Бернадот. От французского маршала до шведского короля - Григорьев Борис Николаевич

Король по вполне понятным причинам много времени уделял Норвегии. Страна присоединилась к Швеции совсем недавно и не совсем добровольно, и требовалось уделять постоянное внимание болезненным процессам адаптации Норвегии к условиям нового союза. Карл Юхан мечтал о том, чтобы союз двух стран стал менее формальным и чтобы обе страны имели один общий парламент и одно правительство. Мечта эта была, конечно, утопической, потому что её осуществления не хотели норвежцы. Они на протяжении 91 года существования унии только и делали, что во всём противоречили и сопротивлялись шведской гегемонии. Дело ограничилось пока общим королём и общей внешней политикой.

Большие неудобства для короля представлял Основной закон Норвегии от 1814 года, в частности, раздражало то обстоятельство, что вето короля на постановления стуртинга не было абсолютным, однако все усилия изменить закон в свою пользу разбивались об упорство норвежцев. Для утешения Карла Юхана норвежцы увеличили ему размеры апанажа.

Уступил король и в вопросе создания дворянского сословия. Думается, его политика в этом вопросе основывалась не на личных убеждениях, а скорее с оглядкой на Священный союз: что там могли подумать о его Норвегии, упразднявшей дворянство как класс? Поэтому, как образно выразился норвежец Эрик Бьёрнскау, бывший республиканец и левый политик Бернадот во взаимоотношениях со шведскими и норвежскими либералами "всё чаще сталкивался в дверях с самим собой".

Таким образом, надежды Карла Юхана сделать унию с Норвегией более тесной и сплочённой, не оправдывались.

На внеочередном стуртинге 1828 года король готовился дать норвежцам решающий бой, но отсоветовал царь Николай I. Он сказал, что раз уж норвежцам дали конституцию, то взять её обратно никогда не удастся. 17 мая 1829 года норвежцы вышли на улицы Христиании (Осло), чтобы отметить свой день, и губернатор фон Платен по приказу из Стокгольма двинул на демонстрантов войска. Результат был вполне предсказуем: кроме усиления сопротивления со стороны упрямых норвежцев добиться ничего не удалось. И король снова пошёл на уступки. В 1836 году он предпринял очередную попытку изменить закон о праве вето, но из этого снова ничего не получилось. Он велел отдать под суд премьер-министра Северина Лёвеншёльда, но стуртинг оштрафовав его на 1000 талеров, оставил в должности. Стуртинг — вот кто был главным противником Карла Юхана! Именно норвежский парламент нанёс бывшему победоносному маршалу больше всех поражений и унижений.

Вопреки всем этим событиям популярность Карла Юхана в Норвегии была весьма высока. Народ, в особенности его слабая половина, его любил. Король был заботливым правителем и вникал во все дела. Он устраивал университет, школы и больницы, он узнал, кто в Европе ловит треску, и уделял развитию норвежского рыболовства и судостроения самое пристальное внимание; он построил в Осло королевский дворец (камень в основание дворца был заложен в 1825 году в присутствии королевы Дезидерии).

Во время своей последней почти полугодовой поездки в Норвегию в 1838–1839 годах он был тепло встречен норвежцами. Он снисходительно отнёсся к предложению стуртинга ввести собственный торговый флаг, дал согласие на организацию шведско-норвежской комиссии, призванной отрегулировать вопросы символики, королевского титула (например, норвежцы требовали, чтобы в Норвегии её название шло раньше Швеции, т. е. "король Норвежцев, Свеев, Гогов и Вендов") и имени (в Норвегии Карл Юхан был не четырнадцатым по счёту, а всего лишь третьим!).

Подводя своеобразный итог своего 12-летнего правления, Карл Юхан в обращении к риксдагу 13 марта 1830 года отметил, что население Швеции увеличилось с 2,5 млн до 3 млн человек, а внешний долг Швеции сократился с 53 до 3 млн риксталеров. За это время существенно снизились налоги, улучшилось законодательство, выросла зарплата государственных служащих, введена пенсионная система и завершилось строительство Ёта-канала.

Последние годы правления Карла Юхана были спокойными и прошли под знаком всеобщего примирения. К старости он стал склонен к многословию и назидательности. Но кто из стариков свободен от этого недостатка?

23. ДЕЗИРЕ

В любви единственная победа — это бегство.

Наполеон

А где же супруга короля? Что с ней?

Правомерный вопрос. Наследный принц, а теперь король Швеции в поте лица трудится и в одиночку, как Геракл, поднимает государственную ниву и чистит авгиевы конюшни, а законная супруга обретается где-то в Париже и неизвестно чем там занимается. В чём дело?

Карл XIV Юхан с семейством. Художник Ф. Вестин

Если шведы считают, что в лице Карла XIV Юхана они получили одного из самых оригинальных королей в своей истории, то королеву Дезидерию можно по праву считать самой оригинальной королевой Швеции, даже если бы она сама по себе не была сильной и самобытной личностью.

"Дезидерия, королева-вдова Швеции, Норвегии, Готов и Вендов" — так сообщал о супруге Карла Юхана государственный календарь Швеции в 1860 году. Внук-король Карл XV любовно называл её "вдовушкой". Вдова пережила мужа более чем на 16 лет и умерла в возрасте 83 лет.

Королева Дезидерия — её полное имя Эугения Бернардина Дезире — была самым нешведским существом в мире.

Родилась Дезире Клари не в 1781 году, как указывал шведский государственный календарь, а на четыре года раньше. И дело тут вовсе не в женском тщеславии, а в старшей сестре Жюли, которая для себя в качестве года рождения выбрала 1777 год (так ей было удобно предстать невестой Жозефа Бонапарта), следовательно, младшей сестрёнке нужно было родиться позже 1777 года. Логично!

Жозеф Бонапарт скоро был представлен семье, а в 1793 году в поле зрения семьи Клари вслед за Жозефом появился его младший брат — 25-летний бригадный генерал Наполеон Бонапарт, который тут же стал ухаживать за Дезире (будущий диктатор называл её первым именем — Эугения). Молва свидетельствует, что предметом обожания Жозефа на первых порах тоже была Дезире, но Наполеон якобы сказал старшему брату, что ему больше подходит Жюли. "В добром браке один должен всегда уступать другому, — сказал он Жозефу. — Ты нерешителен, Жозеф, такова и Дезире. Мы же с Жюли, в противоположность вам, знаем, чего хотим. Таким образом, тебе лучше жениться на Жюли. Что касается Дезире, то она станет моей женой". Старший брат привык повиноваться младшему и беспрекословно выполнил его рекомендацию. 1 августа 1794 года он женился на 23-летней Мари-Жюли Клари, внешне не привлекательной, всего стесняющейся, бледной и худосочной особе, но обладавшей прекрасным характером, красивой душой и многими другими добродетелями и принесшей жениху приличное приданое.

Практичная мамаша Летиция Бонапарт настолько была впечатлена богатством Клари, что посоветовала и "младшенькому" Наполеону не упускать случая и жениться на младшей сестре невестки — на 17-летней Дезире Клари. Генерал Наполеон, с взъерошенной головой, худым и жёлтым, как лимон, лицом, с небрежной одеждой даже по сравнению с Жозефом не выглядел Адонисом. Но за ним уже по пятам ходила слава героя, ему было 25 лет, а он уже был бригадным генералом, так что он в глазах мамаши Клари должен был представлять вполне приличную партию для её младшенькой. Сама же Дезире сразу и безнадёжно влюбилась в молодого генерала, а тот, не имевший никакого опыта в обращении с женским полом, как нельзя лучше подходил для романтичной и провинциальной любви.

В 1745 году Наполеон переживал самое тяжёлое время: как военный, он не был востребован Директорией, его посылали командовать армией в Вандею и подавлять мятежников, но он отказался, и Директория вычеркнула его из списка активных офицеров. Наполеон остался буквально без средств к существованию.