«Если», 1999 № 03 - Журнал «Если»

— Я их вижу, слышу, даже тактильно ощущаю. Вот ты куришь, и дым — шероховатый. И шуршит, как песок.

Глаза у Игоря округлились.

— Что, серьезно? И ты все это видишь?

— Ага. Вот у тебя в ванной комнате шампунь с запахом лимона. Только не радуйся, это синтетический запах. Если б настоящий, то пищал бы тоненько, и не такой гладкий, а с шершавинкой, понимаешь?

— Обалдеть! — с чувством произнес Игорь. — Я знал одну девчонку с усиленным зрением. Так у нее все очень просто было. Когда хотела, перестраивалась на режим дальнего зрения, когда хотела — на ближний режим. Знаешь, у нее так смешно глаза менялись — то выпучиваются, то втягиваются, и радужка то серая, то голубая. Но она говорила, это как в бинокль или микроскоп смотреть.

— А вот у меня — так, — ответил я.

Когда я был совсем маленьким и не понимал, как сильно от других отличаюсь, то случалось что-нибудь такое ляпнуть. Все смеялись. Особенно взрослые, которые знали, что у меня условно-положительная мутация. Наверное, смешно, когда подбегает карапуз, водит рукой в воздухе и говорит: «У тети духи шуршат».

Они ведь действительно шуршали!

А эти проверки!.. Каждый месяц, сколько себя помню. Пробирки, в них бумажки, и каждая чем-то смочена… «Мишенька, как ты ощущаешь этот запах? Светящаяся полоса? Вибрирует? Молодец, Мишенька. А ты помнишь, чем пахнет молоко? А на каком расстоянии ты чувствуешь человека? Да, взрослого… Ну, пусть летом… Да, потного… Правда?..

Это только вначале интересно. Потом скучно. А в конце концов, просто противно.

Я долго думал, что стоит только пожаловаться родителям, и все это прекратится. Навсегда. Ведь они не могут не понять.

А они слишком хорошо все понимали. Это был папин проект. Его самое удачное изменение генома — собственного генома. Его слава, его успех, его вклад в науку. Деньги, наверное, тоже. Но деньги тут были совсем не главным.

Я был экспериментом. Мое рождение было запланировано, на него было получено особое разрешение. Мама и папа подписали документы о том, что в случае появления у меня безусловно-негативной мутации они не возражают против эфтаназии.

Кстати, от меня они этого не скрывали.

Но все прошло хорошо. Угрозы для общества я не представляю.

Я знаю, чем закончился пятнадцать лет назад эксперимент по созданию людей со способностью прямого взаимодействия с компьютерами. Виртуальный клон последнего из них выследили и уничтожили только в прошлом году.

Так что я не боялся, что меня могут в любой момент усыпить.

И когда сдавал тесты на психологическую и эмоциональную зрелость, вовсе не хотел отомстить родителям. Зря мама кричала, когда я уходил. Я не испытываю к ним ненависти. Я их даже люблю.

Я только хочу быть самим собой.

Поэтому и получил Знак Самостоятельности. Стал таким же равноправным членом общества, как любой взрослый. Первым делом потребовал все документы по своей мутации, думал, может быть, она устранима. Оказалось — нет. Если меня лишить обоняния, то зрение и слух тоже исчезнут.

Вот тогда я ушел из дома.

Проснулся я уже довольно давно, но все лежал в постели, не открывая глаз. Игоря в доме не было, это я по запаху чувствовал. Зато он оставил на столе завтрак и записку — чернила еще не застыли окончательно, и я их слышал.

Это удобно, очень удобно. Тут мама и папа правы. Они только не понимают, что дали мне слишком много.

Я наконец-то решился и открыл глаза. Первые секунды трудно — весь мир пахнет, и все это приходится видеть. Чем больше вокруг техники и синтетики, тем труднее. Я раньше звал эти запахи «злыми».

Хорошо, что в этом домике только гарантированный обществом минимум техники.

Я пошел в ванную. Там нашелся разовый санитарный пакет, в который входит все: от зубной щетки и полотенца до презерватива и туалетной бумаги. Потом я оделся, поел и вышел из дома.

Море было совсем рядом. У маленькой дощатой пристани покачивались на воде катера. Чуть дальше начинался пляж, сейчас еще совсем пустой, только стайка маленьких ребятишек под присмотром учителя бегала по мокрому песку вдоль берега.

— Эгей!

Игорь сидел на раскладном стульчике. Он был в одних плавках и мокрый, уже успел искупаться.

— Ты поел?

— Да, спасибо, — я подошел ближе. — Загораешь?

— Работаю! — возмутился Игорь.

Он пнул ногой кредитный сканер, валяющийся на песке. Сканеру было все равно, это специальная модель.

Я постоял, глядя на море.

— Игорь, а почему ты работаешь здесь? Любишь море?

Он неопределенно повел плечами.

— А все-таки?

— Мишка, ты что, совсем лопух? — Игорь говорил резко, но, судя по запаху, был совершенно спокоен. — Знаешь, какой процент безработных в Европе?

— Тридцать с чем-то.

— Тридцать семь. Пускай из них половина не хочет ничего делать и готова жить на пособие. А остальные вовсе не прочь подзаработать. Мне эту работу дали только из-за возраста. По закону.

— Сидеть на стуле и водить кредитками по сканеру…

— Да? — Игорь заинтересовался. — Это не по тебе? А простите за нескромный вопрос: какое у вас образование, кроме базового? Ты специалист в области программирования? Имеешь право на вождение пассажирского или грузового транспорта? Диплом врача? Или преподавателя?

— Нет, — честно сказал я. — Базовый курс образования. Ну и все обязательные профессии.

— Ага. Пользователь информационного терминала и оператор торговых автоматов. Меньше умеют только дебилы.

Он опять перешел на учительский тон. Но я не возмущался.

— Никто не будет тебя дискриминировать! Не надейся! Никто и никогда не скажет тебе, что ты всего-навсего сопляк с железякой на цепочке. Тебе даже будут давать больше, чем другим, лишь бы не нарываться на соцконтролеров. Но всерьез тебя никто не воспримет.

— Посмотрим.

— Успехов! — Игорь вытянулся на стульчике, раскинул руки. — Валяй! Вечером приходи, поделишься впечатлениями, ладно?

Я развернулся и молча зашагал по дорожке. Кроссовки тихонько напевали «Скатертью, скатертью дальний путь стелется». Хорошие кроссовки. Не бесплатные. В социальный минимум не входят. Мне их подарила мама на день рождения.

Центр занятости был недалеко. Я даже не стал брать напрокат машину, пошел пешком, хотя на два часа пользования у меня право есть. Как-нибудь возьму машину и отправлюсь путешествовать. Вот только решу все с работой и жильем.

В центре пришлось минут пятнадцать посидеть в очереди. Людей было немного, но и очередь двигалась неспешно. В основном в ней сидели азиаты и арабы, но были и две наши, говорившие по-русски.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});