Пружина для мышеловки - Александра Маринина

Соседка слышала их громкую ссору, и у Олеси хватило самообладания, чтобы сообразить, что неосторожное обращение с оружием здесь не пройдет. Нужно срочно придумать что-то такое, что объясняло бы громкие голоса и смягчило ее вину.

– Он пытался меня изнасиловать.

– Господи! – ахнула соседка, прижимая ладонь ко рту, и Олеся совершенно не к месту обратила внимание на крупный перстень с жемчугом у нее на пальце. – Какой ужас! Так надо в милицию звонить… Где у тебя телефон, я сейчас позвоню.

– Не надо. Я сама.

Она вся заледенела внутри и почти ничего не чувствовала. У нее достало сил, чтобы набрать номер и сказать:

– Я только что застрелила человека.

И назвать адрес и свое имя.

И только потом наступило горячее от судорог и мокрое от слез беспамятство. Олеся кричала и билась в истерике до тех пор, пока приехавший врач не сделал ей укол какого-то сильного транквилизатора. Через двадцать минут после ее звонка в квартире появилась милиция, еще через какое-то время подействовал укол, и она вернулась к действительности. Ей казалось, что прошло всего две-три минуты, оказалось – почти час, но этот час она так и не восстановила в памяти…

* * *

При всей своей самоуверенности следователь Вилков Александр Иванович возможности свои все-таки переоценил, в воскресенье ничего добиться не смог и принялся за решения вопроса в понедельник с самого утра. В чиновничьем мире дела быстро не делаются, и следственный комитет в этом смысле исключением не был. Вилков доложил руководству о предполагаемой связи покушения на Ситникова с имеющимся у него в производстве делом об убийствах Забелина и Брайко, руководство приняло информацию к сведению и сказало, что примет меры, а Шурик вернулся к неотложным делам, в числе которых был допрос Дмитрия Найденова, партнера Ксении Брайко по рейдерскому бизнесу.

– Труп Брайко был обнаружен на Волоколамском шоссе. Вы знаете, как она там оказалась?

Найденов следователю не понравился с первой же минуты. Александр Иванович очень точно чувствовал тех людей, которые измеряют ценность любого человека теми деньгами, которые он может заработать. Найденов мог заработать много, следователь Вилков – мало (если, конечно, не брать взятки), посему во взгляде Дмитрия Александр Иванович читал нескрываемое превосходство и явное неудовольствие от того, что его вызвали, да мало что вызвали – еще и вопросы задают.

– Я уже говорил сто раз: ей предложили новый проект, и заказчик повез ее посмотреть объект будущей работы.

Ишь ты, проект… Ну до чего ж эти новые бизнесмены быстро набрались красивых слов: проект, программа, маркетинговые стратегии, позиционирование. От всего этого Шурика Вилкова буквально мутило. Но то Шурика, а Александр Иванович дело свое знал четко и все необходимое выполнял неукоснительно.

– Пожалуйста, поконкретнее: кто заказчик, что за проект, что за объект, как называется, где находится.

– Проект обычный, как всегда. Нужно оценить перспективы поглощения одного предприятия другим и выработать оптимальную стратегию. Предприятие находится где-то по Волоколамке, как называется – не знаю, Ксения должна была съездить и все выяснить.

– А кто заказчик? С кем она уехала?

– Я уже сто раз говорил и снова повторяю: не знаю! Не знаю я! Ну почему я должен талдычить одно и то же каждый день?

– Потому что дело передали другому следователю, то есть мне, – невозмутимо объяснил Вилков. – И я должен все проверить с самого начала и задать вопросы сам. А вы должны мне на них ответить.

– А почему теперь другой следователь? Я не понимаю.

– А вам и не нужно понимать, вы не на лекции в университете, вам понимать не обязательно. Ваше дело – помогать следствию и отвечать на вопросы. Значит, вы не знаете, с кем Брайко уехала в сторону Волоколамска?

– Нет. Послушайте, а если завтра дело передадут еще одному следователю, все сначала начнется? Меня опять будут вызывать и опять все это спрашивать, да? И этот бардак будет длиться до бесконечности?

– Этот бардак будет длиться ровно столько, сколько потребуется, чтобы раскрыть преступление. И если придется в процессе расследования создавать для вас лично определенные неудобства, значит, я буду их создавать, а вам придется их терпеть, господин Найденов. Как получилось, что вы не знали, куда конкретно и с кем поехала Брайко?

– Она не успела мне рассказать. Я уже объяснял, меня не было в Москве, она позвонила и сообщила, что подвернулся перспективный проект, через полчаса она встречается с представителем заказчика и едет на место осмотреться. Обещала перезвонить, когда вернется, и все рассказать. Послушайте, Александр Иванович, ведь это все есть в протоколах, меня уже неоднократно допрашивали, вы могли бы просто прочитать и не держать меня здесь. Вы что, читать не умеете?

– Не умею. У меня по чтению в школе была «двойка». Зато я хорошо слушаю и пишу, – равнодушно сообщил Вилков.

Он почти не заглядывал в подготовленную накануне шпаргалку. Все реплики Найденова были банальными и предсказуемыми, за время следственной работы Александр Иванович тысячи раз сталкивался с теми, кто разговаривал и возмущался точь-в-точь как этот наглый тип в дорогом фирменном прикиде, и все ответные реплики были давно выучены Вилковым наизусть. Косноязычие косноязычием, а на память Шурик никогда не жаловался и единожды найденную формулировку запоминал на всю оставшуюся жизнь. В принципе с клиентами попроще, ворьем, пьянью и прочей швалью он особо не церемонился, не стремился «выглядеть» и беседовал с ними, как бог на душу положит, вовсю орудуя местоимениями вместо существительных и пренебрегая падежами, но если приходилось иметь дело со сложными делами и непростыми собеседниками, готовился заранее. То есть не только обдумывал и набрасывал план допроса, как делает любой более или менее добросовестный следователь, но и тщательно составлял шпаргалки с формулировками вопросов. Он давно знал, к каким плачевным последствиям может привести впечатление от его устной речи, столь далекой от совершенства, и по большому счету на само несовершенство ему было наплевать, но с впечатлением и его последствиями приходилось считаться, особенно если дело касалось работы.

– В ваш адрес поступали от фирмы «Баунет» требования прекратить вашу деятельность по скупке акций у миноритарных акционеров?

Вопрос был длинным, и Шурик прочел его по бумажке.

– Нет, ни разу.

– Как вы думаете, почему?

– Они не знали, кто скупает акции. Им потребовалось время, чтобы это выяснить.

– А угрозы были?

– Да нет же! Я ведь сказал…

– Вы знакомы с кем-нибудь из службы безопасности «Баунета»? Знаете кого-нибудь в лицо? – бесстрастно продолжал Вилков, не обращая внимание на раздражение свидетеля.

– В лицо и по именам знаю всех, но ни с кем не знаком.

– Это как же? – удивился Вилков.

– Противника нужно знать в лицо, – усмехнулся Найденов. – При этом совсем не обязательно, чтобы он знал тебя. Специфика нашей работы, понимаете ли.

– Понятно, – кивнул следователь. – Пойдем дальше. Как давно вы знакомы с Юрием Петровичем Забелиным?

– С конца прошлого года…

Ничего нового Александр Иванович из этого допроса для себя не вынес. Дмитрий Найденов в точности повторил все то, что говорил предыдущему следователю Мартиросяну. Забелин был не заказчиком, а посредником, кто настоящий заказчик работы по «Баунету», ни Найденов, ни Брайко не знали, деньги за работу – и аванс, и окончательный гонорар – получали непосредственного от Забелина. Все выходные Вилков потратил на то, чтобы тщательно изучить только-только полученное дело об убийстве Брайко, сопоставлял с фактами, известными ему по делу об убийстве Забелина, и не нашел пока ничего, что объединяло бы эти два трупа. Ничего, кроме фирмы «Баунет» и оружия, из которого были застрелены обе жертвы. Значит, пора вплотную приступать к разработке фирмы. Тем более все активы «Баунета» оказались выведены в фирму, принадлежащую Григорию Ситникову, а отца Ситникова пытались убить. Неладно что-то в Датском королевстве, то есть в «Баунете». Скорей бы начальство приняло решение и передало ему, Вилкову, дело о покушении на Ситникова. Александр Иванович был уверен, что как только это произойдет, дело тут же сдвинется с мертвой точки.

Во вторник к обеду вопрос решился. Вилкова вызвали к руководству и передали ему папку с материалами о покушении на Ситникова.

– Где она сейчас? – спросил Александр Иванович, не открывая дела. – Я хочу ее немедленно допросить.

Он уже знал, что в Ситникова стреляла жена его сына, и собирался ехать в то отделение, где находилась задержанная Олеся Подрезкова.

– Отпущена под подписку, – хмуро сообщил начальник.

– То есть как?! – чуть не заорал следователь. – Как это – убийцу и под подписку?

– А вот так. Ты не у меня спрашивай, а у того, кто ее отпустил. Он – процессуальное лицо, усмотрел основания. Имеет право.