Немецкие диверсанты. Спецоперации на Восточном фронте. 1941–1942 - Георг Конрат

Я кивнул и обратился к Вилли:

– Занимай позиции на реке, Вилли, – мне не надо объяснять тебе, как и что делать, но помни, держи их на мушке. Когда станут расчищать дорогу, стреляйте. И не забывайте стрелять по полю, это верный способ обнаружить, есть кто живой среди них или нет. Ну, Вилли, старина, говорю тебе «au revoir». Если не увидимся, когда все кончится, то встретимся у ворот в ад.

Мы пожали друг другу руки, а затем он резко повернулся и направился к первому танку. Через пять секунд они уже спускались к реке.

Я снова повернулся к Боку:

– Отгоните свои танки от главной дороги метров на сто, но смотрите, чтобы не увязнуть. Держите их под прикрытием. Таким образом, если кто-то попытается преподнести нам сюрприз, то для начала им придется иметь дело с вами. Будете держать радиосвязь с Вилли, но объясняйтесь шифровками, чтобы никто другой не понял вас. Оставьте машины и телефоны на головном дозоре, но из людей – не более двоих. В случае неожиданного нападения, кроме них, вы не потеряете никого. Где сейчас Шмидт?

– В одном из танков.

– Позови его и скажи, чтобы принес карту, которую наши заполучили на русской базе военно-воздушных сил.

Не прошло и минуты, как появился Шмидт. Опять полил дождь, поэтому мы забрались в один из грузовиков. Небо начинало светлеть, и мы достаточно хорошо видели карту без фонарика. Первым делом Шмидт указал на расположение военно-воздушной базы, которая предназначалась лишь для гражданских целей. Но это не интересовало меня. Потом он провел карандашом по карте:

– Это кольцевая дорога вокруг Одессы. Видишь главное шоссе, которое ведет из Одессы, куда вы повернули, чтобы добраться сюда?

– Да.

– Вы продолжаете ехать по кольцу на северо-запад, а потом попадаете на дорогу, с обеих сторон которой лес. Затем поворачиваете и продолжаете двигаться около трех километров, а затем на первом же указателе сворачиваете на юг. Это покрытая гравием дорога, и там вы будете полностью окружены лесом. Проехав полтора километра, увидите пост охраны, а сразу за ним – открытый аэродром. Там много военных и транспортных самолетов, и все они скрыты в лесу. Проход к взлетно-посадочной полосе весь застроен металлическими амбарами зеленого цвета, в лесу также находятся замаскированные домики. С воздуха они смотрятся как часть леса. Я получил информацию от наших ребят, которые работают в той местности, а потом сам все перепроверил. Я исследовал базу досконально и обнаружил, что у них имеется лишь противовоздушная артиллерия малого калибра и вовсе нет другого оружия.

– Прекрасно. Можешь остаться в моей бронированной машине.

Мы пожали друг другу руки.

– Не стоит ждать слишком долго.

Вилли вел заградительный огонь одновременно из трех танков. Те, кто не знал, могли подумать, что стреляют по меньшей мере сто батарей. Это должно было дать хороший эффект, русские должны съехать с дороги, а возможно, покинуть свои танки и разбежаться в разные стороны.

Я сел в машину рядом со Шмидтом. Что решено, то должно быть сделано, как бы мне ни хотелось остаться с ребятами. Потом я кое-что вспомнил и помахал Боку, чтобы он подошел.

– Послушай, Бок, мы оставили только один танк, в том месте, где другой отряд свернул к реке. Немедленно свяжись с ребятами на холме, чтобы они установили контакт с теми, кто на мосту. Если у них нет проводов, пусть отрежут те, что ведут в Одессу. Все, что им надо сделать, – это иметь постоянный контакт с тем танком. Если он сойдет с дороги, то может подорваться на мосту, и тогда его по кусочкам не соберешь, если этого уже не случилось.

Бок кивнул, и я стал двигаться обратно в Одессу, ведя за собой пять оставшихся танков. Я желал, чтобы дорога никогда не заканчивалась. Я знал, что мы идем на задание, в случае провала которого придется покончить жизнь самоубийством, но приказ есть приказ, и работа должна быть выполнена. И все же мысли мои постоянно возвращались к тем двум танковым отрядам. Я с трудом представлял себе финал ситуации.

Незадолго до поворота я посчитал, что на аэродроме две бронированные машины нам ни к чему, и отправил их с докладом к Хорсту на мост.

Потом я перебрался в танк, следовавший первым. Карту аэродрома я держал в своей голове, и никто, кроме Шмидта, еще не знал, куда мы движемся. Лучше, чтобы никто из них ничего не знал как можно дольше. В этом случае они не станут строить никаких планов заранее.

Перед тем как свернуть на дорогу, идущую через лес, я, съехав на обочину, остановил танки. Во-первых, я рассказал ситуацию тем, кто ехали со мной, потом, перейдя в следующий танк, сказал им то же самое и так далее. Я не рискнул воспользоваться радиосвязью. Мы двинулись дальше. Ухабистые дороги заставляли подпрыгивать наши машины. Пехотинцы продолжали идти в сторону фронта. Когда я задумывался о происходящем, все казалось фантастикой. Но это была реальная война. Несколько тяжелых пулеметов провезли на тракторах. Они везли много другого оружия, но из того, что я увидел, ничто в настоящий момент не могло остановить нашествие немецкой армии. Звук артиллерийских залпов становился все ближе и ближе.

Небо снова стало абсолютно ясным. Наступил новый день. Шесть тридцать утра. Два немецких истребителя показались с севера, бомбя дорогу из своих пулеметов, уничтожая все на своем пути. Мы заехали в лес, чтобы дождаться, когда они пролетят. Черт бы их побрал, подумал я, если бы мы не находились так близко к лесу, они бы могли размазать нас по дороге. Сейчас они являлись настоящей опасностью не только для русских, но и для нас самих. Ведь ехали мы в русских танках, к тому же одетые в форму русских. Два танка попали под обстрел и, перевернувшись, загорелись, а на дороге снова лежали убитые. Как только самолеты скрылись из вида, люди бросились расчищать дорогу. Но не для нас. Мы повернули обратно на шоссе и на большой скорости пошли в направлении Одессы. Солнце уже высоко поднялось, и дорогу хорошо было видно на много миль вперед. Пока никаких препятствий на нашем пути не предвиделось. Я видел, как проходящие пехотинцы смотрят на нас, и на их лицах читалось отвращение. Раз уж танки на бешеной скорости уходят с фронта, что же тогда ждет их? И разве можно было обвинять их за это.

Наконец мы добрались до первого поворота. Даже здесь толпы военных смешались с простыми гражданами. Большинство из них покидало Одессу, пытаясь прорваться на юг. Люди тащили в руках узлы, куда сложили собранные наспех вещи, сгибаясь под весом детей, сидевших у них на спинах. Некоторые ехали на телегах, запряженных лошадьми, но основная их часть шла пешком. Даже если у них был какой-нибудь транспорт, то сейчас в принудительном порядке все было отдано фронту. Они выглядели уставшими, разбитыми, и, судя по их виду, ни у кого не было надежды на благополучный исход.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});