Через все испытания - Борис Мутовин

В это же время противник пытался атаковать подразделения 225-го гвардейского полка в районе города Яуэр. Но организованным огнем пехоты и артиллеристов первого дивизиона артполка он был отброшен. Отбиты были и атаки врага на деревню Кольхеэ, где оборонялись две батареи третьего дивизиона и его штаб.

Второй батальон 228-го гвардейского полка и спецподразделения дивизии, как я уже говорил, оказались окруженными в городе Штригау. Все попытки других частей помочь им кончались неудачей. В бой была введена 14-я гвардейская дивизия. Но и ее продвижение к городу было сдержано противником.

К исходу 11 марта положение еще более осложнилось. Гитлеровцы, предпринимая атаку за атакой, сжали кольцо окружения до критических пределов. Учитывая это, генерал-майор А. Г. Мотов в ночь на 12 марта отдал приказ подразделениям выходить из окружения самостоятельно.

Вместе с инструктором политотдела по организационно-партийной работе майором Шрамко и помощником начальника политотдела по комсомольской работе гвардии капитаном Зыряновым все эти дни мы находились в Штригау. Получив приказ выходить из окружения, мы вместе с командиром батальона гвардии капитаном Б. С. Кучумовым собрали командиров подразделений, коммунистов и комсомольцев, разъяснили им обстановку. Были сформированы две штурмовые группы для прорыва обороны противника в городе. Одну возглавил Кучумов, другую я.

В 2 часа ночи 12 марта штурмовые группы внезапно атаковали противника в заранее намеченных пунктах. Удалось прорвать оборону в городе и вырваться из него. Ведя непрерывный огонь оставшимися боеприпасами, мы потеснили врага на его переднем крае внешней обороны и еще затемно вышли в район расположения своих частей.

В штабе дивизии я сразу же встретился с начальником штаба гвардии полковником Николаем Андреевичем Поповым.

- Думал - конец, не увижу тебя больше, - сказал он, радостно обнимая меня. - Слишком плотно зажали вас фашисты. Атаки наших войск успеха не имели.

С Николаем Андреевичем мы крепко дружили. Он был человеком скромным, чутким, тактичным. В его поведении и делах не было ни громкой, бьющей на эффект, фразы, ни рисовки. У него все было естественно, просто. Некоторым, правда, казалось, что уж очень он медлителен. Но это только казалось. На деле он умел организовать четкую работу офицеров штаба дивизии и штабов полков, требовательно относился к ним и заслуженно пользовался у них и у всего личного состава дивизии уважением и авторитетом. В конце марта 1945 года мы с ним расстались. Он был отозван в Москву и получил новое назначение. Начальником штаба дивизии был назначен гвардии полковник И. К. Строганов, ранее работавший начальником оперативного отдела корпуса.

До 7 апреля наша дивизия занимала и удерживала оборону под Штригау. Фашисты не раз пытались прорвать ее и соединиться со своей группировкой, окруженной и зажатой со всех сторон в Бреслау. Но воины успешно отражали все вражеские атаки, планомерно уничтожая живую силу и технику гитлеровцев.

В ночь на 7 апреля мы сдали полосу обороны 285-й стрелковой дивизии и в составе 5-й гвардейской армии, совершив 180-километровый марш, сосредоточились в лесах северо-восточнее города Мускау. Началась подготовка к Берлинской наступательной операции. Дивизия получила пополнение. Были укомплектованы стрелковые роты, артиллерийские батареи, спецподразделения. Развернулась усиленная боевая и политическая подготовка.

Политотдел произвел некоторую перестановку коммунистов и комсомольцев, укомплектовал ротные и батарейные партийные и комсомольские организации. Были назначены Парторги и комсорги рот и батарей.

В эти дни в дивизию прибыл новый командир - генерал-майор З. Т. Трофимов. Он пригласил к себе всех заместителей и меня. Трофимов внимательно и терпеливо выслушал каждого, не прерывал, не поправлял. Лишь иногда просил уточнить тот или иной факт. И только когда доклады закончились, заговорил сам. Слушая его, я не мог не отметить мысленно, что обстановку генерал знает довольно хорошо - наверняка изучил ее предварительно, а наши сообщения лишь расширили его знания.

- Задача нашей 5-й гвардейской армии остается прежней, - сказал он, поочередно оглядывая собравшихся. - Будем развивать наступление, чтобы в кратчайший срок выйти к Эльбе и соединиться с войсками союзников. Этим самым мы обеспечим условия для успешных действий главной группировки войск фронта, наступающей непосредственно на Берлин.

Задача сложная и почетная. Маршал Конев требует быстрее ликвидировать шпрембергский узел сопротивления, не допустить прорыва противника в тыл фронта с юга, разгромить его в районе Вейсвассера и в лесном массиве Мускуэр. Наша дивизия вот-вот вступит в бой. Не теряя времени, разъясните бойцам и командирам значение предстоящих боев, постарайтесь поднять у них наступательный дух, непреклонную решимость уничтожить врага в его логове...

Когда совещание закончилось, генерал попросил меня задержаться.

- Вот какое дело, - с явной обеспокоенностью сказал он. - Кажется мне, что кое-кто в предчувствии скорой победы как-то расслабился, явно считает, что дело сделано. Или может я ошибаюсь?

- Нет, не ошибаетесь. Такие настроения есть у отдельных бойцов. Да и у командиров - тоже. Именно поэтому на партийных и комсомольских собраниях, в беседах, на семинарах мы нацеливаем людей на повышение бдительности, предупреждаем, что бои предстоят еще тяжелые - враг будет драться за каждый дом, за каждый метр земли...

- Вот именно, за каждый метр земли! - согласился генерал. - Прошу центр партполитработы перевести в подразделения, чтобы дойти до каждого бойца, разъяснить ему, что рано еще снижать напряжение... Ох, как рано!

Возвратившись от комдива, я сразу же собрал находившихся в политотделе офицеров, рассказал им о совещании у комдива, его требованиях к нам, политработникам, о задачах, поставленных перед дивизией. Так как времени для того, чтобы собрать политработников частей, подразделений, парторгов не оставалось, порекомендовал политотдельцам немедленно отправиться на боевые позиции и довести до каждого из них требования командира.

Вместе со своим заместителем и редактором дивизионной газеты мы обсудили текст обращения ветеранов дивизии ко всему личному составу. В нем говорилось о том, что гитлеровский фашизм находится на грани гибели, что недалек тот день, когда его логово - Берлин будет повержен, что ради этого дня отдали свои жизни миллионы советских людей. В обращении говорилось и о том, что враг еще силен, что без боя он не отдает ни пяди земли, что необходимо по-прежнему быть собранными, бдительными, готовыми драться по-гвардейски.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});