Любовь по рецепту (СИ) - Шаенская Анна

Ректор не ответила, и в пещере вновь повисла звенящая тишина, нарушаемая редкими колебаниями ментальной паутины. Наставники обсуждали план, цвасхии сканировали нас и следили за печатями, а я от скуки рассматривала пещеру.

Голые стены, украшенные лишь странными, пугающими рунами, огромный алтарь и пустая клетка... хорошо, что цвасхии вытянули пленных своим порталом до начала заварушки! Я ужасно переживала, что мы не сможем спасти всех...

– Ой! – слева раздался тихий, удивлённый возглас Беаты. – Это что такое?!

Проследив её взгляд, я увидела тощую розовую ящерицу. Удивительно глазастую и хорошенькую.

– Ловцы удачи! – оживился Альтаир. – Хороший знак!

Мы недоумённо переглянулись. О таких зверушках я никогда не слышала, хотя лекции по магическим существам у нас проходили трижды в неделю и предмет я знала на отлично.

– Это осколки Первой эпохи, – пояснил Ингвард, – появление ящерок перед вылазкой считается добрым знаком и благословлением Триединой.

Оу! Теперь я смотрела на чудных существ с нескрываемым благоговением. Удача нам точно пригодится!

– А чешуя ящерок уникальна, – продолжил некромант – она способна заменить любой ингредиент в зельях...

Сердце пропустило удар. Мы не сговариваясь уставились на ящерку как на последний шанс. Почуяв неладное, дивное существо вжало голову в тельце и отступило, но на камне осталась крохотная светящаяся чешуйка. Даже... две!

Беата осторожно скользнула к добыче и предупреждающе посмотрела на наших провожатых. Ловцы мешать не стали, лишь тихонько рассмеялись.

– Они ваши по праву, – улыбнулся Ингвард, – вы первые заметили Ловца.

        – Хвала Великой Матери!  – мысленно прошептала Эльза. – Неужели после всех испытаний Боги смилостивились и позволили не лезть в... душу инкубу?!

        – Ой, молчи! –  воскликнула. – До сих пор не верится...

Радость от находки перекрыла даже усталость! Остальное можно найти, пусть это будет и не легко, местами даже опасно. Но всё же, реально. Ну, кроме бороды эльфа, разве что... Этот ингредиент и злосчастная чешуйка были словно кость в горле! Мы даже оборотня побрить умудрились и выжили! Но эти компоненты были слишком... экзотическими.

Теперь Триединая подарила нам шанс справиться с отработкой, не ославившись на всю Империю! Не хотелось бы войти в историю Тинтары, переплюнув диверсию Трорина.

– Если вы закончили собирать чешуйки, можем идти дальше, – Эльсанна подошла ближе, тонкие паучьи лапки забавно цокали, а многочисленные украшения издавали мелодичный перезвон.

– Закончили! – ответила Беата, спрятав наше сокровище в артефакт‑хранилище.

– Тогда следуйте за мной, – цвасхия вскинула руки, словно в танце, и вокруг неё закружили серебристые нити. Они оплетали девушку искрящимся коконом, а она... словно играла на них, перебирая «струны» длинными, тонкими пальцами.

Я буквально кожей чувствовала исходящую от них вибрацию. С каждой секундой она усиливалась, а нитей становилось всё больше. Теперь они заполняли всю пещеру, скрывая от наших взоров жуткий ритуальный антураж и тела поверженных орков.

Нити кружили вокруг нас, вовлекая в свой безумный танец. Но едва сверкающее марево вспыхнуло и развеялось как туман над рекой, я увидела НЕЧТО...

Посреди бесконечной пещеры парил огромный, ослепительно красивый храм.

Нежно‑голубой мрамор, воздушная, словно сотканная из облаков резьба, восхитительные витражи, а внизу, на багровой выжженной земле – статуи кающихся грешников, тянущих руки к каменным небесам.

Лёгкость и изящество, рок и судьба.

Невозможная, нереальная красота Храма оглушала, лишала дара речи, заставляя испытывать восторг на грани помешательства.

Безумец, отмеченный Богами. Гений, погрязший в иллюзиях и мечтах…

Скульптору, сотворившему этот шедевр, не было равных ни среди ныне живущих, ни среди ушедших за Грань.

– Ох! – я замерла, сражённая открывшимся видом.

Отвести взгляд не получалось, я будто под гипнозом смотрела на Храм, подмечая новые детали. Старалась запомнить каждую, чтобы после вспоминать это безграничное совершенство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Не знаю сколько времени прошло... казалось, вечность. Или, всего лишь миг? Но магическое небо Тинтары неожиданно вспыхнуло и с него водопадом обрушилось серебряное кружево паутины. Теперь оно окружало храм словно ветви огромной хрустальной глицинии, а с особо крупных паутинок стекала искрящаяся роса, полная магии и Силы...

– Я думала, восхитительней Хрустального Дворца уже ничего не может быть, – с благоговением прошептала Беата, – но на эту красоту даже больно смотреть. Такое впечатление, что ты заблудился в чьих‑то снах.

– Так и есть, – по губам Эльсанны скользнула кривая усмешка, – этот Храм – расплата за грехи. Так Рейнм пытался вымолить у Девяти прощение. Каждая статуя – отображение его грехов. Он запечатывал в них своё прошлое, пытался разбить его на осколки, очистить душу от скверны, но...

Цвасхия замолчала и тенью скользнула к ближайшему монументу.

– Посмотрите на статуи. Лицо Рейнма было обезображено. Никто не знает, что именно с ним произошло, но даже после воскрешения он всегда носил маску.

Я подошла ближе, рассматривая статую. Высеченный из белоснежного мрамора мужчина казался живым... Он стоял на коленях, протягивая руки к каменным небесам. Его лицо скрывала маска, ослепительно белая, словно светящаяся изнутри. Она странно контрастировала с пустыми, безжизненными глазами, полными боли и вековой ненависти.

Глазами того, чья душа была чернее безлунной ночи, а раскаяние пустым... Одного взгляда на грешника хватило, чтобы понять – Рейнм вымаливал не прощение, а пощаду!

– Величайший Мастер был и величайшим лжецом, – зло выплюнула цвасхия, – остерегайтесь росы на паутине, не всматривайтесь в её глубину и не касайтесь здесь ничего, если не хотите заразиться его скверной.

Благоговение сменилось ужасом... теперь мы следовали за жрицей, тщательно обходя все статуи и каменные цветы. Мы шли прямиком к парящем храму, ступая по выжженной земле. Рейнм создал имитацию застывшей лавы. Каждая плитка напоминала о жуткой трагедии, уничтожившей половину Эльвессы.

Магия жрецов пробудила древний вулкан, его извержение стёрло с лица Играэльсы три эльфийских домена. Неужели, Рейнм приложил руку и к этому кошмару?

– Что же он совершил при жизни? – ужаснулась Эльза, рассматривая искорёженную статую. Чем ближе мы подходили к храму, тем отвратительнее становились статуи. Словно, исходящий от святилища свет обнажал гнилую душу Рейнма и зло, которое он пытался скрыть под белоснежной маской.

– Разрушил старый мир и породил Айшагиру, – цвасхия замерла, жестом приказав нам остановиться, – я расскажу вам. У нас есть пара минут, пока ваша аура привыкнет к магии храма.

Стоять в окружении кающихся грешников не хотелось... только сейчас я поняла слова Эльсанны. Творения Рейнма восхищают пока не узнаешь их историю или... не заглянешь в глаза самому Мастеру.

– Вэлькостра жил в другом мире и времени, – словно в трансе произнесла стражница, – нынешние маги неровня старым Мастерам. Они творили новые миры, а мы лишь живём на осколках их величия. Но глядя на статуи Рейнма я понимаю, почему Боги лишили Мечтателей истинной Силы.

Я хотела возразить, сказать, что не все настолько безумны, но...

– Ваше негодование можно понять, – продолжила цвасхия, – но и Рейнм не всегда был таким. Мастер столетиями использовал Дар, чтобы воплощать в жизнь сны и мечты. Создавал прекраснейшие храмы, дворцы и картины...

– Магия Мечтателей берёт дорогую цену за свои чудеса, – голос Тайши дрожал от боли и тоски, – вы никогда не поймёте истинной опасности такого могущества, пока не окажетесь на месте Рейнма.

– Его сгубила тёмная страсть и чувство вседозволенности, – с горечью прошептала Эльсанна, – мало кто знает, но у Рейнма была муза – Алория Велиссэ.

– Первая жрица Иллавэры?! – воскликнула я.

Мамочки... Это за её усыпальницу сейчас сражается тинтарская нечисть! Неужели, эти события связаны?