Прутский Декамерон - Алекс Савчук

– Я, ребятки, хоть и не Д’Артаньян, и не Брюс Ли, но с удовольствием надавал бы вам обоим, все равно – обоим сразу или по очереди, – заявил я от души.

– Давай-давай, – сказал Толик, становясь в стойку, – не забывайся и поехали.

– Ну, так я тебе накатаю сейчас, – говорю я ему с усмешкой, – а ты меня завтра, а может еще и сегодня в КПЗ упрячешь. Очевидец вот уже наготове стоит, слюной кипит от желания свидетельствовать против меня.

– Банан, иди в ресторан, – повернувшись к коллеге, резко сказал Толик, – мы чуть позже подойдем.

Но Банан уходить не торопился.

– Ну, чего стоишь, небоскреб твою мать! Пошел ты отсюда… хоть в Катманду, ведь все равно я до тебя доберусь! – прокричал я, не имея больше сил сдерживаться.

Банан, то и дело оглядываясь на нас, поплелся прочь и скрылся за углом ресторана, а Толик вновь стал в стойку, и мы, точно каратисты в кино, стали кружить один вокруг другого.

Выбрав мгновение, когда Толик выводя руками в воздухе какие-то сложные пируэты остановился, я, сделав шаг вперед, врезал ему ногой по наружной стороне бедра, а когда он неловко повернулся, согнувшись, шагнул в сторону и добавил еще одним тяжелым ударом другой ногой, который пришелся ему сбоку по пояснице. Толик упал на четвереньки, и в эту секунду из-за угла ресторана выскочили и рванулись по направлению к нам двое милиционеров в форме, из рядовых. «Банан постарался, успел уже вызвать подкрепление, змей» – понял я, когда один из них бросился поднимать Толика, а второй пошел на меня, широко расставив руки. Я сбил его руки в сторону, затем, используя его же собственную инерцию, пропустил милиционера мимо себя и подтолкнул слегка в спину, от чего тот пробежал еще несколько шагов и приземлился на корачки. Второй милиционер решил прийти первому на помощь, и теперь они уже вдвоем, раскрыв объятия, приближались ко мне с двух сторон; в это время вставший на ноги Толик окликнул их и приказал остановиться, затем отряхнулся, после чего подошел ко мне, пожал руку и сказал своим:

– Вы что, не видите, у нас тут товарищеская встреча, идите, идите отсюда.

Мне было действительно неловко, что все так получилось и нам с Толиком пришлось подраться – мы до сих пор были в очень хороших отношениях, и повел он себя сегодня как мужик, достойно, а минутой позже, когда мы входили в ресторан, он сказал:

– Ты конечно прав, Савва, насчет девочек, но я тебя прошу, чтобы мы на этом закончили выяснение отношений. Ну как, договорились?

Я кивнул. Был ли у меня выбор?! Где вы еще видели такого честного мента, который получил бы хороших пинков, и не принял при этом никаких ответных карательных мер? Я пожал ему руку, дружески посоветовал больше тренироваться и мы разошлись.

* * *

Утром следующего дня я должен был выехать вместе с ресторанным буфетом на общепитовскую ярмарку в район соленого озера. Там, неподалеку от спортивного комплекса, был обширный пустырь, очень удобный для проведения ярмарки. Ночь накануне мы с Кондратом решили провести вместе с нашими девушками, поэтому вечером мы отправились за ними в студенческий лагерь. Лека встретила меня восторженно-радостной улыбкой, однако часом позже, когда мы оказались в постели, она была со мной как и прежде застенчива и скромна. Эта ночь, которую мы с ней провели на только что снятой квартире на новеньком диване, была нашей и только нашей: мы нежно любили друг друга всю ночь. Кондрат с Иркой провели это время в его квартире № 1, расположенной у ресторана.

Однако еще даже не рассвело, когда они заехали за нами на машине и мы вчетвером отправились на ярмарку.

Ярмарка, как я уже говорил, располагалась на пустыре, который является самой нижней точкой города, он же отделяет центр города от района Липованка. Буквально все столовые и кафе города выставляли здесь сегодня свою продукцию; конторское начальство, заведующие производствами и все поголовно повара с буфетчиками также находились на месте.

Оголодавшие после ночи любви, мы были первыми из тех, кто пробовал качество представленной на ярмарке продукции. Кондрат и я обошли подряд все прилавки, и где за деньги, а где просто за спасибо набрали полные руки различных вкусностей и накрыли таким образом шикарный стол чуть в стороне от общей толкучки. Не секрет, что мы с Кондратом были в общепите любимчиками как у начальства, так и у среднего и низшего звена, и многие завстоловыми, которым мы годились в сыновья, к нам очень хорошо и доброжелательно относились. Кроме того, со некоторыми из них меня связывали и финансовые отношения, а иметь дело со мной любили все – никто при этом не оставался внакладе.

Бутылку «Белого аиста» Кондрат достал из багажника машины, все остальное было перед нами на столе – ешь, чего только душа пожелает: тут были и колбасы, приготовленные домашним способом, куски ветчины и окорока, запеченное в духовке «мясо по-молдавски», язык в маринаде, салат «оливье», салат свекольный, соленая капустка и другие разносолы. Еще не было и семи утра, когда мы под хихоньки да хахоньки распили бутылку.

Девушки, то и дело озираясь по сторонам, поначалу стеснялись снующих мимо нас покупателей, их пугало большое скопление вокруг незнакомого люда, а народ, надо сказать, на ярмарку все прибывал. Однако после основательного завтрака под коньячок наши дамы успокоились и повеселели. Ирка что-то спросила у Ольги о ее предстоящем замужестве и девушки заговорили на эту вечно важную для них тему, а мы с Кондратом из приличия отошли в сторонку, чтобы, не мешая им, поболтать о своих делах. Одним ухом я все же прислушивался к разговору девчонок и в какое-то мгновение услышал, как Ольга говорит Ирине: «Я своему мужу поставлю условие, чтобы он приносил мне каждый месяц 400 рублей, и не меньше!»

– А куда же я буду девать остальные деньги? – спросил я шагнув к девушкам и опустив подбородок Ольге на плечо, но та, не разобрав слов, мягко повела плечом, затем медленно повернулась ко мне и ласково улыбнулась. Зато мои слова услышала Ирка, которая засмеявшись, понятливо подмигнула мне.

После завтрака, – к этому времени уже полностью рассвело, – мы сделали по ярмарке прощальный круг; со стороны она теперь напоминала человеческий муравейник – ведь любая ярмарка для жителей города всегда праздник. Слушая как продавцы покрикивают, расхваливая свою продукцию, мы с Кондратом тоже внесли свою лепту в рекламу. «Пирожки горячие! – разносилось по пустырю, – с ливером, картошкой, капустой и повидлом. Вертута сладкая, котлеты „по-киевски“ – куриные, свежие!»

– Котлеты «здоровья не вернуть», налетайте, всем не хватит, – вплелся громкий голос Кондрата в общий фон.

– Покупайте пирожки «с погибелью и изжогой», – вторил ему я.