Грех бессмертия - Роберт Маккаммон

Но для Эвана самая важная часть дня была еще впереди. Проехав владения Драго, он направился по шоссе 219 к Уиттингтону, где его ждал доктор Блэкбурн. Он хотел позвонить ему и отложить разговор, потому, что Кэй не очень хорошо себя чувствовала, но затем решил, что встреча с доктором Блэкбурном для него жизненно важна. Кэй пропустила еще два дня занятий в колледже; и это глубоко обеспокоило его, потому что не в ее правилах было отлынивать от работы. Она не была ипохондриком, не отличалась особой склонностью к заболеваниям, за исключением случайных атак простуды или гриппа. Но теперь она оставалась в постели большую часть времени, очень мало ела и практически питалась одним только этим проклятым тайленолом. Эван посоветовал ей проконсультироваться в клинике Мабри, но она заявила, что сейчас у нее нет на это времени, и она сделает это после окончания семестра. Эвану показалось, что последние два дня ее лицо начало изменяться; она побледнела, под глазами и во впадинах щек появились лиловые тени. Ночью она громко кричала во сне, но не хотела говорить о том, что ее так мучило. Эван принес ей из аптеки кое-какие витамины, думая, что может быть она недостаточно хорошо питается, но эти пузырьки стояли закрытыми в аптечке в ванной. Он почувствовал себя бессильным помочь ей и беспомощно наблюдал как его жена… угасает и чахнет у него на глазах. Когда он уехал из дома в Уиттингтон, она спала.

Эван нашел дом 114 на Морган-Лэйн в маленькой тихой общине Уиттингтон. Он был поменьше, чем его собственный: из обожженного кирпича, с белым заборчиком из колышков. Когда Эван позвонил в дверь, внутри залаяла собака. Раздался голос Блэкбурна: «Тихо, Геркулес!» — и лай прекратился. Дверь открылась, и Блэкбурн в джинсах и домашней фуфайке улыбнулся Эвану и пригласил в дом.

Гостиная была хорошо обставлена, хотя и недорого. Там стояли диван, покрытый шотландским пледом, стол со стеклянным верхом и пара стульев. На полу лежал темно-золотистый коврик, а на столе — журналы: «Нэшнл Джиогрэфик» и «Смитсониан». Кристи, тоже в домашней одежде, взглянула с дивана и улыбнулась; у ног Эвана все принюхивался и принюхивался маленький коричневый бульдог.

— Рады снова видеть вас, — сказал Блэкбурн, пожимая руку Эвана. Пожалуйста, проходите. Садитесь. Хотите что-нибудь выпить? Может быть пива?

Эван сел в одно из кресел.

— Нет, спасибо, не нужно.

— У нас есть вино, — сказала Кристи. — «Бунз Фарм».

— Это звучит заманчиво.

— Прекрасно. Дуг, ты хочешь стаканчик? — Она встала с дивана.

— Небольшой. — Кристи вышла из комнаты, и Блэкбурн сел на ее место на диване; бульдог прыгнул и лег рядом с ним, все еще поглядывая на незнакомца. — Ну, что ж, — сказал Дуг, — как обстоят дела в Вифаниином Грехе?

— Она стоит на том же месте, — сказал Эван. — Что касается другого… — он пожал плечами.

Блэкбурн погладил спину бульдога, и тот лениво растянулся на диване.

— Вы сами видите, что творится в Уиттингтоне. В семь часов по декрету муниципалитета тушат свет. Нет, на самом деле это чудесное местечко. Кристи и я предпочитаем тишину и покой. И Геркулес тоже. — Он погладил голову собаки.

Вошла Кристи с земляничным вином; Эван взял у нее бокал, и она села на диван рядом с мужем.

— Мне жаль, что ваша жена не могла приехать с вами, мистер Рейд. Мне бы хотелось ее снова увидеть.

— В последние дни она не очень хорошо себя чувствует.

— О, это очень плохо, — сказала Кристи. — Что же с ней? Это вирусная инфекция или еще что-нибудь?

Он отпил глоток вина.

— Сказать по правде, я не знаю, что это такое. Я думаю, что она слишком много работает. — Эта ложь больно ужалила его.

— Вероятно, так и есть, — сказал Блэкбурн. — Это ее первый семестр. Думаю, она готова шею сломать, чтобы хорошо выполнить свою работу.

— Да, — отозвался Эван. — Думаю, так и есть.

Блэкбурн отпил из своего бокала, затем поставил его рядом на стол. Он залез в карман своей фуфайки за той самой трубкой из вереска и начал наполнять ее табаком из своего мешочка.

— Ну, а теперь, — сказал он, после того как разжег ее, — что вы на самом деле хотите узнать? Скажу вам, по телефону вы мне показались очень взволнованным. И озабоченным. Надеюсь, что смогу помочь вам, какова бы ни была ваша проблема.

— Я тоже надеюсь, что вы сможете это. — Эван слегка наклонился вперед. — На вечере доктора Драго вы с ней… ну, вы поспорили относительно ее музейной экспозиции. Я не совсем понял, что произошло, но ясно разглядел обеспокоенность доктора Драго. После этого я посетил музей; я там увидел экспонаты Темискрии, и у меня возник один вопрос.

— Задавайте, — сказал Блэкбурн.

— В чем суть ваших разногласий, связанных с сельскохозяйственной общиной трехтысячелетней давности?

Блэкбурн пристально посмотрел на него, заморгал и слегка улыбнулся. Затем его улыбка расширилась.

— Продолжайте! Кто же сказал вам, что Темискрия была сельскохозяйственной общиной? Конечно же, не сама доктор Драго!

— Нет. Женщина в музее, член исторического общества.

— Я этого не понимаю, — сказал Блэкбурн, нахмурив брови. — Может быть, некоторые из этих дам в так называемом обществе все-таки обладают каким-то здравым смыслом.

Эван покачал головой.

— Боюсь, что я не понимаю, что вы имеете в виду.

— С 1965 года, — сказал Блэкбурн, облако табачного дыма из трубки вилось над его головой, — Катрин Драго утверждала, что город Темискрия был столицей нации амазонок. Центр военного дела, а не дурацкое поселение фермеров!

— Амазонки? — Эван слегка улыбнулся. — Это что-то вроде «Удивительной женщины»?

— Нет, — странно, но голос Блэкбурна был серьезен. — Это чистая выдумка, и потому нелепая. Амазонки прославляются в греческой мифологии; и если они когда-либо существовали — а это огромное е с л и — то они были кровожадными женщинами-убийцами, которые считали битву развлечением. Мужчин они полагали своими заклятыми врагами; тех, кого они не убивали на полях сражения, они калечили и держали, как сексуальных рабов.

— Подождите минутку! — сказал Эван. — Это словно обрушилось на него с силой удара, стирая улыбку с его лица и открывая под ней обнаженные нервы. — Что вы имеете в виду, говоря «калечили»?

— Уродовали их каким-нибудь образом. Они придерживались варварского убеждения, что отрубание руки или ноги усиливает мужские половые органы. Конечно, они не особенно добивались мужского внимания, но им нужны были дети женского пола, чтобы их племя оставалось сильным. Обычно амазонки убивали мужчин, когда те были им больше не нужны. — Он прервался на мгновение, увидев что-то странное в глазах Эвана. — Что случилось? спросил он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});