Голубая луна - Лорел Гамильтон

Марианна склонилась ко мне, держа мое лицо между ладонями.

— Анита?

— Я здесь.

Голос у меня был тих, но ясен. Я ощущала легкость, пустоту, но не была одна — меня не удалось обмануть. Мунин не ушел. Он еще не закончил.

— Мунин оставил ее? — спросил Ричард.

Марианна покачала головой:

— Он еще здесь.

Мое мнение о ней еще повысилось — она тоже не была обманута.

— Отпустить ее? — спросил Верн.

— Анита? — обратилась ко мне Марианна.

— Отпустите.

Они медленно убрали руки, будто опасаясь. Опасаясь меня или за меня, я не знала точно. Потом отошли, только Ричард остался рядом. Я прильнула к нему головой, и он взял меня в объятия. Я закрыла глаза и отдалась этому чувству безопасности — на миг. Ни в чьих объятиях мне никогда не было так надежно. Ни в чьих.

За что-то я зацепила ногой среди листьев, отодвинулась от Ричарда и нашарила свой нож. Сунула в ножны.

С той стороны поляны Джейсон сказал:

— А второй здесь. — Он держал его за лезвие.

Я подошла к Джейсону, взяла у него нож, ощущая на себе взгляды всех собравшихся. Будто я только что появилась, и никто не знает, чего от меня ждать. Второй клинок я тоже вложила в ножны.

Джейсон улыбнулся мне:

— Не пойми меня неправильно, Анита, но хотелось бы мне когда-нибудь проделать это взаправду.

— Почему не сегодня? — спросила я.

Джейсон уставился на меня:

— Как ты сказала?

Я пошла обратно, чувствуя провожающие меня взгляды. Я чуяла кровь, силу и плоть, и ничего не было приятнее, чем возбуждать вервольфов.

Ричард стоял там же в джинсах и футболке. Волосы пеной лежали на плечах, мягкие, темно-каштановые при луне.

Схватив его за футболку, я смогла притянуть его настолько, чтобы поцеловать, долго и взасос, и он ощутил вкус всей крови, что пробовала я, всей кожи, что я сегодня касалась. Медленным движением я вытащила его футболку из штанов, погладила ладонями голый живот, прохладную крепкую грудь.

Он схватил меня за руки, отвел их.

— Что это с тобой?

— А тебе разве не нравится?

Это Люси шла к нам. Ее внушительные груди натягивали материю топа. Либо у нее были очень большие соски, либо они от холода очерчены так четко даже в этом тусклом свете.

Я подняла глаза на Ричарда. Я спала с Жан-Клодом, он — с Люси и Майрой — да, не забудем Майру. Это вполне честно, что у него есть любовницы. Нет, правда. Но мне это было поперек горла, и за это я себя ненавидела. И еще за то, что хочу его. За то, что сплю с Жан-Клодом и что это мне не нравится. И за то, что если бы это был Ричард, мне бы не хватало Жан-Клода. Что бы я ни делала, а для меня оборачивается хреново.

Глядя на Люси, я знала, что руки, которые так нежно держат мои, хватались за эти мощные, круглые груди. Я знала, что она его трогала — всюду. Что голым он входил в нее. И ревность была так сильна, что у нее могло быть одно лишь имя — ненависть.

Я отодвинулась от Ричарда и вынула нож из ножен. Шанг-Да шагнул вперед, будто чтобы стать между нами, но Ричард остановил его и отослал назад. Он просто смотрел на Шанг-Да, пока тот не отступил, но по лицу китайца можно было сказать, что он очень этим недоволен. Его можно было понять.

Ричард повернулся обратно ко мне, уставился на меня, но не шевельнулся себя защитить. Не знаю — то ли он верил, что я его не трону, то ли был уверен, что я не смогу. А я не сомневалась, что смогла бы.

Я сумела одернуть свою руку, но лезвие успело полоснуть через рубашку — хотя и неглубоко, однако кровь показалась.

Он вздрогнул, в глазах появилась растерянность, горе, боль.

Ну и хрен с ним.

Шанг-Да уже был рядом, и Ричард схватился с ним. Ричард не подпустил его обезоружить или ранить меня.

Я приложила острие ножа к груди и сделала надрез над сердцем. Боль появилась сразу, резкая, но неглубокая. Ничего страшного. Кровь потекла между грудями, как щекочущий палец. Очень она была темной на моей белой коже.

Ричард шагнул ко мне, и Верн остановил его:

— Это ее выбор.

— Не ее, Райны! — возразил Ричард.

Но он частично ошибался. Райна наконец нашла нечто, привлекавшее нас обеих. Мы обе хотели заставить его страдать. Мы обе чувствовали, что нас предали, и ни у одной из нас не было на это права. Мы обе предали его — каждая по-своему.

Слова, незнакомые мне, полились с моих губ:

— Твое сердце — моему, мое — твоему. Я, лупа, — тебе, Ульфрику. Но ни я на ложе твоем, ни ты на моем.

И я бросила нож в землю так, что он воткнулся, гудя. Лезвие в земле ощущалось так, будто я разбудила огромного спящего зверя. Сила хлестнула через меня из земли, из меня, и что-то во мне освободилось в этом потоке. У меня закружилась голова, я рухнула на колени.

Все еще борясь, я взглянула на Ричарда и сказала:

— Помоги!

Но было поздно. Мунин рванулся наружу как ветер, и все мужчины, которых он коснулся, уловили этот запах. Я почти ощутила, как реагировали их тела. Я поняла, что сделала Райна, и если бы даже это был ее последний вечер на месте водителя, она не могла придумать лучше. Если не считать убийства, это была самая совершенная месть.

Я упала на колени, стараясь не дать ей завершить ритуал, но они уже стояли в темноте, готовые, охочие. Я издавала запах, и не только крови. Слова будто клещами вытаскивали у меня из глотки, и они вылезали, причиняя боль.

— Возьми меня снова, если можешь, мой Ульфрик.

Я глядела ему в лицо и видела, насколько оно стало диким. Мне это было отчасти приятно. Да поможет мне Бог — моя собственная ревность дала Райне ключи ко мне.

Я огляделась на стоящие в тени фигуры. Они ощущались растущим предгрозовым напряжением воздуха, таким тяжелым, что трудно было дышать. Чувствовалось, как зреет в этом воздухе молния, приближается, но буря эта ждала меня. Ждала моего движения.

Рядом со мной стояла Марианна.

— Вставай.

Я попыталась подняться, Марианна мне помогла.

— Теперь беги, — сказала она.

Я уставилась на нее:

— О чем ты?

— Ты только что объявила себя Фрейей. Теперь беги, пока они не потеряли терпение и не взяли тебя прямо здесь.

Я знала, что она имеет в виду, но мне надо было услышать это в открытую:

— Взяли?

— Если мунин не вылезет наружу, это будет изнасилование, но это все равно случится. Иди!

Она подтолкнула меня в темноту. Я споткнулась и последний раз оглядела поляну. На лице Ричарда были мука и ужас. Шанг-Да стоял за плечом Ричарда, злой как черт. На меня. У Джейсона я еще ни разу не видела лица такого безразличного, будто он боялся проявить свои чувства. И лицо Роланда я тоже увидела. Час-другой назад я его уже видела, но сейчас лицо его не было безразличным — оно было голодным, ждущим. И я знала, что они это сделают. Кто-то и где-то поимеет меня, если я их не убью всех. Два серебряных клинка против стаи вервольфов — не слишком хорошие шансы. А Ричард сделает все, чтобы меня спасти. Все.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});