Русские Украйны. Завоевания Великой Империи - Иван Черников

Американской фирме «Уайт» заказали двенадцать 5-тонных и столько же (для оборудования в зарядные ящики) 3-тонных грузовых автомобилей. При стоимости за машину соответственно 4390$ и 3620$ фирма гарантировала поставку через 2 месяца.

Первые восемь 5-тонных и столько же 3-тонных шасси «Уайт» прибыли на Путиловский завод 3 августа 1916 г. А в декабре завод изготовил и установил на шасси 76 мм пушки Лендера.

В заключение следует упомянуть о блиндированной железнодорожной 4-осной платформе, вооруженной двумя 76 мм пушками Лендера. Эти мощные установки создавались путиловцами на базе 50-тонных угольных полувагонов «Фокс-Арбель» и предназначались для обороны стратегических объектов, в частности — особо важных железнодорожных узлов и царского поезда.

Чудовищные проекты

Подобно броненосному кораблю танк сочетал 3 основных качества — огонь, защиту и подвижность. В начале XX в. кораблестроители, составляя техническую элиту России, занимались также и проектированием танков.

В середине XX в. уже освещался проект сверхтяжелого танка кораблестроителя В. Д. Менделеева, предложенный им в сентябре 1916 г. Военному ведомству. Однако еще ранее существовал проект незаслуженно забытого корабельного инженера К. Ф. Дриженко. Этот пробел в истории техники связан с тем, что в свое время предусмотрительная матушка Москва выгребла многие фонды из центральных архивов Ленинграда. Поэтому сведения об этих двух инженерах оказались все равно что в разных галактиках.

Так как артиллерию тех лет перевозили, как правило, лошадьми, то увеличение калибра обрекало батареи на малую подвижность, уничтожая сам смысл её существования. Даже орудия полевой артиллерии, свернув с дороги, на рыхлой или болотистой почве становились лишь условно подвижными. И усилия большого количества лошадей оказывались напрасными, что в лучшем случае вынуждало повернуть обратно, в худшем же приходилось обрезать постромки и бросать завязнувшее в болоте орудие. Конная тяга обладала теми серьезными недостатками, что лошадей легко выводил из строя даже ружейный огонь, они быстро уставали и всегда требовали фуража, даже при отсутствии работы.

Передвижение тяжелой крепостной артиллерии влекло за собой еще большие трудности. Даже перевозка по заранее подготовленной дороге, по постоянно подкладываемым доскам и то не всегда приводила к желаемым результатам. Орудия же некоторых калибров могли передвигаться только на железнодорожных платформах.

Учитывая малую подвижность артиллерии, противник стремился занять безопасные от неё плацдармы, что заставляло артиллеристов работать в считавшихся ранее непроходимыми местах. Появление двигателей внутреннего сгорания позволило перевозить тяжелую артиллерию по полям, лугам и болотам. В связи с этим поручик Дриженко в начале 1916 г. предлагал Морскому министерству установить 203 мм орудие на защищенной противопульной броней гусеничной платформе, которую он называл самодвижущейся башней.

Конструкция башни состояла из стальной коробки, в поперечном сечении напоминавшей трамвайный вагон. Впереди стояла 203 мм крепостная гаубица в 14 калибров длиной (наибольший угол возвышения — 45, наибольший угол снижения — 0 и угол обстрела — 10 градусов), в средней части — погреба боевого запаса и, наконец, сзади — два бензиновых двигателя. Для отражения атак пехоты и конницы на крыше башни стояли два пулемета.

Дриженко подробно разработал чертежи фундамента и подкреплений корпуса под 203 мм гаубицу, а также оригинальную пулеметную башенку. Компрессор обеспечивал работу пневматики, обеспечивавшей равномерное давления гусениц на почву, вне зависимости от её профиля.

Два двигателя располагались над гусеницами в бортовых нишах и работали каждый на свою гусеницу (длина звена — 300 мм, ширина ленты — 800 мм).

Посты управления находились впереди, где имелись два броневых колпака для водителя и командира башни, находившегося справа от орудия и через переговорную трубу управлявшего водителем. Кроме того, командир и водитель по переговорным трубам могли общаться с механиком, пост которого находился у задней стены башни. Запуск двигателей мог осуществляться как электростартером, так и вручную.

Машина имела систему освещения, применявшуюся тогда на автомобилях, то есть электрическую от аккумуляторной батареи и одного из вспомогательных генераторов, обеспечивавших работу электростартеров.

Для защиты орудия и амбразуры от пуль оно прикрывалось броневым цилиндрическим щитом. В походе мортира на специальной подвижной платформе задвигалась внутрь корпуса.

При обстреле башни визиры в броневых колпаках могли закрываться заслонками, и предусматривалось наблюдение за горизонтом через перископ. Если противник попадал в мертвую зону обстрела пулеметов, он мог уничтожаться огнем карабинов и револьверов через закрываемые заслонками бойницы в бронированных 10 мм стенках башни (крыша — 6 мм). Такая броня в то время считалась непробиваемой не только для пули, но и, частично, для осколков. Установку противоснарядного бронирования конструктор считал вполне возможной, но отказался от этого для уменьшения боевой массы самоходной установки.

Три сошника монтировались к днищу и могли подниматься при переходах. Из них два, так называемые костыли, стояли впереди корпуса и один сзади, который и являлся сошником в полном смысле этого слова, так как главным образом через него и передавалась горизонтальная проекция реакции гаубицы благодаря врезающейся в почву вертикальной пластине.

Снарядные и зарядные погреба оборудовались на 32 выстрела. Снаряды лежали в нишах вдоль башни и подавались на линию огня специальным зарядником.

Так как из-за большой массы машины обычные деревянные мосты не могли её выдержать, то конструктор рассчитал башню на плавучесть и остойчивость, благодаря чему она могла переправляться вплавь через реки с пологими берегами и двигаться по косогору с уклоном 25 градусов. Поэтому выходы валов и задняя дверь для входа в башню делались водонепроницаемыми, а амбразура гаубицы могла закрываться специальным щитом из прорезиненной парусины.

Личный состав: командир, водитель, наводчик, 2 подающих и механик — всего 6 человек.

Итак, все технические проблемы создания самоходной 203 мм установки имели реальные решения, за исключением гусениц, оригинальная конструкция которых выглядела слишком сложной и вряд ли могла быть работоспособной.

Видимо, это и явилось основным камнем преткновения, так как считалось, что в России нет надежных конструкций подобных машин. Кроме того, наверное, за отсутствием в окрестности Ревельской морской крепости бездорожья и глубоких водоемов, Морское министерство интереса к проекту К. Ф. Дриженко не проявило.

Это лишний раз характеризует национальные особенности потоков информации в России, так как в столице имели смутное представление о том, что происходит в Самаре. А между тем механик Мамин еще в 1902 г. уже построил здесь трактор с простой и надежной ходовой частью.

Кроме этого, созданием сверхтяжелого танка занимался В. Д. Менделеев — сын знаменитого химика. Инженер-кораблестроитель, Василий Дмитриевич подготовил чертежи нескольких вариантов боевой машины, составил подробную объяснительную записку и в начале сентября 1916 г. представил в Главное военно-техническое управление (ГВТУ) весь комплект документов.

В одном из вариантов масса его машины достигала 173,2 тонн. Танк имел на вооружении 120/45мм пушку Канэ, пулемет в опускающейся башне и защищался 150 мм броней спереди, а с борта и кормы — 100 мм.

Подача выстрелов на линию огня осуществлялась при помощи тележки и пневматического подъемника. Боезапас — 51 выстрел, из них 46 хранились в специальной боеукладке (крюйт-камере).

Для стрельбы при помощи пневматической системы корпус опускался на грунт и ложился на днище.

Двигатель мощностью 250 л. с. мог обеспечить скорость 24,8 км/ч. Запас топлива 2580 литров бензина. Гусеницы шириной 520 мм.

При движении по бездорожью в цилиндрах-амортизаторах автоматически регулировалось давление.

Предложив именно Военному ведомству построить этот танк, Менделеев, в отличие от Дриженко, имел больше шансов на успех. Однако уж очень массивным получилось это чудище. В случае применения специального транспортера, подобного тем, которые использовало Морское министерство при перевозке подводных лодок из Петербурга во Владивосток, танк могли перевозить по железной дороге.

Хотя конструктору и удалось решить все технические проблемы, но канцеляристы справедливо определили проект как нереальный в условиях русского бездорожья, и он так и остался на бумаге. Однако, как знать, быть может, сейчас в Монино стоял бы свой, доморощенный «Маус», опередивший Запад на 30 лет. И было бы чем гордиться подрастающему поколению.