Смотри на меня - Сара Кейт

этого.

— И с этого момента ты будешь разговаривать со мной, вместо того чтобы прятаться за дурацким поддельным профилем…

— Да. Я обещаю.

— И ты позволишь мне сделать это с тобой снова?

Даже несмотря на свою боль, я не могу удержаться от улыбки и отвечаю: — Ты садистка детка.

— Это значит “да”?

— Черт возьми, да.

Затем она разворачивает меня так, что я прижимаюсь спиной к стене, когда она снова опускается на колени, и когда ее нетерпеливые губы обхватывают мой член, я издаю такой громкий звук, что у меня дребезжат кости. Я чувствую, как она напевает вокруг меня, когда обхватывает мой член губами и обильно брызгает слюной. С дополнительным давлением пробки я не просто приближаюсь к своей кульминации, я несусь к ней навстречу, лоб в лоб, как при сильном столкновении.

Я подхожу к своей кульминации, так долго, что кажется, будто она высасывает из меня все, что у меня есть. Пот стекает по моему виску, когда я смотрю на нее сверху вниз, эти прекрасные голубые глаза в ответ смотрят на меня, и когда я кончаю и мое тело обмякает, она отрывает свой идеальный рот от моего члена, смыкая губы и глотает.

ПРАВИЛО № 36: ЧТО ПРИХОДИТ, ТО УХОДИТ

Мия

Он сошел с ума — и мне это нравится. Расстроенный и свободный Гаррет — моя любимая его версия. После того, как я сняла с него давление и потянулась, чтобы расстегнуть липучки, удерживающие его у стены, я чувствую на себе его дикий взгляд. Это немного похоже на то, как выпустить на волю дикое животное.

В тот момент, когда он освобождается, меня поднимают с пола, его руки подхватывают меня под ноги, и я тяжело приземляюсь на кровать-платформу.

— Ты заплатишь за это, Котенок.

Затем он ныряет головой вперед между моих ног, нежная кожа его свежевыбритого лица прижимается к моему лону. Я издаю громкий крик удовольствия, когда он лижет и посасывает каждый дюйм меня, обхватывая губами мой клитор и посасывая так сильно, что я перестаю дышать.

Выныривая, чтобы глотнуть воздуха, он смотрит на меня голодным взглядом.

— А теперь помурлыкай для меня.

И он снова поглощает меня, как будто не может заставить меня кончить достаточно быстро. И мне это нужно. Когда я связала его, отсасала и увидела, насколько безумным сделала его эта маленькая игра, я возбудилась еще больше.

Не говоря уже о дополнительном эффекте драматического освещения, сексуальных ритмах и возбужденных внимательных глазах толпы… Мне кажется, я умерла и попала в рай для секса.

Мои пальцы зарываются в его волосы, когда моя кульминация дразнит меня, почти достигая пика три раза, только чтобы ускользнуть от меня в последний момент. Я поднимаю на него взгляд каждый раз, когда он отстраняется, задаваясь вопросом, почему он так сильно дразнит меня. Думаю, я уже знаю. Я довольно безжалостно дразнила его, когда он был привязан к стене, так что я должна была это предвидеть. Я думаю, это только справедливо.

— Гаррет, пожалуйста, — умоляю я, когда он снова отстраняется свой рот.

— Что не так? Я тебя мучаю?

— Просто заставь меня кончить, — умоляю я.

— Я оттягиваю это так долго, как только могу, потому что, как только я закончу, ты снова примешь мою сперму.

О, Боже. У меня поджимаются пальцы на ногах, а по спине пробегают мурашки только от сексуальной, соблазнительной мерзости его слов.

Он толкает меня так далеко, что моя голова свисает с края кровати, пока мы продолжаем медленно вращаться, давая зрителям возможность увидеть, как он пожирает меня, словно его губы были созданы для моей киски.

Наконец, он погружает в меня два пальца, сгибая их под таким правильным углом, что они, наконец, отправляют меня в полет. Мои бедра сильно сжимаются вокруг него, практически взлетая с кровати, когда я кончаю. Удовольствие разливается по каждому дюйму моего тела, от головы до кончиков пальцев ног. Его рычание вибрирует во мне, но он не унимается.

Я даже не знала, что оргазмы могут быть формой пытки, пока Гаррет не попытался выжать их из меня один за другим.

Но когда я поднимаю на него взгляд, я вижу, что он очень быстро оправился от своего собственного оргазма и в настоящее время снова в полной боевой готовности, медленно поглаживая себя и подкрадываясь ко мне. Схватив меня за ноги, он рывком подтаскивает меня к краю кровати. Он стоит на вращающейся платформе и резко насаживает меня на свой член.

Я все еще чувствительна после оргазма, все так интенсивно и доставляет удовольствие. Перекинув мои ноги через свои предплечья, он вбивается в меня.

Наши взгляды встречаются, когда мы сталкиваемся, но когда ощущение становится таким приятным, я чувствую, как у меня снова поджимаются пальцы на ногах, мои глаза закрываются, а голова запрокидывается назад. Внезапно он перестает толкаться.

Мои глаза распахиваются, и я смотрю на него в замешательстве.

— Когда ты отводишь взгляд, я останавливаюсь.

Я прикусываю губу и сохраняю зрительный контакт с ним, когда он снова начинает двигаться, хлопая все сильнее и сильнее, пока становится почти невозможно удержать мои глаза открытыми. Я совершенно забыла о толпе, о сцене и обо всех причинах, по которым я злюсь на него. Я не говорю, что уже простила его, но того, что он сделал неправильно, в данный момент не существует. Есть только он и я, и напряженность между нами.

— Прикоснись к себе, — бормочет он, затаив дыхание, и я знаю, что он близок. — Пойдем со мной, Котенок.

Потянувшись вниз, я тереблю свой клитор, так что проходит совсем немного времени, прежде чем я начинаю дрожать от очередного оргазма. Он входит медленнее, его толчки теперь менее контролируемы, его член дергается внутри меня, когда он кончает. Я поглощена им, не совсем понимая, где заканчивается его удовольствие и начинается мое. И благодаря большему, чем просто зрительному контакту, мы чувствуем себя настолько едиными, что мое сердце трепещет от этого напоминания о том, что где-то есть еще одно сердце, которое бьется в унисон с моим.

Гаррет и я не похожи друг на друга, не совместимы и не являемся родственными душами — мы одно целое. Вот почему границы в наших отношениях были такими запутанными. Потому что я никогда не ненавидела его, и он никогда не ненавидел меня, но огонь горел между нами, несмотря ни на что. Было легче притворяться, что мы не более чем сводные брат с сестрой, когда мы не