Дочь палача и черный монах - Оливер Пётч

Что, если над ней очередное собрание этих безумцев? Тайная встреча ордена фанатиков и убийц, во главе которого стоял епископ Аугсбурга…

Магдалена решила пока помолчать и проверить для начала остальные проходы.

Вернувшись к перекрестку, она впервые услышала шум.

Со стороны часовни доносился едва уловимый шорох, словно там что-то шаркало и скреблось. Магдалену охватил ужас. Брат Якобус разве не умер? Или, может, это его призрак, который теперь следовал за ней? Магдалена встряхнула головой, как после кошмарного сна.

Тебе уже призраки мерещатся, вот и все…

В этот раз она выбрала правый туннель. После нескольких изгибов тот вывел ее к витой лестнице, которая чуть ли не отвесно взвинчивалась вверх. Позади нее снова послышался шорох. Магдалена решила не обращать на него внимания и, перескакивая по нескольку ступенек зараз, взбежала по лестнице.

Наверху та упиралась в дощатую стену.

Снова тупик? Магдалена встала и прислушалась. Снова раздался этот шорох, теперь она слышала его вполне отчетливо. Внизу что-то взбиралось по лестнице, переползало, шаркало и прерывисто сопело, словно крупное, грузное животное. Магдалена в отчаянии прижалась к стене, за которой слышались приглушенные голоса. Постучаться? Позвать на помощь?

Еще ни разу в жизни дочь палача не испытывала такого ужаса. Впереди ее, вероятно, поджидали эти безумцы, а сзади взбиралось по лестнице нечто сопящее и ползучее. Полная отчаяния, она съежилась и прижалась к стене, словно в ней могла спрятаться.

Что-то затрещало.

Стена начала со скрежетом заваливаться вперед, и Магдалена под оглушительный грохот провалилась в находившуюся по соседству комнату. С потолка посыпались щепки и прямоугольной формы обломки.

Когда пыль наконец улеглась и Магдалена подняла голову, она не знала даже, плакать ей или смеяться.

– Ради всего святого, что вы там делаете?

Бенедикта в недоумении наблюдала, как Симон расхаживал вдоль бесконечных полок, взгляд его скользил по бесчисленным томам монастырской библиотеки.

– Я ищу книгу.

– Ну замечательно! Настоятель Штайнгадена ставит нас перед выбором, быть нам зарезанными его прислужником или же лезть в петлю к палачу Шонгау, а господин лекарь ищет какую-то книгу!

Симон остановился на мгновение.

– Не какую-то книгу, а вполне определенную. У меня есть одно предположение. Если мы выясним наконец, что, собственно, этот настоятель разыскивает, то у нас хотя бы появится возможность… А, вот она! – Он вытянул с одной из нижних полок пухлый том в кожаном переплете. – Я знал, что в монастыре, подобном этому, должна быть такая книга. Теперь посмотрим, прав ли я…

Бенедикта с любопытством заглянула ему через плечо.

– Могу я узнать, что вы ищете?

Симон принялся торопливо перелистывать страницы.

– Это учение об истории Животворящего креста, «De Sancta Cruce» иезуита Франсиско де Борхи. В библиотеке Якоба Шреефогля тоже есть такая книга. Я уверен, здесь мы сможем найти что-нибудь…

Он открыл следующую страницу, и взору их предстали всевозможные кресты. Бенедикта узнала византийский крест, косой андреевский крест и восьмиконечный мальтийский крест. Нашелся среди них даже крест тамплиеров. В самом низу нарисован был еще один. Увидев его, Бенедикта затаила дыхание.

На кресте две поперечины. Верхняя перекладина короче нижней. Крест оказался в точности таким, какой носил на цепи брат Натанаэль и которым было украшено кольцо настоятеля.

– Крест Каравака, – прошептал Симон. – Известный также как Патриарший или Испанский. Верхняя поперечина олицетворяет табличку с надписью INRI[37] с креста, на котором распяли Иисуса. Его носят архиепископы. По преданию, когда-то во время сражения с маврами его спустили с небес два ангела.

Бенедикта взволнованно закивала.

– Наверняка это и есть символ их странного братства. Но почему?

Губы Симона растянулись в ухмылке.

– А теперь-то и начинается самое интересное! В истинном кресте Каравака содержится, как известно, частица с креста Иисуса. Я задался вопросом, с чего бы их ордену выбирать такой вот опознавательный знак. И пришел к выводу, что объяснение может быть только одно…

– Они ищут распятие Иисуса, – выдохнула Бенедикта. – Конечно! Настоятель и его молодчики разыскивают Животворящий крест! Величайшее сокровище христианства! Никакого золота, серебра или драгоценностей… а всего лишь чертов трухлявый крест… – По лицу ее пробежала тень разочарования. – Насколько я знаю, есть сотни таких вот частиц, взятых якобы со Святого креста. В каждой деревенской часовне имеется такая щепка, из них целый город выстроить можно! И этот бесполезный крест – лишь один из многих… – Она вздохнула. – Только время впустую потратили.

Симон покачал головой и открыл следующую страницу.

– Не думаю. Я уже листал эту книгу у Шреефоглей, и одно место мне особенно запомнилось. Взгляните…

Он указал на отрывок текста с иллюстрацией и зачитал хриплым голосом:

– Елена, мать императора Константина, нашла Животворящий крест и велела выставить его в Иерусалиме. Но крест выкрали Сасаниды, и прошло много лет, прежде чем его снова вернули в святой город. С тех пор крест брали с собой в каждую битву с неверными, и существовал особый отряд, должный оберегать эту могущественную святыню от новых посягательств…

– Тамплиеры! – воскликнула Бенедикта. – Этот крест и есть сокровище тамплиеров!.. – Она задумалась. – Но с чего вы решили, что наш крест настоящий? Не исключено, что это просто две трухлявые дощечки, которые ничем не отличаются от других подделок.

Симон перевернул еще одну страницу. Им открылось яркое изображение: два рыцаря вступали в битву верхом на одном коне, а далеко впереди кто-то нес перед воинами большой крест. Лекарь кивнул на изображение.

– Битва при Хаттине, – прошептал он. – Крест брали и туда. В том сражении, в 1187 году, сарацинский правитель Саладин одержал победу над армией крестоносцев. Погибли десятки тысяч христиан, и среди них смерть нашли сотни тамплиеров. С пленников живьем сдирали кожу…

Откуда-то послышался стук. Симон замолчал, но звук больше не повторялся, и после секундного замешательства лекарь заговорил дальше.

– С битвой при Хаттине начался упадок империи крестоносцев. В том же году пал Иерусалим. Но хуже всего было то, что в том сражении христиане утратили Святой крест! Говорят, тамплиеры закопали его во время битвы в песок, чтобы потом забрать. Но крест так и не нашли.

– И вы думаете, что тамплиеры его где-то спрятали? – спросила Бенедикта.

– Я так не думаю, я это знаю. – Симон широко улыбнулся. – Вот уже несколько дней я гадаю, где же слышал имя магистра Фридриха Вильдграфа. Теперь, когда речь зашла о Животворящем кресте, я вдруг вспомнил.

– И? – спросила Бенедикта. – Говорите же!

Симон удовлетворенно захлопнул толстый фолиант и вынул из-под сюртука маленькую книжку о тамплиерах, которую ему одолжил Якоб Шреефогль.

– В книге Вильгельма фон Зеллинга тоже упоминается битва при Хаттине, – прошептал он и стал перелистывать грязные, испещренные каракулями страницы. – Всего лишь заметка на полях, прежде я не обращал на нее никакого внимания. В ней указаны некоторые имена сражавшихся. Как в любой армии есть знаменосец, так же и у тамплиеров был особый человек, который нес Святой крест.

Он заулыбался и намеренно выдержал долгую паузу.

– В битве при Хаттине этим человеком был некий Карл Вильдграф. На что угодно готов поспорить, что Фридрих Вильдграф – его прямой потомок.

Мгновением позже раздался скрежет, и на них рухнул стеллаж. Симон уставился на хлынувшую на него волну книг, затем в лоб ему врезался особо увесистый том, и лекарь повалился на пол. На него продолжали сыпаться книги, пока мир вокруг не погрузился во мрак вперемешку с буквами.

Магдалена пробралась через внезапно открывшийся проход и, вытянув вперед руки, ринулась в неизвестность. Вокруг гремело, скрежетало, и что-то падало с приглушенным шумом. Когда она снова открыла глаза, взору ее предстала просторная комната, заставленная книжными стеллажами. Один из них обвалился вместе с содержимым и освободил таким образом проход. Пыль осела густым облаком на пол, и за ней посреди комнаты показалась гора из сваленных книг.

Гора эта шевелилась.

Магдалена схватила книгу потяжелее и приготовилась к самому худшему. Кто бы ни вылез из этой кучи, она уж точно отправит его на тот свет «Симпозиумом» Платона.

Из груды книг показались две головы. Магдалена зажмурилась и снова открыла глаза.

Я сплю… Мне все это снится…

Из книжной кучи выбрались Бенедикта и как мел бледный Симон. По лицу лекаря со лба стекал тонкий ручеек крови. Оба они, покрытые пылью, гипсом и кусочками пергамента, выглядели так, словно восстали из мертвых.

«Симпозиум» выскользнул у Магдалены из рук, колени ее подогнулись, и она схватилась за полку рядом. Когда Симон наконец разглядел в проходе дочку палача, у него отвисла челюсть.