Начало России - Валерий Шамбаров

Талантами отца Косой не обладал, о принципах не задумывался, зато в буйстве мог переплюнуть любого. Пошел со слугами и обозами куролесить по всей Руси. Изменившему Шемяке достался Ржев? Старший брат налетел и погромил город. Пробовал связаться с литовцами, но Свидригайле по уши хватало своих забот. Косой отправился в Тверь, в Новгород. Они опять изобразили нейтралитет. Но их нейтралитет оказался куда более благожелательным, чем к Василию. Очередного гостя не выставляли взашей, толп на него не натравливали, позволяли ему набирать желающих. По осени его банды двинулись северными дорогами на Бежецк и Вологду. Опустошали волости великого князя и его сторонников, зазывали с собой охотников пограбить.

Сбродное воинство разрасталось, и Косой понадеялся, что сможет повторить успехи отца, повернул на Москву. Но и Василий II вывел рать, перехватил мятежников на речке Которосль, между Ярославлем и Ростовом. Схватились на льду в канун Крещения Господня, 6 января 1435 г. До праздника многие не дожили, обливались и умывались не святой водой, а кровью. Однако соотношение сторон разительно переменилось. Толпы Косого не были армией, и сам он никогда не был полководцем. А великий князь поднабрался кое-какого опыта, с ним были хорошие воеводы и дружины умелых рубак. Разметали неприятелей, секли без пощады. Впервые Василий II победил в бою, как же окрылился он, как поднялся в собственных глазах! Захватили казну, обозы врага. Косой бросил разгромленных соратников и скрылся за тверской границей.

Конечно, при Дмитрии Донском или Василии I подобное препятствие не остановило бы москвичей. Но сейчас опасались рассердить соседей, ловить мятежника на их территории не стали. Государь ограничился тем, что разместил отряды под Ярославлем и в Вологде, поручил поймать Косого, если он будет пробираться в Галич или на Вятку. Но Борис Тверской отнесся к вынужденному гостю тепло, позволил отдохнуть в Кашине. Дал денег, помог собрать и вооружить три сотни бойцов. Хоть и маловато, но Косой полагал, что для начала хватит. Дерзости ему было не занимать. Горстка лихих людей лесными тропами подкралась к Вологде. Ночью ворвалась в город, порезала московский отряд, пленила воевод.

Князь содрал с Вологды выкуп и снова взялся грабить, созывать к себе охотников поразбойничать. Возле Кубенского озера лежал удельчик князя Федора Заозерского. Ратников у него было всего несколько десятков, но Федор решился выступить на разгулявшуюся банду, намеревался скрытно подобраться и накрыть ее. Однако среди местных жителей у Косого уже были сторонники, предупредили. Заозерского князя подкараулили и раздавили его дружину. Федор еле унес ноги, мятежники взяли в плен его семью. Но для того, чтобы сформировать войско побольше, требовались деньги. Косой наметил ограбить богатый Устюг, центр торговли на всем Русском Севере.

Там уже были наслышаны о его «подвигах», узнали и о том, что лихое скопище двинулось к ним. Московский наместник Глеб Оболенский и чиновник ростовского епископа Иев Булатов совещались: что предпринять? Сесть в осаду? В этом случае будут разорены окрестности. Задумали хитрость. Сообщили Косому, что открывают ему ворота, сдают казну. Встретили с хоругвями, торжественно. Но под шубами устюжане спрятали оружие. По сигналу накинулись на незваных гостей. Освободили московских бояр, которых бунтовщики привели с собой. Косого кто-то остерег в самый последний момент. Он вырвался из толпы, побежал по льду через реку, исчез в кустах и сугробах. С ним спаслись лишь немногие, остальной сброд порешили или повязали.

Нет, даже такой удар не заставил князя одуматься. В ближайших деревнях он забрал лошадей, в весеннюю распутицу сумел преодолеть 700 верст, и все-таки добрался до Галича. Там к нему потекли добровольцы. Всего через месяц после бойни у Устюга свежее воинство двинулось к Костроме. Но и Василий II кое-чему научился. Наладил систему оповещения, в Москву полетели предупреждения. Когда Косой начинал поход, великий князь уже успел поднять армию и вел ее навстречу. Встали друг против друга возле Ипатьевского монастыря. Бунтовщикам это не сулило ничего хорошего. Против их нестройной массы разворачивались к бою профессиональные дружины. Но… Василий проявил великодушие. Впрочем, и здравый смысл. Представлял – в который раз разольются ручьи русской крови, а Косой скроется в глухомани, где ловить его бесполезно. Все повторится, озлобление будет нарастать, число жертв увеличиваться.

Государь попытался разорвать этот круг. Предложил своему недругу прощение, прибавку к уделу. Василий Косой прикинул, что на победу рассчитывать не приходится, и согласился. Составили договор, целовали крест. Сыновья Юрия примирились и между собой. Вроде бы, все трое удовлетворились. Старшему отец оставил Звенигород, а государь пожаловал еще и Дмитров. Дмитрию Красному по завещанию достался Галич, Шемяка въехал в подаренный ему Углич.

В это же время подошла к развязке гражданская война в Литве. Православные князья самоотверженно добывали Свидригайле победу, а он бездарно губил дело. Люди устали, страна разорялась. А митрополит Герасим рассудил, что надо бы наладить хорошие отношения с обоими соперниками. Окормлять паству на землях, занятых войсками Сигизмунда, да и обеспечить собственное положение, кто бы ни взял верх. В 1435 г. он вступил в переписку с Сигизмундом. Герасим считал, что вправе делать это, ведь он был предстоятелем всей литовской и русской Церкви. Но в Литве права устанавливал сильный. О переписке настучали Свидригайле. Донесли в неподходящий момент, когда он был вдребезги пьян. Он разбушевался, объявил Герасима изменником и велел сжечь на костре. Дикая расправа с митрополитом привела в ужас население, от Свидригайлы отшатнулись все. Города, князья, паны, единодушно переходили к Сигизмунду. Свидригайло бежал в Валахию, окончательно спился и завершил карьеру, зарабатывая на жизнь пастухом.

33. Как португальцы вышли в океаны

На городской площади корчилась и кричала от боли девушка. Пламя трещало и шипело, облизывая ее босые ноги, потом с гулом устремилось вверх. Толпа орала, улюлюкала, сыпала грязными насмешками. Рыцари, горожане, крестьяне, подались назад от нестерпимого жара, но старались не отворачиваться, не упустить подробностей, как жарится и обугливается молодое тело. Что ж, такими были европейские нравы. Литовский Свидригайло сжег свою главную опору, митрополита, а французы восторженно сжигали свою освободительницу… Впрочем, в ту эпоху они не обременяли себя идеями национальной чести. Тянулись туда, где лучше. А «лучше» выходило у всех по-разному.

Бургундцы свирепо рубились с арманьяками, англичане брали французские города, а королева Изабо деятельно помогала своему любовнику Иоанну Бургундскому. Цели у них совпадали, у герцога наследник престола Карл стоял на пути к короне, а Изабо мечтала властвовать вместе с ним. Сына она возненавидела, жаждала отомстить за свой арест. Замыслили убийство. Договорились о личной встрече Иоанна и наследника, как бы потолковать об объединении против англичан. На мосту в Монтеро поставили шатер, где они должны были вести беседу. А герцог условился со своими людьми, что спровоцирует ссору. Вытолкнет Карла из палатки, и ожидающие воины примут его на копья. Но получилось иначе. Когда Иоанн схватил принца за грудки, один из слуг кинулся на выручку, ударил герцога и пихнул из шатра. Собственные помощники тут же проткнули его…

Планы Изабо рухнули. Искать новых фаворитов было поздновато, ей перевалило за пятьдесят, она страшно растолстела. Но королева нашла выход. Обвинила сына в убийстве герцога Бургундского, мало того, объявила его… незаконнорожденным. О поведении Изабо все знали, охотно поверили, что мальчик у нее появился не от короля. А за покровительством она обратилась к английскому Генриху V. Предложила – он женится на французской принцессе Екатерине, становится регентом, а после смерти Карла VI к нему переходит корона Франции. Британский монарх был поражен: ему за здорово живешь отдавали все государство! Конечно, он не возражал.

В июне 1420 г. молодых обвенчали. Вывернули последние деньги из казны, устроили для народа торжества, поили до упада. А при этом объясняли: только английский король, великодушный и миролюбивый, спасет их от затянувшихся распрей. Изабо примеряла на себя новую роль: руководить через дочку английским зятем оказалось не так уж сложно. Аналогичным образом она решила прибрать под влияние сына погибшего любовника, Филиппа Бургундского. Предложила ему в жены вторую дочку, Мишель, настраивала Филиппа мстить за отца, уничтожить принца Карла, изгнанного и лишенного права наследования. Но Мишель, на свою беду, была… патриоткой и любила брата. Принялась исподволь внушать мужу, что им надо помириться с Карлом. Мать прознала об этом и пришла в бешенство. Без колебаний пожертвовала дочерью, ее отравили.