Проклятый убийца (СИ) - Андросенко Александр Дмитриевич

— Звучит мрачновато, — вздохнул я.

— Ну, а я о чем!? Срочно требуй адвоката!

Я постучал в дверь. Раз, другой. Никто не подошел.

— Саня, бл@… - вздохнул бугай, и принялся долбить дверь. — Ну вы где там, служивые?! Чаем с плюшками балуетесь что ли?! Не видите, парнишка слово молвить хочет?!

— От двери отошел!!! — раздалось из-за дверей. — А то по рёбрам протяну!

— Удивил, пиздец просто! Хоть бы раз что-нибудь приятное сказал! — Леня отошел в дальний угол.

— Чо надо?!

— Я… Адвоката хочу вызвать, — попросил я.

Из-за дверей раздался шепоток, тихий смешок, и ответ:

— Хорошо, ожидайте! Ваш адвокат вызван!

Я с облегчением улыбнулся и посмотрел на Леню:

— Спасибо! Если бы ты не ты, я бы и не подумал об адвокате. Как думаешь, теперь все будет хорошо?

— Саня, бл@… Вот, ты олень… Какого адвоката они тебе вызвали?! — Леня сел на кресло и прикрыл глаза руками.

— А?

— Я говорю, какого адвоката они тебе вызвали?!

— Не знаю… Какого-нибудь правозащитника, наверное…

— Сууууука… Какого, на хер, правозащитника?! Имя? Фамилия? Отчество? Они же тебя просто послали!!!

— Как это послали?! — не понял я. — Они же четко ответили: ваш адвокат вызван!

Леня покачал головой:

— Вот бл… Ну, и кто же твой адвокат?

— Ну… У меня нет личного адвоката! Наверное, они вызвали мне какого-нибудь общего… — я припомнил фильмы. — Они же обязаны мне предоставить бесплатного адвоката!

Леня посмотрел на меня таким взглядом, что я сделал пару шагов назад.

— Сука, бесплатный адвокат… Ты сериалов обсмотрелся что ли?!

И тут дверь раскрылась, впуская одного жизнерадостного мужчину и двух угрюмых полицейских.

— Александр, я ваш адвокат! — он протянул руку, и пока я её жал, полицейские вывели Леню, который вдруг резко заткнулся. — Николай Веритин, очень приятно познакомиться! Как вам местные порядки? Не обижают? Что у вас за дело? — он сел на кресло, открыл планшет. — А, избиение у Парк Хауса, тяжкий вред здоровью, по предварительному сговору, в алкогольном опьянении, сопротивление задержанию…

— Я не сопротивлялся!

Адвокат оторвался от планшета и посмотрел на меня оценивающим взглядом, после чего смутился:

— В отчете о задержании так говорится. Я не имею привычки не доверять официальным документам!

— Вы же МОЙ адвокат! Вы должны отстаивать мои интересы!

Мужчина печально улыбнулся:

— Молодой человек… Вам грозит семь лет, за сопротивление могут ещё полтора накинуть… В ваших интересах было сотрудничать со следствием и получить полтора-два года! Вы могли согласиться сразу, и я занимался бы собственными делами, а не отирался в управлении…

— Но я невиновен!!! — возмутился я. — На камеры не вошел момент нападения на меня, но есть свидетели! Мои друзья и девушки, с которыми мы там были!

— Хм… Ну, ладно, давайте посмотрим опросы свидетелей… Вот, некая… Юлия… Ваша подруга?

— Да!

— Пожалуйста, читайте! — он с улыбкой протянул мне планшет.

Я взял его и пробежал глазами показания своей… Судьбы, наверное. Как ещё можно назвать девчонку, которая может упечь тебя на семь лет на медные прииски? Ох, Юля, Юля… Её ответы полностью подтверждали версию «пострадавших».

— Так же там находятся ответы ещё одной девушки. Перестаньте сопротивляться, Александр, и думайте о себе. Следствие пока что готово идти на сделку, пользуйтесь! Если попадется благосклонный судья, полиция отзовет заявление о сопротивлении аресту, а с пострадавшими удастся уладить отношения и договориться, то может обойтись условным сроком. Я готов заняться этими проблемами за сто тысяч.

Я посмотрел на него, возвращая планшет:

— Вы же бесплатный адвокат!? Какие сто тысяч?!

— Юноша, любой труд должен быть оплачен! Ваше представление в суде мне оплатит государство. Но все остальное — чисто за счёт клиента.

Я смерил его взглядом, на что он развел руками:

— Не я чуть не убил двух мальчишек! Не надо на меня так смотреть!

— Один из этих мальчишек старше меня, — напомнил я.

Адвокат промолчал, просматривая что-то на планшете, потом вздохнул:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Александр, ну что, вы надумали? Сотрудничаем со следствием или встречаемся в суде?

То, как меня толкали на это «сотрудничаем с следствием», бесило даже сильнее, чем то, что я не могу доказать свою невиновность.

— А нельзя как-нибудь сотрудничать со следствием для того, чтобы выяснить правду о произошедшем? — поинтересовался я, стараясь скрыть иронию.

— Можно, — ответил адвокат. — Подписывайте, и мы попробуем максимально смягчить приговор.

— То есть то, что все было по-другому, вы даже не рассматриваете?

— Александр, ваши показания ничем не подтверждены. Чем больше сопротивляетесь, тем хуже вам будет.

Я вздохнул. У меня была надежда и на то, что Вика как-то отреагирует на происходящее, но как быстро? Скорее всего, она уже пытается до меня дозвониться. Но что она может без отца, да еще и под охраной? Черт… Ну зачем я полез на рожон? Да, я верил Ване, но он точно так же сейчас у следачки, как и я. И все зависит от него. Предательская мысль о том, что он может меня сдать даже на секунду не мелькнула в моем сознании. И тут прорезался голос адвоката:

— О, Александр! Ваш друг уже согласился сотрудничать со следствием! Ну что, последний шанс? Вы готовы?

— Как согласился? Кто?

— Как кто? Вас обоих в участок привезли!

— Не может быть! Дайте мне с ним поговорить! — не поверил я.

— Это вам с ребятами разговаривать надо… Но я предлагаю играть превентивно! Пока он там себя выгораживает, я подправлю время вашего согласия, чтобы оно было чуть раньше, чем его, и у вас будет преимущество в суде! Уверен, больше двух-трех лет не дадут!

— Вы же говорили про полтора года условно!

— Это было когда вы один были готовы сотрудничать со следствием! А теперь вас двое, и вы даже не первый согласились!!!

Я снова долго изучал его, а потом вынес приговор:

— Вы врете.

— Что?!

— Вы врете! Ваня не мог написать признания. Он не будет выгораживать себя и закладывать меня. И еще — нас там было, как минимум, восемь человек. И даже если Юля с подругой написали, что мы виноваты в драке, остальные шесть человек подтвердят, что на нас напали и мы только защищались! И ни один судья не отправит меня на прииски на основании некачественно проведенных следственных мероприятий! Эту вашу Аллу надо заставить не губки красной помадой подводить, а работать! А вам — снять чужой костюм и перестать изображать адвоката!

Николай поморщился, встал и, перед выходом из кабинета, сказал:

— Ты пожалеешь, пацан. Это тебе не игрушки. Все серьезно. Семь лет на приисках. Еще пару лет в центрах реабилитации. А потом ни на какую работу в госсектор ты не устроишься. Ты хотя бы понимаешь, на что подписываешься? И главное, ради кого? Твой дружок тебя уже сдал!

— Я делаю это ради себя! — ответил я. — Вы не имели права даже привозить меня сюда. Я знаю, с чьей подачи и по какой причине дали ход этому сфабрикованному делу, добьюсь, чтобы оно было пересмотрено, и платить сто кусков буду не я, а мне! Ясно!?

Псевдоадвокат ухмыльнулся:

— Ясно. Посмотрим, что ты скажешь после оглашения приговора, придурок.

Я остался один, сел в кресло и подумал о том, что если нас все же закроют, мама будет очень расстроена. Через семь лет мне будет двадцать пять… Блин, почти тридцать! Вся жизнь пройдет в Игре… Я представил, как меня вынут из камеры глубокого погружения, не привыкшего к людям, с каким-нибудь синдромом боязни общения, и загрустил от жалости к будущему себе.

За этим делом меня и застал Ваня, которого втолкнули в кабинет.

— О, Санек! — ухмыльнулся он. — Ну чо, сдал меня? Или я первый успел?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Говорят, ты раскололся быстрее, чем грецкий орех в пространственных тисках! — ухмыльнулся я в ответ. — А я отказывался верить, прикинь!

— Ну, я-то в тебе был уверен! Сам понимаешь, пришлось подсуетиться, чтобы первым успеть! — хохотнул Ваня. — Чо тут было? Адвоката звал?