядеть не может! Но куда там, когда из под кровати, с сочувствием и стыдом, моргали на него глазами еще пятеро связанных пленников.

— Да твою ж мать! — снова простонал несчастный Гиён, роняя затылок на ковер.

И, конечно, в такой патетический момент никто не обратил бы внимание, как очень тихо приоткрылась дверь и я, аки червячок, постаралась протиснуться в щель. Если бы, в тот же миг, из под кровати, не выскочила пушистая сиреневая молния по имени Фиалочка!

Она промчалась прямо по лежащему Бальте, по спинам прислуги и по лицу камердинера. Не пропустила ни одного несчастного, точно попадая опасными лапками по намеченным целям. Под аккомпанемент матов, стенаний и проклятий всех вышеперечисленных, она проскакала на своих острых, как бритва, коготках в сторону выхода и шустрым комочком шмыгнула в коридор, исчезая за дверью, практически одновременно с колышущимся шелком моего импровизированного платья.

— Да кто бы сомневался! КАРА, СЕЙЧАС ЖЕ ВЕРНИСЬ! — заорал не своим голосом Гиён, тщетно пытаясь выкарабкаться из кучи связанных тел и демонстративно игнорируя жалостливые стенания пострадавшей прислуги.

Но ответом ему стала только рвущая барабанные перепонки трель местечковой охранной сигнализации и уверенный хлопок соседней двери.

Бальте взвыл, весьма успешно перекрикивая даже сигнализацию.

А я, подгоняемая топотом спешащей на сигнал проникновения охраны, не оглядываясь, ласточкой, прямо с разбега, прыгнула в родное зеркало, буквально уже в полете поймав за шкирятник свою верную сиреневую спутницу.

Глава 35

Дом! Милый дом! Как много этом слове для сердца русского слилось, цитируя классиков!

Здесь меня ждал горячий душ, куча гигиенический средств, благословенный спазмолитик и, понятный желудку, бутерброд с чаем!

Да чего только стоит целый шкаф трусов (убью шовиниста проклятого за мои любимые кружевные стринги)! И мягкая фланелевая пижамка в полоску!

Кажется, я только что обрела свой рай!

Вот правильно говорят: «чтобы сделать человеку хорошо, нужно сперва сделать ему плохо, а потом как было».

Короче, я расслаблялась и познавала «дзен». Если не учитывать пестрящий смс-ками телефон, на котором значилось запредельное число, знаменующее количество полученных от Марфы сообщений. Даже читать не буду. И так знаю, что там будет. Начиная с невинных вопросов том, как все прошло, и заканчивая обвинениями в приближающимся апокалипсисе, потому что я, стерва такая, ничего ей не рассказываю, хотя клятвенно обещала. Почитаю все потом. Тогда же и отвечу. Надо еще придумать, что ей отвечать. Не расскажешь ведь правду, в самом деле…

Город за окнами звенел теплым майским вечером. А холодильник зияющей пустотой.

«А мне, ведь, кстати, завтра на работу»- неожиданно вспомнила я. И посетить магазин на неделе будет очень проблематично. Тем более, что желудок решил напомнить, что бутерброды это конечно хорошо, но хотелось бы полноценной пищи. Хоть изредка.

Поэтому, вздохнув, я признала очевидный факт- продолжить расслабляться придется чуть позже. Сейчас надо одеваться и топать за сосисками.

На кровати устало дрыхла полная впечатлений Фиалочка. Вот кому хорошо! И жратва всегда в доступе. Пока в моей квартире есть хоть одна стена… Так что, стараясь не разбудить кисоньку, я тихонечко собралась и выскочила из квартиры.

Хотелось очень быстро сбегать за продуктами и вернуться домой, чтобы привести в порядок мысли, нервы и мозги. Мне жизненно необходимо было немного отдохнуть, как физически, так и морально.

Как выяснилось, даже эта роскошь была для меня недоступна.

— Ну, привет- раздалось за моей спиной, пока я мучала замок, запирая за собой дверь.

Я, практически, подпрыгнула, едва не выронив на пол ключи, и резко повернулась.

Напротив меня, легко облокотившись на лестничные перила, стояла смутно знакомая высокая девушка, с длинными прямыми светлыми волосами, собранными на затылке в низкий хвост и перекинутыми ей на грудь.

— Эээ… здравствуйте- невнятно проговорила я, пытаясь обойти ее и пробраться к ступеням.

— Не узнала меня? — все так же легко уточнила собеседница.

И тут я ее вспомнила! Память просто одним ударом выбила из меня дыхание. Я поперхнулась и чуть закашлялась.

Это была она! Та самая женщина, которая пытала нашего консьержа по вопросу инцидента в лифте! Та, что искала артефакт! Та, что знала о нем! И, судя по всему, теперь и обо мне.

Мое сердце на мгновение замерло, ладошки вспотели, дыхание сбилось.

Однако…

— Простите, что-то не припоминаю- безразлично бросила я, не меняя траектории движения.

Вот за