Чужак в стране чужой - Роберт Хайнлайн

Бун резко, словно споткнувшись, смолк, а затем снова — как тогда на посадочной площадке — сунул пальцы в рот и свистнул.

— Хе-рувим! Сю-да!

В ложу влетел давешний служка.

— Да, епископ?

— Сынок, ты смылся так быстро, что я даже забыл сделать заказ.

— Извините меня, пожалуйста.

— Прощениями да извинениями на Небо не вознесешься. Чем извиняться, ты, сынок, лучше пошевеливайся. Вспомни молодость и — бегом. Так что, ребята, повторим, что и в тот раз?

Сделав заказ, он добавил:

— Ну и еще десяток моих сигар — это спросишь у старшего по бару.

— Бегу, епископ!

— Благослови тебя Господь, сын мой… Погоди! Стой здесь и никуда не дергайся.

«Голова» сплетенной из человеческих тел змеи приближалась к ложе; Бун перегнулся через барьер, сложил руки рупором и громко, стараясь перекрыть шум зала, крикнул:

— Дон! Эй, Дон!

Какая-то девушка подняла голову, поискала глазами ложу и улыбнулась; он помахал ей рукой.

— И лимонный коктейль. Бе-гом!

Судя по скорости, с которой появились напитки, херувим не бежал, а самым натуральным образом летел; не заставила себя ждать и девица. Бун откинул для нее одно из сидений заднего ряда.

— А это, ребята, моя старая знакомая, мисс Дон Ардент, — только вы не подумайте, что она и вправду старая, все как раз наоборот. Киса, вот эта юная леди, которая в углу, это мисс Бордман, а вот это — наш знаменитый доктор Джубал Харшоу.

— Правда? Доктор, да я ведь прямо обожаю ваши рассказы!

— Премного благодарен.

— Нет, правда! Я же каждый вечер ставлю какую-нибудь вашу пленку, под них так хорошо засыпается.

— Благодарю вас, — самым серьезнейшим образом поклонился Джубал. — Читательское признание — высшая для писателя награда.

— Уймись, Дон, — вмешался Бун. — А молодой человек, сидящий между ними… в жизнь не угадаешь, кто он такой. Мистер Валентайн Смит, Человек с Марса.

Глаза девушки стали большими и круглыми.

— Ой, мамочки!

Бун удовлетворенно расхохотался.

— Благослови тебя Господь, дитя мое! Бона, как я тебя сделал.

— А вы что, — повернулась девушка к Майклу, — и вправду Человек с Марса?

— Да, мисс Дон Ардент.

— Называйте меня просто Дон. Ой, мамочки!

— А ты что, — похлопал ее по руке Бун, — не знаешь, какой это грех — сомневаться в словах отца своего духовного? Киса, а не хотела бы ты помочь нам привести Человека с Марса к Свету?

— Какой вопрос? Конечно же, с радостью!

(Да уж не сомневаюсь, подумала Джилл. Вот же сука поганая, ну прямо без мыла в попу лезет.) В ней поднималась волна холодного бешенства. На мисс Ардент было непрозрачное матовое платье с длинными рукавами и почти без выреза — которое ну ровно ничего не скрывало. Ткань, неотличимая по цвету от загорелой кожи, а под ней — Джилл готова была побожиться — ровно ничего, кроме этой самой кожи, ну и, конечно же, прочих (весьма изобильных) прелестей. При всем при том на общем фоне (одеяния большинства прихожан храма Архангела Фостера не скрывали вообще ничего, или и того меньше) платье это казалось нарочито, даже вызывающе скромным.

Да, продолжала негодовать Джилл, видок еще тот. Ну прямо словно только что вывалилась из одной постели и очень торопится забраться в другую. К Майклу. Да кончай ты, шлюха грошовая, трясти перед ним своими телесами!

— Знаешь, киса, — сказал Бун, — я посоветуюсь с Верховным епископом. А пока беги на место, возглавляй шествие. Джаг без тебя как без рук.

Девица удалилась — плавно покачивая всем, чем только возможно.

— Отличная девка, — радостно сообщил Бун. — Вот вы, док, вы видели когда-нибудь ее на сцене?

— Скорее всего — нет. А что она там делает?

— Так вы что — даже не знаете?

— Увы.

— И даже не слышали ее имени? Это же Дон Ардент, самая дорогая стриптизерша во всей Баха Калифорния — вот кто. Работает под постепенно сужающимся лучом прожектора, к тому времени, когда она остается в чем мать родила, свет уже только на лице, и ничего другого не видно. Эффект — зашибись. И зрелище получается в высшей степени духовное. Вот вы бы разве сейчас, глядя на это нежное, прелестное создание, могли бы вы поверить, что она была когда-то очень аморальной женщиной?

— Не может быть.

— А вот именно что и была. Да вы спросите ее саму, она сама вам все расскажет. А еще лучше — приходите на очищение ищущих, я скажу вам, когда она будет работать. Она там исповедуется и кается, а это придает другим женщинам мужества рассказать о своих грехах. Она же, главное, лепит все, без утайки и очень хорошо при этом себя чувствует, ведь помочь ближнему — самое большое счастье. Девушка очень трудолюбивая и обязательная, представьте себе — она преподает в воскресной школе и прилетает для этого к нам каждую субботу, уже запоздно, после последнего своего выступления. Хотите верьте, хотите нет, но с того времени, как она взялась вести курс «Счастье молодых мужчин», посещаемость его утроилась.

— А вот в это я охотно верю, — согласился Джубал. — Интересно только, насколько молоды эти счастливые молодые мужчины?

— Вот же старый прохиндей! — расхохотался Бун. — Нет, так дешево вы меня не купите — вам же, наверное, кто-то успел рассказать главный лозунг курса Дон: «Помолодеть никогда не поздно».

— Да нет же, я спрашиваю вполне серьезно.

— Вас туда пока не пустят, сперва нужно узреть свет и пройти очищение. У нас же, паломник, Единственная Истинная Церковь, не в пример этим сатанинским ловушкам, этим грязным вертепам разврата, которые имеют наглость называть себя «церквями» — с единственной целью завлечь неосторожных в сети идолопоклонства и прочих кощунственных извращений. К нам нельзя зайти просто вот так, убить пру часов, пока на улице моросит, — нет, сперва мы должны тебя спасти. Более того… ладно, потом, видите сигналы? Сейчас мы выходим в эфир.

Слева и справа от сцены с алтарем тревожно мигали красные лампочки.

— Они уже на Джаге уторчались до отпада, так что сейчас тут такие дела пойдут!

Приплясывающая змея проглотила почти уже всех прихожан; никто из немногих оставшихся на скамейках не сидел спокойно — все они хлопали в такт грохочущей музыке и подпрыгивали. Служители метались по залу, поднимая упавших; некоторые из этих последних — особенно женщины — наглядно демонстрировали все клинические симптомы эпилептического припадка: судороги, пена изо рта, белки закаченных под лоб глаз. Таких относили к алтарю и сваливали на пол, где они извивались и бились, словно вытащенные из воды рыбы. Бун указал дымящейся сигарой на женщину лет сорока в сильно разорванном платье, рыжую и худощавую.

— Видите вон ту? Она у нас Духом одержимая, вот уже целый, наверное, год с ней такое на каждой службе — прямо, знаете, как по расписанию. Иногда ее устами говорит сам архангел Фостер — ну уж тогда ее совсем не удержишь, четыре здоровых иподьякона едва справляются. Вот она-то точно готова, может вознестись хоть прямо сию секунду. Долить кому-нибудь? Имейте в виду, когда идет передача, так быстро, как в тот раз, заказ из бара не получишь.

Майкл позволил долить свой стакан. В отличие от Джилл он не испытывал к разыгрывающейся внизу сцене ни малейшего отвращения. Его очень огорчило, что долгожданный Старик оказался всего лишь испорченной пищей, но странная эта ситуация огрокиванию не поддавалась, он отложил ее на потом, а сейчас пил сполна от царившего в зале неистовства. Совершенно марсианское по глубинной своей сути, оно странным образом порождало одновременно и ощущение дома, и тоску по дому. Собственно говоря, ни одна частность этого действа даже и близко не была марсианской, но Майкл грокал в нем взращивание близости, не менее подлинное, чем при ритуале воды; количество участников и накал их чувств ошеломляли, прежде он встречал такое разве что в родном гнезде. У него буквально ноги зудели от отчаянного — и безнадежного — желания присоединиться к этой бешеной пляске.

Потом Майкл заметил внизу мисс Дон Ардент — а вдруг она его пригласит? Эту женщину не требовалось узнавать по размерам и цвету, хотя и это было бы просто — она ведь почти точно такого же роста, как брат Джилл, и почти той же формы. Но мисс Дон Ардент имела свое собственное лицо, под ее теплой, обаятельной улыбкой ясно, словно написанные крупными буквами, читались настоящие муки и скорби, настоящее взросление. Может быть, мисс Дон Ардент тоже станет его братом по воде — не обязательно сейчас, но потом, когда-нибудь. От сенатора епископа Буна веет чем-то таким, не очень приятным; хорошо, что Джубал усадил этого человека подальше — но вот зачем же прогнали отсюда мисс Дон Ардент?

Мисс Дон Ардент так и не взглянула вверх, а потом толпа ее унесла.

Стоявший на помосте человек поднял руки, и в огромной пещере стало тише. Затем он резко их опустил.