Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тысяча чертей! — выругался Лукас, вскакивая с кровати. — Ну, что я тебе говорил?
— Эй, дружище! — раздался снизу знакомый голос. — Я приехал, чтобы исполнить серенаду для твоей красавицы матери!
Снаружи раздались звуки балалаек.
Лукас подошел к окну.
— Отправляйся домой, Матвей, иначе…
— Я написал оду в ее честь. В ней тридцать семь строф.
Татьяна тихо помирала со смеху.
— Тридцать семь строф? Думаю, Далси будет польщена!
— Спокойной ночи, Матвей! — Лукас закрыл ставни и опустил оконную раму. — Если он не образумится, я запущу в него ночным горшком.
Татьяна приподнялась и села в постели.
— Я люблю тебя.
— И я тебя, мое сокровище.
Едва он произнес эти слова, как в дверь постучали.
— Как это понимать! — услышали они возмущенный голос графини. — Этот сумасшедший казак стоит под окнами с мандолиной!
— С балалайкой, — поправил ее Лукас, присаживаясь рядом с Татьяной.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что это не мандолина, а балалайка. Платов поет серенаду, которую сочинил в твою честь. — Он поцеловал Татьяну в губы — нежные и свежие, словно роза.
— Мне безразлично, как это называется; просто я хочу, чтобы этот человек перестал шуметь — он перебудит всю округу! Сделай же что-нибудь!
— Непременно, — пообещал Лукас, чувствуя, как Татьяна медленно, осторожно спускает с него штаны. Он прикоснулся губами к ее груди и замер от наслаждения, когда ее пальцы плотно обхватили его готовое к бою орудие любви.
— Начнем, милорд? — шепнула Татьяна.
Еще бы! Что за вопрос!
Эпилог
Сомерли-Хаус
Июнь 1815 года
— Полюбуйся! — сказал Лукас, передавая Татьяне свежий номер «Пост». — Герцог Камберлендский только что в очередной раз внес ощутимый вклад в Русский фонд помощи.
— Сколько? — спросила она, пробегая глазами заметку. — Всего тысячу фунтов? Ах он сукин сын!
— В целом он внес почти десять тысяч…
— И поэтому газеты его превозносят как великого филантропа! Когда его спросили о причинах особого расположения к русским, объяснение было следующее: как христианин он рад помочь народу, на долю которого выпало столько страданий. Взять бы этого проклятого лицемера и своими руками…
Лукас приложил палец к ее губам.
— Пока он держит слово, ты в безопасности, а все остальное не столь уж важно.
В дверь постучали, затем Каррутерс внесла кофейник со свежим кофе. Ее взгляд на мгновение задержался на подносе с завтраком, и она неодобрительно поцокала языком.
— Так дело не пойдет, миледи: вы обязательно должны доесть овсянку!
— Почему мое состояние, — уныло пробормотала Татьяна, — дает всем право разговаривать со мной как с ребенком?
Каррутерс возмущенно всплеснула руками.
— Заставьте ее, милорд!
— Ешь немедленно! — притворно нахмурился Лукас, но глаза его искрились от смеха.
— Терпеть не могу овсянку. Я предпочла бы яйца, немножко бекона и…
— Ну нет, миледи, так не пойдет! От такой калорийной еды у вас начнется рвота!
— У меня никогда не бывает рвоты, — с вызовом заявила Татьяна и незаметно стащила кусочек бекона с подноса Лукаса. — Немедленно принеси мне два яйца всмятку… или я уволю тебя без рекомендаций!
— Гм! Попробуйте, если хотите, — презрительно парировала Каррутерс и, поставив кофейник, ушла из комнаты.
— Одно яйцо всмятку! — заискивающим тоном крикнула ей вслед Татьяна.
Лукас фыркнул и получил локтем под ребра.
— Что тебя так развеселило?
— Трудно поверить, что совсем недавно она была такой робкой и послушной. Наверное, ее испортило то, что она теперь стала горничной графини… — Лукас ласково погладил едва заметно округлившийся живот Татьяны и ее налившиеся груди.
— Но я действительно ненавижу овсянку!
— Тогда можешь взять у меня яйца и бекон. Только не забудь поделиться со мной, — добавил он.
— Ладно уж, доедай, — с набитым ртом сказала Татьяна, подтолкнув к нему тарелку с овсянкой.
— Я не это имел в виду.
— Нет? — удивилась она и проглотила то, что было во рту.
— Нет. — Он отставил поднос в сторону и принялся развязывать ленточки на ее ночной сорочке. — Я имел в виду нечто совсем другое.
— Только если отдашь мне еще и гренок, — заявила она.
— Жадина! — проворчал Лукас, но вожделенный гренок отдал.
Едва Татьяна успела покончить с гренком и повернуться к нему с соблазнительной улыбкой, как в дверь снова постучали.
— Убирайтесь! — в бешенстве выкрикнул Лукас, но Татьяна заставила его замолчать.
— Это, должно быть, Каррутерс, принесла яйца. Входи! — с довольным видом крикнула она, и Лукас расхохотался, наблюдая, как вытянулось у нее лицо, когда на пороге показался Тимкинс.
— Прошу прощения, милорд, миледи, — растерянно пробормотал садовник, заметив разочарованное выражение на лице Татьяны.
— Ничего, ты тут ни при чем, — заверил его Лукас. — Просто се милость обрадовалась бы твоему приходу только в том случае, если бы ты принес в кармане кусок ветчины.
— Но ведь у тебя, наверное, ее нет, — вздохнула Татьяна.
Единственный глаз Тимкинса блеснул.
— Нет. Зато у меня имеется кое-что получше.
— Неужели пирог со свининой? — с надеждой спросила она.
Садовник потоптался на месте, затем достал из-за спины серебряную вазу, в которой красовался цветок розы — белоснежный, махровый, с тугой бледно-зеленой серединкой.
— Позвольте представить «Леди Татьяну Стратмир». Вы просили, милорд, принести вам первый распустившийся цветок.
Татьяна тихо охнула от изумления.
— О, Лукас! Тимкинс! Какая красота!
— Да, она восхитительна, — сказал Лукас, целуя жену. — Я знал, что эта роза будет необыкновенной.
Татьяна зарылась носом в лепестки, вдохнула аромат и передала вазу Лукасу, с нетерпением ожидая его реакции. Он понюхал цветок, поднял голову, еще раз понюхал…
— Невероятно соблазнительный запах, как я и предсказывал, — наконец сказал он. — Пахнет ветчиной.
Ему едва удалось увернуться от ее кулачка.
— Нет, правда, Лукас, как она тебе?
— Мне кажется, в ее аромате есть терпкость и нечто волшебное, — торжественно произнес он. — Как в тебе! — Его длинные сильные пальцы с профессиональной уверенностью осторожно раскрыли лепестки. — И она такая же зеленоглазая, как ты.
— Вы отправите ее описание в Общество любителей роз, милорд? — спросил Тимкинс.
Лукас вставил цветок в густые белокурые волосы Татьяны.
— Нет, мы лучше сохраним за семьей исключительное право на разведение этого сорта. Хотя, возможно, Татьяна пожелает воспользоваться шансом и увековечить свое имя в истории.
- Как поцеловать героя - Сэнди Хингстон - Исторические любовные романы
- Безрассудная любовь - Элизабет Лоуэлл - Исторические любовные романы
- Леди с Запада - Линда Ховард - Исторические любовные романы
- Безрассудная - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Безрассудная - Шеннон Дрейк - Исторические любовные романы
- Приглашение на танец - Мэнди Коллинз - Исторические любовные романы
- Не соблазняй повесу - Сабрина Джеффрис - Исторические любовные романы
- Леди греха - Мэдлин Хантер - Исторические любовные романы
- Ночная княгиня - Елена Богатырева - Исторические любовные романы
- от любви до ненависти... - Людмила Сурская - Исторические любовные романы