Сладкоречивый незнакомец - Лиза Клейпас

— Я очень рада, — сумела сказать я, чувствуя холод во всем теле. — Я рада, что тебе лучше, Tара. — Я сделала паузу, прежде, чем смогла продолжить. — Ты захочешь сразу же забрать Люка, я полагаю? Поскольку, в противном случае, я всегда могла бы…

— Да, я хочу забрать его.

Действительно хочешь? Хотела я спросить ее. Поскольку ты никогда даже не спрашивала о нем, и, кажется, он тебе совсем неинтересен. Но, возможно, я несправедлива к тебе. Возможно, он значил слишком много для нее… возможно, она не могла заставить себя обсудить источник такой мощной тоски.

Я подошла к кроватке Люка, в которой он спал. Я дотронулась до него, и судорожно сжала свой мобильный телефон. Мои пальцы дрожали. — Я могу встретить тебя в аэропорту?

— Нет, я… об этом позаботились.

Марк Готтлер, подумала я. "Слушай, не хочу быть надоедливой, но… тот обещанный контракт, мы говорили о… он здесь, в моей квартире. Я надеюсь, что ты, по крайней мере, посмотришь его, пока ты здесь.

— Я посмотрю его. Но подписывать не буду. В этом нет необходимости.

Я кусала губы, чтобы удержаться от спора с ней. Поспешишь — людей насмешишь, сказала я себе.

Джек и я спорили о перспективе возвращения Тары, потому что он хотел быть здесь, со мной, а я хотела оказаться перед всем этим одна. Я не хотела, чтобы он был частью чего-то, столь болезненного и личного. Я довольно хорошо представляла себе, насколько сильно потеря Люка ранит меня, и я не хотела бы, чтобы Джек видел меня в момент такой слабости.

Кроме того, та пятница была днем рождения Джо, и они планировали поехать на ночную рыбалку в Галвестон.

— Ты должен быть там ради Джо, — сказала я Джеку.

— Я могу перенести поездку.

— Ты обещал ему, — сказала я, зная об эффекте, которое это слово имело для Джека. — Не могу поверить, что ты всерьез собираешься пропустить день рождения своего брата.

— Он поймет. Это более важно.

— Все это очень здорово, — сказала я. — Но мне нужно остаться с моей сестрой наедине. Тара и я не сможем поговорить, если ты будешь здесь.

— Черт побери, она, как предполагалось, не должна была возвратиться до следующей недели. Какого черта она выходит так рано?

— Я не знаю. Я не думаю, что она предполагала, что проблемы ее психического здоровья как-то отразятся на твоих планах поехать на рыбалку.

— Я не поеду.

Сердитая, я кружилась по его квартире. — Я хочу, чтобы ты поехал, Джек. Я могу быть более сильной в этой ситуации без тебя. Я должна сделать это сама. Я собираюсь вручить Люка Таре, выпить большой бокал вина, принять ванну, и пораньше лечь спать. Если я действительно захочу быть с кем-то, я поднимусь наверх и зайду к Хэйвен. И ты вернешься на следующий день, и мы сможем сделать вскрытие моего трупа.

— Я предпочитаю назвать это анализом последствий. — Он пристально наблюдал за мной, видя слишком много. — Элла, перестань, черт возьми, кружиться, и подойди ко мне.

Я еще металась по комнате, течение приблизительно десяти секунд прежде, чем подошла к нему. Его руки обняли меня, он прижал мое напряженное тело к своему, казалось, обнимая все сразу: мои плечи, ягодицы, талию, бедра.

— Прекрати притворяться, что все прекрасно, — сказал он около моего уха.

— Это все, что я могу сделать. Если мысленно притворяешься, что все прекрасно, достаточно долго, все, в конечном счете, становится прекрасным.

Джек молча держал меня в течение нескольких минут. Его рука продолжала медленно двигаться по моему телу, прижимая меня все ближе, сжимала, успокаивала, как скульптор, формующий глину. Я дышала глубоко, позволив себе расслабиться, почувствовать себя избалованной и захваченной в нежный плен, мои нервы подпрыгнули, когда он притянул мои бедра к своему паху, позволяя мне почувствовать, как он возбужден.

Он снял мою одежду, затем свою собственную, каждое движение было намеренно неторопливым, и когда я попробовала что-то сказать, он взял мою голову в свои руки, и поцеловал меня, жадно прильнув к моим губам в иссушающем поцелуе. Опустив меня на пол, он широко раздвинул мои бедра, его рот горячо впился в мои губы. Я тянулась вверх, пробуя стать ближе, напрягаясь от удовольствия ощущать его сильное тело. Мы медленно перекатывались, сначала я была сверху, потом он, и он схватил мои бедра и скользнул в меня, глубже, еще глубже, пока не утонул в моей влажной жаре. Я стонала от удовлетворения, ощущая его вес, и то, что он слился со мной в единое целое, чувствовала нажим его плоти, и свою полную открытость.

Он схватил диванную подушку, подложил мне под бедра, и стал двигаться во мне тяжелыми толчками, подталкивая, настаивая, чтобы заставить меня испустить протяжный крик. И даже тогда он не перестал двигаться, заставляя это длиться и длиться, задерживая свой собственный оргазм, пока не сломался сам. Он оставался во мне в течение долгого времени, его сильные пальцы, запутанные в моих волосах, не позволяли мне оторвать мой рот от его губ. Казалось, что он хотел доказать что-то, продемонстрировать что-то, что мое сердце и разум не желали принимать.

Было все еще темно, когда Джек проснулся утром пятницы. Он сидел около меня на кровати, и тянул мое спящее тело вверх, держа меня. Я, ворча, проснулась, он держал мою голову в одной руке, длинными пальцами твердо охватив мою голову. Его роскошный баритон мягко звучал в моем ухе. — Ты сделаешь то, что считаешь нужным. Я не буду стоять на пути. Но когда я вернусь, ты не будешь отталкивать меня, слышишь? Я собираюсь взять тебя куда-нибудь… на хорошие длинные каникулы… мы серьезно поговорим, и я буду держать тебя в объятьях, пока ты кричишь и плачешь, до тех пор, пока ты не почувствуешь себя лучше. И мы пройдем через все это вместе. — Он поцеловал мою щеку, пригладил мои волосы, и опустил меня назад, на кровать.

Я лежала тихо, мои глаза оставались закрытыми. Я чувствовала ласковое движение кончиков его пальцев по моему лицу, по моему телу, и затем он натянул покрывало на мои плечи и уехал.

Я не думала, что был какой-нибудь способ убедить Джека, что он хотел больше, чем я могла дать, что люди, которые были искалечены, как я, страхами и желаниями, но смогли выжить, всегда будут избегать сильных привязанностей. Я могла любить только какой-то частью своей души, и если бы не Люк, не случилось бы этого чуда, на которое я никогда не рассчитывала.

Но я теряла Люка.

Я и раньше получала этот урок, и очень много раз. Это было огромное интуитивное знание, которое не требовало логического обоснования. Каждый раз, когда я любила кого-то, я теряла это, и потихоньку умирала от этих потерь.

Я спрашивала себя, что останется от меня после завтрашнего дня.