Бремя власти - Игорь Анейрин

— Неужели?..

— Да. Я расскажу вам. До свидания.

Галахад поклонился и, кивнув на прощанье, вышел.

* * *

От обеда Бланка отказалась. Всё случившееся настолько её взволновало, что даже думать о еде она не могла, так что Агнес и Глэнис пришлось унести обратно два огромных подноса, заставленных разными яствами. Уходя, они беспрерывно кланялись и пересматривались, как-то неопределённо поглядывая на Бланку, так что та не выдержала.

— Стойте. Что не так?

— Ой, миледи… — Бешеное любопытство светилось в глазах обоих. — Простите нас, пожалуйста… Уже весь нижний двор гудит и рассуждает… Его светлость никогда не наносил визитов дамам. А вы — из такого знаменитого рода…

— А ну, — рассвирепела Бланка, — пошли вон…

Девушки взвизгнули и мгновенно скрылись за дверью. Спустя всего несколько минут в дверь постучали и вошла Марта Тэгвен.

— Миледи… — Она присела в поклоне; лицо было гневным и раскрасневшимся. — Я прошу вашего прощения за свой недосмотр. С вашего позволения, я пришлю вам других горничных. Как они смйли… завтра же вышвырну из Лонливена, пусть в порту улицы подметают…

Бланка встала и нервно прошлась взад и вперёд.

— Не нужно. Дворня всегда болтает языками. Я могу спросить у вас?.. Я здесь человек новый и всё при дворе для меня непривычно.

— Конечно, леди Харлех.

— Виконт Арвэль… Это всё действительно настолько необычно?

Матушка Тэгвен несколько растерялась.

— В общем, да. В настоящее время в замке Лонливен гостят, как минимум, пять… нет, шесть баронских наследниц, которые… нет, я не то говорю, отцы которых имеют виды на руку принца. Вы понимаете, что я имею в виду?

Бланка кивнула.

— Это виконтесса Изабелла Виоле, графиня Брунгильда Во, маркграфа…

— Неважно. — Бланка качнула головой.

— Да. Так вот: никогда и ни к кому его высочество не проявлял интереса. Кроме самого вежливого, и уж точно никому не наносил визита. Вы очень милая девушка, и вы из провинции, уж простите за откровенность, так что, наверное, все здешние интриги вам не знакомы, только потому это вам и говорю. А тут — покои герцогини Эмли, заботы лорда Кэдваллэдера — он же молочный брат принца, вы знаете? Я думаю, что не только прислуга шепчется. Не сегодня — завтра это весь двор обсуждать будет…

— Понятно. — Бланка нахмурилась. Помолчав мгновение, она добавила: — Всё это глупости. Ещё два дня — и ноги моей здесь не будет, понимаете? Я здесь с прошением, и меня должен принять король. Сир Галахад так сказал.

— Меня это не касается, госпожа. То, что делает или не делает леди Харлех, и уж тем более его высочество, не обсуждается. Тех двух дурёх я всё же выпорю. Не их куриного ума дело. Видят — госпожа добрая — и сразу на шею садятся.

— Не нужно. Пусть придут. Я, пожалуй, всё же съем что-нибудь.

Матушка Тэгвен поклонилась с улыбкой на лице.

— Благодарю вас, миледи.

* * *

Едва стало смеркаться, её вновь навестил мастер Орнус, на сей раз без своего смущающегося подмастерья. Агнесс и Гэнис он тоже выгнал, объявив, что всё сделает сам. Бланку он вывел на середину комнаты, развернув при этом спиной к зеркалу. Шедевр потеряет половину своей прелести, если кто-то будет видеть процесс его создания, заявил он.

Вытащив из своего огромного полотняного мешка великолепное с виду тёмно-красное платье, он принялся колдовать над Бланкой, что-то бормоча себе под нос.

— Что вы говорите? — прислушавшись, поинтересовалась она.

— О-о… вы читали «Роман о розе» сира Гильома де Лорриса?

— Нет.

— Это как гимн. Можно подумать, что женщине, но нет — это гимн портному, создавшему эту красоту. Я помню этот кусок наизусть. Слушайте. «Она была одета в пурпурное платье, и скажу вам не шутя, что не было равного ему во всём мире как по роскоши, так и по красоте, и ни один наряд не был ей так к лицу. Платье было обложено пурпуром, и на нём были вышиты изображения цветов и птиц. На шее оно завязывалось лентой, шитой золотом и весьма роскошной. Пояс был унизан по краям множеством блестящих дорогих камней. Пряжка также была из драгоценных каменьев, очень нарядная и изящная. Всюду было золотое шитьё, и вся ткань была густо обложена им. На голове у неё был золотой обруч, красивее которого никто не видел: он был из цельного золота и только хороший счётчик смог бы определить, сколько здесь камней. Гранаты, рубины, топазы и крупные сапфиры, но самый дорогой из них, голубой карбункул, красовался спереди надо лбом, сияющим девственной белизной…»

— Всё… — объявил он, прервав свой монолог и удовлетворённо оглядев девушку с ног до головы. — Миледи — вы мой шедевр…

Поправив ей причёску и аккуратно уложив забранные в жемчужную сеточку волосы на спине, мастер Орнус торжественно взял Бланку за руку и развернул её лицом к зеркалу. Девушка ошеломлённо уставилась на собственное отражение. В отличие от пышного описания Орнуса ни карбункулов, ни топазов она не заметила, но само платье… именно так Бланка и представляла себе какую-нибудь королеву.

Присборенная нижняя рубашка, так же, как и мужская, называемая камизой, была пошита из ослепительно белого шёлкового крепа и украшена замысловатыми цветочными узорами по горловине, рукавам и по внутреннему краю частей, выступавших из блио. Само блио из тёмно-красной парчи состояло из гофрированного лифа, широкой ленты вокруг талии и длинной юбки с разрезами по бокам. Платье изумительно подчеркивало фигуру, плотно облегая грудь, живот и бедра. Спереди юбка была несколько укорочена, чуть приоткрывая носки обуви, зато сзади волочилась на несколько локтей. Очень длинные и объёмные рукава, узкие до локтя, здесь расширялись и изящными складками спадали до пола. Завершал наряд широкий, в три пальца, золотой шёлковый пояс, искусно расшитый перламутром и мелкими драгоценными камнями: сзади он шёл по верхней части бёдер, а спереди сильно спускался, застёгнутый драгоценной пряжкой внизу живота; конец пояса почти достигал щиколоток. Узкие ступни плотно облегали остроносые, по последней моде, замшевые туфли на невысоком каблуке.

Закусив нижнюю губу, Бланка смущённо разглядывала себя в зеркале. Блио настолько обтягивало её фигуру, что она чувствовала себя почти что выставленной напоказ; слава богам, мелькнула мысль, что обошлось без вырезов на груди или спине.

— Не правда ли, идеально просто, миледи, — удовлетворённо произнёс Орнус. — С вашей фигурой любой лишний клочок ткани только испортил бы впечатление…

— Спасибо, — просто сказала Бланка. — Мастер, вы — волшебник.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});