Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Сенсорное отображение окружавшего его поля боя размывалось и искажалось, словно медленно перенастраивающаяся трансляция пиктов, где одна картинка затухает, а другая вплывает в фокус.

То, что когда-то было упорядоченным имперским лагерем с механически построенными укрытиями, складами боеприпасов, топливными хранилищами и точками сбора, превратилось в нечто совершенно иное. Туда-сюда маршировали люди в колетах из вываренной кожи и железных шлемах с забралами. У некоторых были блестящие хауберги из железной чешуи. Они несли на плечах длинные мечи с железными клинками и секиры, мрачно вышагивая в ногу. Возле их ног лязгали зубами сотни охотничьих гончих, которых подгоняли вперед псари с кнутами.

Карронады с драконьими пастями, тысячами тянувшиеся по склонам холмов, извергали громовые удары. Окопавшись среди плетеных габионов и земляных валов, стрелковые академии Роксии и Киртро привезли свои лучше кулеврины и мортиры, чтобы покарать врагов картечью и снарядами. Разноцветные флаги хлопали в сталкивающихся термических токах воздуха над голодными до пороха орудиями.

Артиллеристы потели и тяжело дышали, выгоняя своих железных чудовищ на огневые позиции. Стволы прочищали и загоняли в них свежие пороховые заряды. Широкогрудые тазхарские рабы поднимали тяжелые каменные шары.

Пушки впечатляли, однако это было ничто в сравнении с великолепием рыцарского воинства.

Невероятные воители в полных доспехах ехали на могучих боевых конях в фантастических попонах, изображающих вставших на дыбы зверей, которых не видели на Молехе уже на протяжении поколений.

Альбард повернулся, чтобы взглянуть на едущих рядом с ним рыцарей.

Кузены, племянники и дальние родственники — все из рода Девайн. Они ехали на битву верхом на широкогрудых боевых конях, однако ни один из их скакунов не мог сравниться с золотистым жеребцом, на котором ехал он сам — зверем с огненной гривой и широкими, сильными плечами. Королем среди лошадей.

— Братья мои! — выкрикнул Альбард, позволив райской змеиной отраве добраться до каждого из них. — Узрите то, что вижу я, ощутите то, что чувствую я!

Некоторые сопротивлялись, некоторые почти устояли, однако в конечном итоге сдались все. Их тайные желания и амбиции подпитывали инфекцию, и та забирала каждый обрывок их похоти, вины или горечи, превращая это в нечто худшее.

Он повернулся в седле, глядя на эмблему в виде двух молний, развевающуюся на древке его знаменосца. Древний герб самого Владыки Бурь пылал в лучах дневного солнца, знак был столь ярким, что освещал поле боя на сотни метров во всех направлениях.

Это было его знамя.

Он был Владыкой Бурь, а эти рыцари — теми же самыми ваджрами, что ехали вместе с ним по Фульгуритовому пути столько веков назад. Его заполнило неистовое ощущение собственной значимости, и он ударил шпорами. «Бич погибели» двинулся сквозь полки пехоты, и Владыка Бурь увидел в клубящихся облаках пушечных выстрелов громадное и чудовищное создание.

Титанический зверь, колосс нечеловеческих масштабов.

Его покрывала черно-белая чешуя, и он громогласно ревел. Пожиратель миров.

Это и был тот враг, которого его призвали сразить.

Часть третья

ПРИЗРАКИ

20

БИТВА ПРИ ЛУПЕРКАЛИИ

«Громовой ястреб» разбился, выпотрошенный остов продержался ровно столько, сколько требовалось, чтобы доставить их на землю. Ему уже не суждено было взлететь, но кого это заботило? Абаддон, пошатываясь, вышел из пламени и останков на месте крушения, рассылая вызовы юстаэринцам.

Двое определенно мертвы, один не отвечает.

Итак, будем считать, что мертвы трое. Примерно этого он и ожидал при таком приближении к пушкам горы Железный Кулак. Им предстояло потерять еще больше к моменту, когда они захватят траншеи и бункеры, рассыпанные по подножию и нижним отрогам, словно стальная плесень. К горе мчались десантно-штурмовые корабли, от их пусковых установок прокатывались залпы ракет «тайфун», штурмовые пушки и болтеры «ураган» строчили снарядами.

Пространство над головой рассекали полосы огня артиллерии и противовоздушных орудий. Взрывы, зенитные выстрелы и непрерывный рев пушек сопровождались неослабевающим ливнем пыли и тлеющих сигнальных ракет. В «Грозовые орлы» было сложнее попасть, чем в «Громовой ястреб», однако огромный объем огня, исходящего с горы, с каждой секундой сбивал все больше из них с неба.

По низким предгорьям были разбросаны останки десятков десантно-штурмовых кораблей. Крушение не являлось целью плана, однако было более чем вероятным исходом и приемлемым риском. Пятьсот терминаторов построились среди пламени и дыма, исходящего от мест падения.

Имперские стрелки всерьез полагали, будто отбили воздушный штурм. Они ошибались. Только то, что воздушная машина упала, еще не значит, что находившиеся внутри воины мертвы.

Особенно, если эти воины — Сыны Гора.

Слева от Абаддона на скалы рухнул «Грозовой орел». Над обломками поднялся гриб взрыва боеприпасов. Из окружившей его круговерти черного дыма возник Фальк Кибре.

— Ты вообще разбивался? — поинтересовался Абаддон, увидев, что на доспехе Вдоводела нет повреждений от огня или удара.

— Нет. Пилот высадил нас под прикрытием откоса, — сказал Кибре, указав комби-болтером. — Пятьсот метров к востоку.

— Клянусь, ты самый удачливый ублюдок, какого я когда-либо встречал, — произнес Абаддон. Его голос был скрежещущим и лишенным той веской интонации, которой когда-то обладал. Огненный ангел Императора лишил его этой черты, начисто выжег ее, оставив ему этот хрип горгульи. Если не считать нескольких синяков, Вдоводел вышел из той стычки невредимым.

— Чем больше я дерусь, тем удачливее становлюсь.

Абаддон кивнул. Он сверился со счетчиком в углу визора.

Четыре минуты.

Дым и пыль от бьющихся десантно-штурмовых кораблей все еще скрывали их присутствие, однако этому предстояло длиться недолго. Грохот артиллерии на равнине нарастал. И все же более тяжелые орудия оставались позади, главные ударные волны еще не достигли цели.

— Все до сих пор в силе? — спросил Кибре.

— Похоже на то.

— Тогда нам лучше найти какое-нибудь укрытие.

— Вон тот утес впереди?

— Не густо.

— Лучшее, что я вижу.

Абаддон кивнул и открыл канал связи с юстаэринцами.

— Новая позиция для штурма, — произнес он. — Двигайтесь на мой маркер и не поднимайте свои проклятые головы.

— Вдохновляюще, — заметил Кибре. — Теперь понимаю, почему Луперкаль сделал тебя Первым капитаном.

— Сейчас не время вдохновлять, — отозвался Абаддон. — Сейчас время надеяться, что проклятые механикумы не промажут.

Вар Зерба была одной из старейших защитных платформ на орбите Молеха, и за десятки лет накопила внушительный арсенал. Торпедные блоки, ракетные шахты, коллимирующие бозерные орудия и бесчисленные батареи макропушек создавались, чтобы полностью разбивать атакующие флотилии.

Однако подобное вооружение также было способно бить и по планетарным целям.

Эзекиль Абаддон захватил Вар Зерба практически нетронутой, и фрегаты «Копье Селенара» и «Сожаление бесконечности» едва не сожгли свои реакторы, пока перетаскивали ее с геостационарной позиции над океанами Молеха к точке ровно над агропоясом к северу от Луперкалии.

Западнее поля боя, чтобы учесть вращение планеты, но все же идеальное положение для удара сверху.

Орбитальные обстрелы не являлись изощренным оружием, равно как и избирательным. Практически никому не доводилось слышать, чтобы их применяли в ходе боевых операций. Огромный объем огня был бы слишком опасен, слишком непредсказуем и слишком разрушителен, пойди что-нибудь не так. Отказа боеприпаса, вспышки атмосферного разряда или простой ошибки в расчете хватило бы, чтобы направить артиллерию, способную сравнивать города с землей, совершенно мимо цели.

Однако когда целью выступала крупнейшая гора Молеха, риск, вероятно, можно было счесть допустимым.

Кровники стояли на коленях, обнажив мечи и вонзив их в землю перед собой. Все воины помазали багряные пластины брони черным и ждали, пока надзиратель Серкан ходил среди них, растирая пепел по крылатым каплям крови на наплечниках. Пока снаряды падали на надвигающуюся орду, он предлагал каждому из воинов толику собственной мудрости и выслушивал их последние слова.

Ни у кого не было никаких иллюзий на тему того, что это может стать чем-то иным, нежели последним боем. Дразен Акора знал, что не доживет до следующего восхода солнца, однако эта мысль не слишком его тревожила. Не было никакого сомнения, что это они убили имперских солдат в джунглях, пусть даже он так и не мог объяснить, как это произошло.