Наследница (СИ) - Ростов Олег

— Повзрослел или как? Может отварчик тебе сварить, что б по кустам не бегал?

— Не бабуль! — засмеялся принц. — Не надо! Я всякую дрянь, как ты говорила, уже давно не ем.

Она ощупала его.

— Ну-ка, сЫмай свое железо.

Фредерик стал разоблачаться. Когда на нем осталась рубаха и штаны, бабуля ощупала его. Тщательно промяла руку. Потом посмотрела на Ёрику.

— Залечила, красавица?

— Залечила, бабушка.

Хитро улыбаясь, спросила её:

— Встретила? — Ёрика покраснела. Я был удивлен, ни разу не видел ее краснеющей. Остальные тоже с интересом смотрели на девушку.

— Встретила, бабушка.

— А я что тебе говорила? А ты только фыркала, да нос задирала! Эх вы, молодо-зелено!

— Бабуль, это ты о чем? — Спросил подозрительно Федя.

— О своем, о девичьем. Чего уши развесил? Тебе какая печаль, о чем я с девкой говорила?

— Да не, бабуль, я ничего. Но хоть договорились о чем-то?

— Договорились. А чего у тебя глазки заблестели? Ты хоть знаешь, что тебе нужно будет сделать, что бы она сказала тебе «ДА»?

— Не знаю, бабусь. Просвети?

— Я тебе, охломон, лучше взвару своего налью. И для души и для тела будет полезно!

— А может не надо, бабуль?

— Надо, милок, очень надо. Поверь старой бабке!

Мы все захохотали. Фредерик стоял и недоверчиво смотрел на бабку. Повернулся, посмотрел на Ёрику… жалобно. Она же стояла и виновато улыбалась.

Но я понял, что в свое время бабка Ёрике предсказала, что встретит она принца и влюбится в него по уши. Вот только Ёрика не поверила, однако это случилось. И да! Ёрика влюбилась в принца и готова была отдать ему все, что имела, то есть — саму себя.

Самое главное, принцу большего и не надо было. Он понял, что встретил ту единственную, ради которой стоит даже умереть, ту, с которой ты будешь счастлив, ту, которая тебе в один прекрасный момент скажет: «… любимый, у нас будет ребенок».

И это самое большое счастье! За это стоит драться, пусть даже против всего мира. Наплевать. Я был очень рад за него и за Ёрику, как и за Араторна с Лидией, и даже за Валенсию с Ричардом, пусть она его гнобит. Но это только сейчас. Я знал и другое о Валенсии, что она очень ранимая, что она боится пустить кого-то в свое сердце, но если впустит, то тогда ее любовь будет безгранична, яростна и в тоже время нежна.

Я надеялся, что Ричард даст ей эту любовь. Видно, что на самом деле он — хороший парень. Именно такой и должен был стать мужчиной для моей Валенсии. Я смотрел на них, на моих друзей моего детства и моей юности. И я был за них искренне рад. У меня даже слезы набежали на глаза, но я постарался незаметно смахнуть их, чтобы никто ничего не увидел. Мы ведь одна команда, как говорил дядька! Мы — одна семья!

Пару дней мы двигались строго на запад. Обошли Аквалон по большой дуге. Прошли озеро ундин. Разговаривал с Лолереей. Итог — Марина и Медея пошли в моем войске, полностью вооруженные, плюс две сотни боевых ундин.

После моего разговора с княгиней, ко мне подошла Марина.

— Слав, прости меня за тот разговор!

— За какой, Марина?

— За тот, во дворце. Я же ведь не знала. Я не знала, что ты не виноват. Пойми, для нас с Медеей, ты был воплощением верности и любви. Мы очень любим Эллию. Она наша сестра. Мы очень переживаем за нее. Мы знаем, как она тебя любит. Как переживала за тебя, Слав. А тут такое… Ты целовал другую. Пойми нас.

— Марин. Ты права. Да, я совершил глупость, я знаю. Я себя казнил за это. Но согласись, что то, что она мне сделала, это ведь не справедливо. Я виноват, да. Но ты, поговори со мной! Просто поговори. Просто, поговори… Но это уже не важно, Марина. Совсем не важно. Главное, что бы она была живой. Мне вот это главное.

— Даже если она разделила уже ложе с другим мужчиной?

— Даже если она разделила ложе с другим мужчиной. Мне все равно. Главное, чтобы она была живой, Марина!

— Спасибо, Слав! Все, что я хотела, я услышала.

Она подошла ко мне и поцеловала в щеку. Прижалась, обхватив мою шею руками.

— Спасибо тебе, Слав. — Потом оторвалась. Посмотрела мне в глаза. — Мы с Медеей пойдем с тобой до конца. И не забудь, мы боевые ундины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я это помню.

Еще два дня мы обходили Аквалон по дуге, приближаясь к Конту. За один дневной переход, разведчики донесли, что нам на встречу движется огромный отряд Орды. Мы вышли на исходную.

Впереди нас было огромное поле, окаймленное с разных сторон лесом. Мы знали, что к нам идет войско Орды. Но страха не было. Была злость и ярость. Мы видели, во что превратились деревни и малые городки: в груды развален, в пепел и трупы. Много трупов. Женщин растерзанных, мужчин и детей.

Я видел, как каменело лицо Фредерика. Он переживал в своем сердце каждое убитое селение, когда закапывали мертвых… он сам их закапывал… и плакал всякий раз.

Наш принц поседел окончательно. В его глазах горел огонь. Огонь ненависти, огонь жажды убийства. Его больше ничего не интересовало. Даже Ёрика, отошла на второй план. Он стал одержимым. А ведь ему еще не было и восемнадцати.

Эллия Александра

Шёл уже третий день нашего побега.

Илария окончательно выздоровела, молча перенося свою слабость, так как останавливаться на одном месте было опасно, учитывая возможную погоню, которая о себе ещё не подала знака. Внешне девушка ещё выглядела больной, но отсутствие жара и слабости очень порадовало, так как добираться до Конта ещё предстояло достаточно долго, учитывая нашу пешую компанию.

Продолжая избегать открытых местностей и разрушенных Ордой селений, мы двигались только под тенью деревьев, радуя Златославу, которая среди растений чувствовала себя, как дома.

Засыпать на земле — было тем ещё удовольствием, но бессменно попадая во сне в Эльвестейн, казалось, будто попадаю на небеса, так было хорошо и уютно, что словами не передать то блаженство, которое испытывала в крохотном розовом бутоне. Я была готова благодарить всех богов, которые только могут услышать мои пожелания здоровья тем сумасшедшим, решившим напасть на Аквалон, отчего силы стихий бурлили в моих венах, откликаясь с каждым разом всё быстрее и быстрее на мой призыв.

Утром, проснувшись опять в радостном расположении духа, чувствовала себя прекрасно.

Илария уже поднялась, приступив к разогреванию завтрака, добытого во время вчерашней перебежки по просторному полю, где оказалось довольно много зайцев.

Я была готова приступить к еде, улыбаясь своим воспоминаниям о сне, в котором Святослав обнимал меня, постоянно твердя, что любит, как на полянку вылетела неугомонная Злата, летавшая весь вечер по лесу, чуть ли не обнимаясь с каждым деревцем, каждой травинкой-былинкой. Острота по этому поводу уж была готова вылететь из моего рта, если бы я не заметила испуг Златославы, ярко выделяющийся на её лице.

— Погоня! — Зазвенел голос феи, заставивший растительный мир поляны вздрогнуть.

Подхватившись с мест, бросая все пожитки и запасы, мы быстро метнулись в сторону, куда указывала Злата, понимая по панике малышки, что всё серьёзно, возможно, фатально.

Долго бежать не получилось, даже учитывая рычание за спиной, мотивирующее достаточно неплохо.

— Там волколаки! — причитала феечка писклявым голосом без того понятную истину.

— На дерево! Живо!!! — Приказала я, моментально останавливаясь, понимая, что бежать от такой погони бессмысленно.

Ила дрожащими руками пыталась ухватиться за высокие ветки, безрезультатно прыгая на месте, в то время как Злата уже сидела на самом верху огромного кедра, в ужасе разглядывая неприятеля, выскочившего на край поляны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Резко развернувшись в сторону трёх волколаков, решила, что доставать небольшой клинок, которым повезло убить вождя диких, совершенно бессмысленно.

«Вот, когда порадуешься способности творить волшебство! И пусть сила моя не созидательная, а разрушительная — это ерунда, а в данном случае совершенно точно достоинство!» — Улыбнувшись своим мыслям, порывом ветра подкинула Иларию к фее на соседнюю ветку, выглядевшую довольно надёжно.