Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет) - Дональд Карсон

Известны похожие рассказы о различных членах семьи Ирода, которые отправлялись в Рим, чтобы то ли подать прошение, то ли искать подтверждения своих прав на обладание царской властью в своих владениях. Архелай, сын Ирода Великого, приехал в Рим в IV в. до н. э., чтобы добиться утверждения воли своего отца, в соответствии с которой он становился его преемником. Но за ним по пятам следовали иудейские послы с протестом к императору: «Мы не хотим, чтобы этот человек был нашим царем»; в результате Август существенно ограничил его права. Иисус мог использовать этот инцидент в качестве основания для притчи. Судьба непокорных подданных просто отражала деспотические методы древности. Не существует записей о том, что Архелай действительно вел себя именно таким образом, и нет никаких указаний на то, что Иисус одобрял подобную жестокость.

Самое интересное во всей истории, однако, не мятежные подданные, а десять рабов (очевидно, круглое число), каждому из которых была дана мина, которую следовало употребить с выгодой. Первые два раба, успешно преумножив свои деньги, получили высокие должности. Однако третий даже не попытался пустить их в оборот. Он раскритиковал своего господина как человека жестокого, который несправедливо присваивает плоды чужих трудов. Возможно, он опасался лишиться денег и попасть в беду (ср. с предупреждением биржевых брокеров: «Ценность ваших капиталовложений может как упасть, так и подняться!»). Перед учениками стояла перспектива награды за использование данного Богом дара или потери его.

Примечания. Эта притча имеет сходство с притчей о талантах в Мф. 25:14–30. В ней также есть несколько любопытных моментов. В стихе 20 о третьем рабе говорится так, словно изначально было всего лишь три раба, как в Евангелии от Матфея. Любопытно, что дополнительная мина дается в награду человеку, который уже получил десять городов, что и вызвало протест. Наконец, часть истории о правителе и его мятежных подданных не входит в притчу о десяти талантах и кажется несколько странной в рассказе о торговле и коммерции. Многие ученые, исходя из этого, полагают, что две различные истории, рассказанные Иисусом, были соединены в одну, а некоторые детали претерпели незначительные изменения. Нечто подобное могло произойти с историей в Мф. 22:1 — 14, которая также выглядит как соединение двух притчей (см. примечания к ней). Естественно, эти детали не влияют на основные истины, изложенные в историях. 13 Практически невозможно дать современный эквивалент древним деньгам, особенно в период инфляции. NIV предполагает, что мина равнялась оплате за три месяца работы на полях. Это дает хотя бы приблизительное представление о покупательной способности мины. 21 Описание господина как человека жестокого и рассказ о его поведении в стихе 27 не должны восприниматься, как нечто угодное Богу, хотя к факту Божьего Суда следует относиться вполне серьезно.

19:28—40 Въезд Иисуса Христа в Иерусалим (см.: Мф. 21:1–9; Мк. 11:1–10; Ин. 12:12–19)

Теперь ученики были предупреждены о том, что не следует возлагать ложных надежд на то, чему суждено случиться в Иерусалиме. Тем не менее Иисус готовился войти в город необычным образом. Он воссел на осленка и проехал от Виффагии и Вифании, двух поселений к востоку от горы Елеонской, вниз по склону холма и дальше по направлению к городу. Расстилание одежд на дороге было знаком приветствия правителю (ср.: 4 Цар. 9:13). Люди, сопровождавшие Его от Галилеи, начали воздавать хвалу Господу за Его чудные дела, уже виденные ими, и восславили Иисуса как грядущего Царя, Который станет править от имени Бога. Только евангелист Лука упоминает о нескольких фарисеях, которые могли быть дружественно настроены по отношению к Иисусу и из страха перед возможными последствиями предупреждали Его, чтобы Он велел замолчать Своим восторженным последователям. Но Иисус не собирался этого делать. В приветственных словах народа скрывался более глубокий смысл, нежели сами люди могли осознать: появился Царь. Следовательно, люди не могли не приветствовать Его.

Примечания. 31 Неясно, относится ли слово Господь к Самому Иисусу, либо к хозяину осленка. В последнем случае, хозяева в стихе 33 — это слуги, а Иисус мог предварительно договориться о взятии на прокат осленка. В первом же случае, крайне необычно для Иисуса говорить о Самом Себе как о «Господе». 38 В Мк. 11:9,10 приветствия относятся скорее к Царству, нежели к Царю, хотя разница здесь несущественна. Слова Луки убеждают в том, что люди осознали: пришествие Царства означает пришествие к власти Царя, и очень важно, что они были готовы признать человека Иисуса Царем. Толпа могла ожидать от Иисуса свершения государственного переворота, несмотря на то что Он говорил Своим последователям совершенно о другом. Мир на небесах… — это парафраз «Осанны…» у Луки; у Марка это было рассчитано на читателей–язычников. Возможно, эти слова означали, что на земле мир для Иерусалима невозможен (ср.: 2:14; 19:42).

19:41–48 Судьба Иерусалима (см.: Мф. 21:12,13; Мк. 11:15–18)

Здесь присутствует неожиданная перемена в настроении, когда Иисус произносит грустное пророчество о судьбе Иерусалима. Он жаждет, чтобы этот город принес покаяние и узнал, что же служит ему во благо. Как мало жизнь этого города мира (Евр. 7:2) соответствовала его названию. Придет время, когда он будет осажден в типичной военной манере древности: вокруг него будут возведены валы, препятствующие входу и выходу, чтобы угрозой голодной смерти заставить горожан сдаться. Затем враги силой возьмут город, причиняя ужасное разорение и уничтожая жителей. Все это случится из–за того, что люди не захотели узнать Господа, пришедшего, чтобы спасти их.

Затем Иисус зашел в храм и устроил публичное изгнание торгующих там людей. Они снабжали необходимыми товарами молящихся и паломников, подобно тому, как современный киоск с сувенирами торгует фотографиями собора. Но здесь торговля была нечестной и приобрела непропорционально большие размеры. Та часть храмовой территории, которая была предназначена язычникам для поклонения Богу, превратилась скорее в вертеп разбойников, нежели в место, где было возможно молиться. Затем Иисус вернул храму надлежащее применение, ежедневно уча в условиях возрастающей оппозиции со стороны власть имущих и сильного сочувствия со стороны народа.

Текст позволяет предположить, что это было не первое путешествие Иисуса в Иерусалим (13:34); в противном случае, трудно понять, почему кажется, что Он проклял город, прежде чем дал ему возможность отозваться на Его проповедь.

20:1 — 21:4 Проповедь в Иерусалимском храме

Рассказ о последнем пребывании Иисуса в Иерусалиме полон различными случаями, из которых еще заметней становятся различия между Ним и иудейскими вождями, что и заставило их действовать против Него.

20:1–8 Власть Иисуса (см.: Мф. 21:23–27; Мк. 11:27–33). В синедрион, который фактически был иудейским «парламентом», входили представители всех трех названных здесь группировок, то есть первосвященники, книжники и старейшины (всего семьдесят один человек) под руководством правящего первосвященника. Первосвященники происходили из аристократических священнических семей; здесь имеются в виду священники, занимающие различные должности (напр.: начальник синагоги, начальники еженедельных и дневных групп священников, старосты и казначеи); старейшины были мирскими представителями народа.

Они пожелали узнать, какой властью Иисус стал Учителем. Был ли Он Божьим пророком? Иисус ответил им встречным вопросом. Пусть они сами вначале скажут, получил ли Иоанн Креститель свою власть с небес, то есть от Бога, или же от людей? Если бы они ответили: «С небес», Иисус спросил бы, почему они не приняли его (Мф. 21:32); это также подразумевало бы, что Сам Он обладает Божественной властью. Но если бы они стали отрицать власть Иоанна, это навлекло бы на них гнев тех людей, которые почитали Иоанна как пророка. Их ответ {«Не знаем») звучал жалко и неубедительно, и Иисус остался победителем в споре. Однако эта история не о том, как Иисус мудростью побеждал в спорах с людьми. Скорее, она показывает нежелание вопрошающих признать Божественную власть, даже когда они видят ее, и их неспособность принять решение, как поступать в такой ситуации.

20:9—19 Притча о злых виноградарях (см.: Мф. 21:33–46; Мк. 12:1–12). Теперь Иисус пошел в наступление, рассказав очень понятную притчу. Иудеи хорошо знали текст Писания, и Он напомнил им строки в Ис. 5:1–7, где виноградник символизирует Израиль. В отсутствие господина виноградари решили вначале обобрать все плоды с лоз, а затем обеспечить себе полное владение виноградником. При определенных условиях собственность язычника или прозелита, который умер, не оставив завещания, переходила к первому, кто заявлял права на владение. Виноградари могли надеяться на подобный обычай, а возможно, они просто думали, что господин не станет преследовать их за преступление. Итак, они убили наследника и захватили собственность. В этой истории отражена ситуация того времени, когда огромные поместья в Галилее принадлежали хозяевам, живущим далеко от тех мест. Также притча аллегорически изображает историю Израиля и его вождей, которые постоянно отвергали посланников Господа. Христианам понятно, что под сыном господина подразумевается Иисус, но неизвестно, насколько это было понятно первым слушателям. Они могли отнести слово сын к Мессии и могли знать о том, что иногда Иисус утверждал, что Бог в некотором роде Его Отец. Но хотя Иисус Сам знал о Себе и Своей судьбе, Он не говорил об этом открыто всему народу или Своим противникам.