Во всём виноваты «Битлз» - Максим Капитановский

Я тогда работал в Росконцерте, где большое внимание уделяли внешнему виду. Поэтому перед прослушиванием музыканты всегда налаживали скромность. У всех без исключения были довольно длинные волосы — их старались спрятать в первую очередь. Непосредственно на голове причёска закалывалась девчоночьими невидимками, а десяти-двадцати сантиметровый хвост убирался сзади под воротник. Причём для того, чтобы хвост не вылез, его приходилось держать напряжённой шеей, сильно втянув голову в плечи.

А теперь вы, читающий или читающая, напрягите шею, втяните голову в плечи и посмотритесь в зеркало. Вот-вот — на сцене и стояли двенадцать таких уродов в оранжевых кримпленовых пиджаках с вытканными на лацканах золотыми лирами. Зато головки аккуратненькие — просто загляденье!

В составе тогдашней комиссии присутствовал одноглазый шестидесятилетний дядька, которого во времена первых пионеров глупый кто-то на три месяца назначил барабанщиком. Потом судьба его круто мотала по разным местам, включая тюрьму, пока не бросила на культуру дожидаться пенсии. Дядька тем не менее считался специалистом именно по ударным инструментам, и его дребезжащий голосок уверенно звучал в хоре некомпетентных людей, имевших право в одну секунду запретить гастроли и отправить коллектив на дополнительные репетиции.

Выслушивая от него в предыдущие прослушивания разные глупости по поводу громкости (мол, я так колочу, что забиваю весь ансамбль), в ЭТОТ заход я не играл вообще — так, махал палочками для красоты, но один раз всё же случайно задел тарелку. Дядька тут же всё остановил и сказал, что, пока этого раздолбая не призовут к порядку, ансамбль никуда не поедет. Я отложил палочки и «играл» руками, не забывая втягивать голову. На гастроли мы поехали.

За сытую, жирную жизнь и легко давшийся успех групповики виашников не любили, считая их продавшимися ренегатами (не путать с дегенератами). И совершенно напрасно. Практически каждый вокально-инструментальный музыкант мечтал сам начать писать песни, организовать в будущем свою группу и отмолить в её составе грехи перед искусством. Совершенствовались как могли: возили с собой свежие записи, репетировали на неопределённое будущее посторонний репертуар, даже селились в номерах по музыкальным интересам: духовик с духовиком, басист с барабанщиком (ритм-группа).

Ходил такой анекдот: жили-были басист с барабанщиком, но никак не могли на концертах синхронно попасть в сильную долю. Очень расстраивались. Как-то крепко выпили вечером в номере и от безысходности решили покончить жизнь самоубийством. Встали вместе на перила балкона, обнялись и так, обнявшись, и бросились. Но упали всё равно: шмяк, шмяк!

Вот так вот! Переживали люди за качество-го.

В общем, об искусстве тоже думали, да и жизнь у вечно гастролирующих музыкантов ВИА на поверку не была такой уж сытой и жирной. Наоборот, постоянные переезды, поезда, самолёты, холодные автобусы зимой и душные летом, гостиницы с «удобствами во дворе», питание всухомятку — вся жизнь вне дома в обстановке ненавязчивого советского сервиса была не каждому по силам.

И произошло то, что должно было произойти. Количество гастрольных лишений перешло в новое человеческое качество. Закалило и породило небывалый тип советского музыканта — сверхчеловека, способного есть гвозди на завтрак, в два счёта бреющегося в темноте и на внезапное предложение выпить и оскотиниться колеблющегося не более трёх секунд.

Опытный гастролёр должен был быть готов к любым неожиданностям, вернее, к сожалениию — к ожиданностям.

Давайте смоделируем ситуацию гастролей году так в 74-м прошлого века в городе N. тем более что по уровню потенциальной опасности N ничем практически не отличался от, скажем, М или R.

О некоторых гастрольных моментах вы уже прочитали в первой части книги, ну да ничего — ещё разок освежу. Вы уж потерпите, зато подробно расскажу о схемах по проводу девушек в гостиницу. Как и обещал.

Итак, прилетели или приехали, добрались до гостиницы, получили ключ, поднялись пешком на шестой, так как лифт не работает, зашли в номер, поставили чемодан и давай сразу спать? Ничего подобного! Смело проходим к окну, смотрим изнанку занавески на предмет прожжённой сигаретой дырки или грязного несмываемого пятна. Нету! Хорошо, идём к телевизору. Экран не разбит, телик работает. Хорошо! Телефон. Не расколот, работает. Ваза? Трещин нет! Хорошо! Стакан, пепельница. Хорошо! Настольная лампа без лампочки. Порядок! На кривую картину «Вечер на Оби» внимания не обращаем — её уже ничто испортить не может. Дальше что? Полотенце! Есть. Хорошо! Но где же, блин, подвох? Ах вот он, едрить твою налево! Под салфеткой на тумбочке прожжённый кипятильником кругляшок. Свистать всех наверх! Горничная, понятые, «прошу занести в протокол!»…

А когда уезжаем, полотенце сдаём внизу вместе с ключами, а то ведь сопрут. Непременно сопрут! И возьмут потом пять рублей. Ужас!

Вот так! А вы думали как?!

В промежутке между приездом и отъездом благоустраиваемся как можем. Открываем гастрольный чемодан с пионерской надписью, например — «Максик Капитановский — 4-й отряд». Где-то у нас тут был скотч. Вот он! Заклеиваем сантиметровые щели в окне, а то за бортом минус 22. Вот фен. Им при сноровке можно брюки погладить, носки высушить, скудное внебрачное ложе обогреть. Вот соль и перец из самолёта, вилка, ложка, ножик, суп-письмо, железнодорожный сахар. Вот внезапный кипятильник артиста — две половинки лезвия от опасной бритвы, две спички и нитка. Вот верная отвёртка для отрубания радио, а то в шесть утра: «А-а-а-а-а… Союз нерушимый…». Но главное — отвёртка для изготовления внезапного кипятильника артиста, то есть для отключения потребующегося шнура от настольной лампы. Вот дефицитный рулон московской туалетной бумаги — раковину заткнуть для постирушки и вообще (не забыть взять с собой на концерт, а то сопрут). Вот универсальный ключ «вездеход» — ну это для поезда: окно открыть, если что, или в закрытый вагон-ресторан проникнуть. Вот тапочки домашние «ни шагу назад» тридцать шестого размера и халат женский розовый 46-го — реквизит для реализации провода девушки по варианту «Павлик Морозов». Вот анальгин зачем-то. Вот будильник с разными часовыми поясами. Вот антитараканий аэрозоль «Прима» (походный заменитель серно-ртутной мази). Вот складной стакан и рюмка (красиво жить не запретишь!). Носков две пары взял сдуру, можно и одной обойтись. Вот подушечка надувная — между башкой и стеклом в ночном автобусе проложить, чтоб подрушлять. Вот две зажигалки: в одной кремень, в другой газ. Вот табличка на дверь антибеспокоечная «Do not disturb» (не помню уж, где взял) — надо бы срочно выбросить, а то вломятся ночью — «Чевой-то там у вас написано?!» Ну, кажется, и всё. А гитара?! Эх, а гитару-то в Москве забыл (шутка).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});