Мойры сплели свои нити - Татьяна Юрьевна Степанова

ему все выложил. И Алекс понял: Зарецкий не помнит, что видел именно его в доме сестер Крайновых.

– Гек, возможно, и так. – Катя волновалась. – Но я слышала о Веригине раньше только хорошее. Он спас свою жену, пусть она потом и бросила его. Он один справился с маньяком Кувалдой. Мой шеф даже статью о нем писал. Именно он спас Марата из ямы. Он заступался за Гарифу! Защищал ее!

– И убил двух девчонок, заступаясь за нее, кстати, он на ней так и не женился. А затем прикончил ее, спасая уже свою шкуру, потому что она многое могла о нем порассказать. Она ведь вспомнила что-то о нем. Катя, мы не будем с тобой сейчас спорить об Алексе, ладно? – Гектор прибавил скорость. – Сначала я его возьму один на один. Сведу на минимум угрозу с его стороны.

– Я не останусь в гостевом доме, Гек, – ответила Катя. – Я тебя одного не отпущу. Мы вместе – ты сам сказал. К тому же скоро у тебя время инъекций.

– Я ширнусь, ты мне оставишь ампулы и шприц. Катя, послушай меня – он… этот герой, которого ты защищаешь, не задумываясь пускает в дело все, что оказывается под рукой. Топор – зверски и страшно… Ствол… Он застрелил Кувалду, он пытался убить в Магадане любовника своей жены. Он законченный психопат и садист – что он сделал с Маргаритой, а как убил Гарифу! Если ты отправишься со мной, он сразу поймет, где мое уязвимое место, – первой его целью станешь ты. Я не могу подвергнуть тебя опасности. Ты – самое дорогое, что у меня есть в жизни.

– В Староказарменске, когда вы с Вилли Ригелем брали стрелка, засевшего в доме с карабином, ты сказал мне – понадобятся все. И я участвовала. Тогда я еще не стала самым дорогим для тебя в жизни? – Катя глянула на него.

– Уже стала. С первой минуты, как я увидел тебя в Староказарменске. – Он тоже смотрел ей в глаза, был очень серьезен. Непоколебим – как казалось в тот миг Кате. – Но тогда я понял, что на тебя можно положиться в трудный момент.

– А что изменилось сейчас? Момент опять непростой. Снова стрелок с пистолетом. А ты меня – как балласт за борт. Но я не останусь в отеле, Гек. Мы вместе. Мы начали дело вдвоем, так и закончим.

Он все смотрел на нее, оценивал степень ее решимости – колебался…

– Хорошо. Но ты делаешь все, как я скажу.

– Конечно! Ты командир, я подчиняюсь, не пререкаюсь! – Катя еще сильнее заволновалась и… увидела, что они по-прежнему направляются в Чурилов, точнее, уже подъезжают к гостевому дому.

– Гек! Отвлек меня, а сам…

– Нет, Катеныш. – Он улыбнулся ей мягко, почти печально. – Вьешь ты из меня веревки… Я и сам расстаться с тобой на полчаса не в силах. Мы в Чурилове арендуем сейчас тачку, «газель» Шапиро, хозяина отеля. Я ему заплачу.

– Зачем нам «газель»? – Катя недоумевала.

– Наш «Гелендваген» Веригин в момент засечет, если рванем за ним. Его надо брать в пути между работой и домом… где-то на дороге, где пусто и, если он устроит пальбу, не окажется случайных жертв.

В Чурилове Гектор моментально договорился с владельцем отеля насчет его старенькой «газели». Заплатил картой за аренду, пояснив, мол, им срочно надо перевезти вещи на «снятую дачу». Катя поражалась: вот она не заметила, что у чуриловского отельера имеется грузовичок, а от Гектора ни одна деталь не ускользает. Отельер за щедрую плату даже не стал спрашивать, почему они собрались перевозить вещи на дачу на ночь глядя. Гектор забрал из «Гелендвагена» армейский баул. К задержанию он приготовился за пару минут уже по пути в Кашин. Достал из баула резиновые перчатки и наручники, сунул в карман брюк. Извлек ноутбук и свою микрокамеру.

Время близилось к половине десятого вечера – Катя тревожилась: застанут ли они Веригина в УВД? Хотя при аврале нераскрытого резонансного убийства все пашут обычно с утра до поздней ночи, однако…

– На месте Веригин, свет в окне его кабинета на первом этаже, – сообщил Гектор, когда они достигли наконец Кашина, медленно проехали мимо здания УВД. Гектор намеренно не остановился. – Делает вид, что ловит шабашников-мигрантов, на которых он убийство пытается повесить. Подождем, когда на хаус двинет.

Он затормозил на углу соседней улицы. Выйдя из машины, скинул пиджак и установил микрокамеру на забор одного из неосвещенных частных домов. Вернувшись в «газель», настроил программу слежения на ноутбуке – так же, как делал в случае с поимкой нечистого на руку гаишника.

– У камеры теперь максимально дальний обзор – как раз на полицейскую стоянку. Не пропустим мы Алекса, – пояснил он.

И они ждали в «газели». Катя не пыталась сейчас вновь бросаться в спор о нестыковках. Не тот момент. Она занималась другим – приготовила ампулы и шприцы. До инъекций оставалось четверть часа.

Гектор следил за камерой с экрана ноутбука, затем вывел изображение на мобильный.

– Связь плохая, встали мы неудачно.

– Гек, пора. Повернись и расстегни пояс, освободи мне место, я сделаю укол в бедро, в живот уже нельзя. – Катя набрала в шприц лекарство из первой ампулы.

Гектор расстегнул пояс брюк и…

– Вон он! Вышел, идет к стоянке, – объявил он хрипло.

На экране ноутбука с камеры тусклая серая картинка – человек в штатском, не в полицейской форме. В темной ветровке и брюках карго. Александр Веригин. Он направился к черному внедорожнику на стоянке.

– А вот и черный внедорожник, – хмыкнул Гектор. – «Форд Эксплорер», старичок – винтаж… Не то что «Лексус» Варданяна. Но внедорожник – вездеход! А мы-то, Катя, гадали, чью тачку засекли подростки возле улицы Октябрьской.

Александр Веригин сел в черный внедорожник.

Гектор включил зажигание.

– Гек, укол… я не могу на ходу… трясет. – Катя кляла себя, что растерялась в столь ответственный момент, опять испугалась колоть его.

– Инъекцию сделаем потом! Мы за ним.

– Нет, уколы сначала!

– Он оторвется, мы его упустим. Мне еще камеру забирать.

– Если ускользнет сейчас, ты пробьешь его адрес. Для тебя пара пустяков. Мы дождемся утра. Ты его задержишь утром по дороге из дома на работу. Мы не можем пропускать время инъекций! Я не допущу! – Катя повысила голос и сделала ему укол.

Гектор втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Помотал головой – ну, Катеныш…

Катя сделала второй укол ему в бедро так быстро, как сумела.

Гектор нажал на газ, доехал до места, где оставил камеру. Выскочил из «газели», застегиваясь на ходу, сдернул ее с