День гнева - Мэри Стюарт

Он стряхнул с себя эту мысль Это яд, тот самый яд, каким сочился Агравейн. Он даже думать об этом не станет Но одно он в силах предпринять. Хочет он того или нет, он связан с оркнейским кланом и в последнее время ближе всех с Агравейном. Если Агравейн вновь станет подбираться к нему, он его выслушает, он выяснит, не кроется ли за недовольством “младокельтов” нечто большее, чем просто естественный бунт молодежи против правления старших. А что до кампании злословья против Бедуира и королевы, это тоже лишь вопрос политики. Клин, вбитый между Артуром и самым старым его другом, его доверенным местоблюстителем, который держит его печать и действует его именем, — вот цель любой партии, стремящейся ослабить позицию Верховного короля и подорвать его политику. И здесь тоже он должен слушать; и об этом тоже, если осмелится, предостеречь короля. Лишь о клевете; фактов нет никаких; никакой нет правды в россказнях о Бедуире и королеве.

Мордред отринул от себя эту мысль с силой и яростью, которые были, как сказал он самому себе, данью верности отцу и благодарности прекрасной госпоже, которая явила столько доброты к одинокому мальчику с дальних островов.

На обратном пути он держался от Агравейна как мог дальше.

8

Однако когда они возвратились в Камелот, избегать Агравейна уже не было возможности.

Некоторое время спустя после их возвращения из столицы Сердика король вновь призвал к себе Мордреда и попросил его присматривать за сводным братом.

Случилось так, что прибыл гонец от Друстана, прославленного военачальника, которого Артур надеялся привлечь под свое знамя, и сообщил, что, поскольку срок службы Друстана в Думнонии истек, он сам, его северная твердыня и его дружина бывалых и обученных бойцов вскоре будут в распоряжении Верховного короля. Гонца он послал с дороги, возвращаясь в свой замок Каэр Морд, чтобы подготовить его и привести в боевую готовность прежде, чем самому прибыть в Камелот.

— Пока с этим все благополучно, — сказал Артур. — Мне нужен Каэр Морд, и я рассчитывал на такое известье. Но Друстан из-за какого-то дела чести в прошлом приходится Ламораку побратимом, более того, — сейчас у него на службе родной брат Ламорака Дриан. Полагаю, тебе это известно. Так вот, уже сейчас Друстан ясно дал мне понять, что будет просить меня вернуть Ламорака в Камелот.

— И ты это сделаешь?

— Это неизбежно. Он не сделал ничего дурного. Быть может, выбрал неудачное время и, возможно, был обманут, и все же он обручился с ней. И даже не будь он обручен, — с иронией завершил король, — я последний из мужчин, кто станет проклинать его за то, что он сделал.

— А я следующий.

Король глянул на сына с улыбкой, но тон его остался мрачен:

— Сам знаешь, что тогда случится. Ламорак вернется ко двору, а потом, если не удастся образумить трех старших братьев, нас ждет междоусобица, способная расколоть Соратников надвое.

— Так Ламорак едет вместе с Друстаном?

— Нет. Я еще не рассказал тебе всего. Недавно мне стало известно, что Ламорак уехал в Малую Британию, где поступил на службу к кузену Бедуира, который держит от его имени замок Бенойк. До меня дошли письма, в которых говорилось, что Ламорак покинул Бенойк и сел на корабль, предположительно отправившийся в Нортумбрию. Похоже, ему известно о планах Друстана и он надеется присоединиться к нему в Каэр Морд. В чем дело?

— Нортумбрия, — задумчиво повторил Мордред. — Государь, думаю, нет, знаю, что Агравейн имеет сношения с Гахерисом, и у меня также есть причины полагать, что Гахерис скрывается где-то в Нортумбрии.

— В окрестностях Каэр Морд? — резко вопросил Артур.

— Не знаю. Маловероятно. Нортумбрия — большая страна, и, конечно, Гахерис не может знать о передвижениях Ламорака.

— Если только он не получил известия о Друстане и не догадался обо всем сам или если Агравейн не услышал какой-то слух при дворе и не донес ему, — произнес Артур. — Прекрасно. Остается только одно: вернуть твоих братьев в Камелот, где они будут под надзором и где их до некоторой степени можно будет контролировать. Я пошлю к Гавейну гонца с суровым предупреждением и позову его назад на юг. Со временем, если у меня не будет другого выхода и если Ламорак согласится, мне придется позволить Гавейну вызвать его на поединок здесь, в Камелоте, и в присутствии всего двора. Хотелось бы надеяться, что этого достанет, чтобы погасить эту вражду. Как Гавейн примет Гахериса — это его дело; тут я не вправе вмешиваться.

— И ты позовешь Гахериса в Камелот?

— Если он в Нортумбрии, а Ламорак держит путь в Каэр Морд, у меня нет выбора.

— Исходя из принципа, что лучше видеть, как летит стрела, чем предоставить ей нанести удар из укрытия?

С мгновенье Мордред подумал, что совершил ошибку. Король бросил на него быстрый взгляд, словно собирался спросить о чем-то. Возможно, Нимуэ, говоря о пророчестве и самом Мордреде, прибегла к тому же образу. Но Артур предпочел обойти это молчаньем и сказал только:

— Это я оставляю тебе, Мордред. Ты говоришь, Агравейн поддерживает связь с братом-близнецом. Я сделаю так, чтобы стало известно, что приговор Гахерису отменен, и пошлю Агравейна привезти его. Я буду настаивать, чтобы ты поехал с ним. Это самое большее, что в моих силах; я не доверяю им обоим, но помимо того, что посылаю тебя, не смею выказать этого. Едва ли я смогу послать за ним отряд, чтобы гарантировать возвращение обоих. Как, по-твоему, он это примет?

— Думаю, да. Я придумаю что-нибудь, чтобы поехать с ним.

— Ты сознаешь, что я предлагаю тебе быть моим соглядатаем? Следить за собственной родней? Сможешь ты заставить себя сделать такое?

— Ты когда-нибудь видел кукушку в гнезде? — внезапно спросил Мордред.

— Нет.

— Они — повсюду на оркнейских пустошах. Как только птенец вылупляется, он выбрасывает родичей из гнезда и остается… — Он собирался сказать “править”, но вовремя осекся. Он даже не знал, что думает такое. Мордред, запинаясь, завершил: — Я только хотел сказать, что не нарушу закона природы, мой господин.

Король улыбнулся.

— Что ж, я буду первым, кто объявит, что мой сын лучше всех сыновей Лота. Итак, последи для меня за Агравейном, Мордред, и привези домой их обоих. Тогда, быть может, — закончил он с некоторой усталостью, — со временем оркнейские мечи вернутся в ножны.

Вскоре после этого разговора ясным днем начала октября Агравейн последовал за Мордредом, который шел через рыночную площадь Камелота, и нагнал его у фонтана

— Я получил разрешение короля поехать на север. Но он потребовал, чтобы я ехал не один. А ты единственный из рыцарей, кого он может сейчас отпустить. Ты поедешь со мной?