Охота на невесту - Ева Никольская

– Ну спасибо, братик, за гостеприимство, – притворно вздохнул бьёрн.

– Гостям мы всегда рады, – щуря желтые глазищи, заявила «волчица». – А баламутам и скандалистам – нет. Где твоя хваленая выдержка, Илья Аристархович? Неужели детская проказа смогла вывести из себя такого прожженного интригана, как ты?

– Лалари замуж выходит… за Акиллара, – тихо сообщил жене Алексей, и та тут же сменила гнев на милость, сочувственно проговорив:

– Ах, вот оно что. Ну, тогда прости, Илюш. Давай я тебе чайку приготовлю? Хочешь?

Ее забота произвела на Нечаева какой-то неправильный эффект. Если в период нападок Алины он преспокойно ухмылялся, то теперь снова разозлился, но рычать на беременную бьёрну не стал. Вместо этого бросил секретарше, дувшей на след от Яшкиного укуса:

– Идем, Юль! – затем повернулся ко мне и сказал: – Мы еще договорим, ведьма, – и, переведя взгляд на моего набычившегося сынишку, неожиданно похвалил: – Молодец, мелкий! Ты действительно настоящий мужчина, готовый защищать свою бестолковую маму, даже если это не требуется.

– Она не бестолковая! – возмутился малыш.

– Была бы толковая, приняла бы мое покровительство и разом избавилась от кучи проблем.

«Зато получила бы кучу новых», – мысленно ответила я, но вслух ничего не сказала, не желая втягивать в вербальную пикировку собравшегося на выход визитера. Пусть катится! Сегодня он явно в неадеквате, и общаться с ним таким у меня еще меньше желания, чем с нормальным. Хотя что есть для главы рыжей стаи нормальность? Я ведь знакома с этим «котом» всего три дня, откуда мне знать?

Странно, но перед тем как покинуть охотничий домик, Илья Нечаев извинился. Не передо мной, конечно, а перед Алиной, но и это меня удивило. Когда рыжий вожак и его верная «кошка» наконец уехали, взяв вместо ската тот самый старенький седан, что стоял во дворе, «волчица» посмотрела на нас всех, ободряюще улыбнулась и предложила запить сладким чаем неприятный инцидент, раз уж мы все равно не спим. Сахар, правда, пришлось брать из пакета, так как тот, что был на полу, я собрала в совок и выкинула в мусор.

Пока сидели за столом, Али с Лексом рассказали мне историю Лалари и Ильи – двух гордецов, которые наделали в прошлом много ошибок и не желают признавать их до сих пор. Когда-то давно кудрявая бьёрна любила будущего предводителя рыжей стаи, но он ее обидел. А потом его обидела уже она. И вопреки заявлениям о безразличии друг к другу между этими двумя было что угодно, кроме равнодушия. Любовь ли так у них проявлялась, застарелая обида, или просто в обоих говорило уязвленное самолюбие – никто толком не знал. Но то, что вероятная свадьба Леру с Рурком взбесила Нечаева, и сильно, – факт.

Вернувшийся из поездки Александр застал нас за поздней трапезой и слегка удивился, что никто не спит.

– Эх, Алекс, – глядя, как мужчина распаковывает привезенные из города пакеты, вздохнул сидящий рядом со мной Яшка и, отложив в сторону хрустящее печенье, сказал: – Где же ты так долго был? Все самое интересное пропустил! Я сегодня побил дядю Илью и спас от него маму! – похвастался мой маленький защитник и, снова взяв лакомство, принялся запивать его чаем.

– Та-а-ак, – протянул сыскарь, снимая мокрую от дождя куртку и присаживаясь за стол с другой стороны от меня. – А ну-ка выкладывайте все по порядку.

Той же ночью…

Мы с Алиной на кухне, откуда вынесли стол и табуретки, стояли в центре нарисованного мелом круга, контур которого повторяла вереница зажженных свечей. С обеих сторон от нас с бьёрной были начерчены причудливые символы, призванные помочь мне провести ритуал по снятию Зова. Яшка давно уже спал в комнате наверху, куда его отнес Саша, когда малыш задремал за столом во время нашего разговора, самого же сыскаря брат вытолкал за дверь, когда дело дошло до ритуальных приготовлений, заявив, что он меня отвлекает. Может, и правильно, учитывая, что мне и без лишних глаз было сложно сосредоточиться и настроиться на нужную волну. Хотя после ухода Александра нервничать меньше я не стала.

Идея провести обряд, призванный развеять чары сирены, не откладывая его на завтра или послезавтра, принадлежала, естественно, Лексу. Во-первых, он считал, что я после энергетической подпитки от дождя сейчас в наилучшей форме для этого действа, а во‑вторых, мужчина очень переживал за жену и хотел быть уверенным, что, если она выйдет из подпространства, где останусь я, ей снова не станет плохо. Все-таки лесная избушка без электричества и водопровода была не лучшим местом для беременной женщины. Муж хотел показать ее врачу, да и просто переселить в комфортную городскую квартиру, где есть стиральная и посудомоечная машины, а уборку в комнатах делает приходящая домработница. И что самое главное, от этой квартиры до перинатального центра, где наблюдается «волчица», несколько минут ходьбы.

Понять мотивы Алексея могли и я, и сыскарь, и даже Алина, которая вопреки его доводам не очень-то хотела покидать охотничий домик, ведь с ним у нее были связаны самые романтичные воспоминания. Да и меня оставлять тут одну девушка категорически отказывалась, прекрасно понимая, что Илья с Юлианой еще вернутся и не раз, чтобы потрепать нам с Северьяном нервы. Да и ее любимому Алеше придется проводить много времени со мной. Ведь сама я в его записях вряд ли разберусь, а потому бьёрн дал слово, что обучит меня управлению даром лично. Так что на проведение обряда Али согласилась скрепя сердце, и то лишь потому, что мы все настояли, сказав, что лучше решить вопрос сейчас, пока она хорошо себя чувствует, чем затянуть и потом наспех делать это в куда менее благоприятных условиях. На том и сошлись.

И вот спустя полчаса усиленной подготовки мы с блондинкой переступили наконец линию круга и замерли друг напротив друга, морально готовясь начать ритуал. Алексей в десятый раз сообщил, что именно от меня требуется, заставил повторить вслух едва ли не наизусть выученный текст заклинания без последней строки и, убедившись, что Алина чувствует себя нормально, дал разрешение приступать. Стиснув в руке один из дневников младшего Нечаева, я ободряюще улыбнулась заметно побледневшей «волчице», мысленно приказала себе собраться и перестать паниковать, после чего сжала пальцами кроваво-красный кулон с кровью истинной сирены и, шумно выдохнув, запела:

Реки дождем наполняю,Пусть воду несут в океан,Чары с тебя я снимаю,Пусть рвется плетенья капкан…

С каждым новым словом, пропитанным особой магией, не имевшей ничего общего с привычной мне природной силой, призрачные нити которой наполняли пространство, знаки на полу внутри круга вспыхивали голубым светом. И мне казалось, что нас с бьёрной окутывает их мягкое сияние, согревает, оберегает и даже немного успокаивает, постепенно поднимаясь от ног выше. Голос мой едва заметно дрожал, но я старалась не сбиться. Вроде и простые строки, но как же сложно было произносить их нараспев из-за неуверенности и страха. Только боялась я вовсе не боли, которая, к сожалению, была неразлучным спутником этого ритуала. Куда больше меня тревожила возможность сделать что-то не так и тем самым навредить «волчице» или ее малышу. Слишком большая ответственность! Но лучше и правда решить все сейчас, чем тащить этот груз в будущее, на которое у меня совсем иные планы.

Разрежу лазурные нитиКинжалом из плоти моей, –

продолжила старательно выводить я, совершая при этом рубящие движения ребром ладони, которая и играла роль вышеупомянутого кинжала. И что удивительно, действительно видела полупрозрачную паутину бледно-голубого цвета, тянущуюся от меня к блондинке, оплетающую ее стан и странно пульсирующую в районе сердца и… живота.

Что же это получается, сирены, словно пауки, ловят свои жертвы в магическую сеть, порабощая их сердца? Жуть какая!

После секундной запинки я продолжила:

К богине воды СиренитиВзываю… –

и нервно сглотнув, допела:

Ты Зов мой развей!

Где-то с секунду ничего не происходило, а потом… понеслось!

Магический кокон «волчицы» разлетелся на клочки стремительно сереющего тумана, отчего Алина испуганно вскрикнула и отшатнулась, но за черту не вышла. В следующий миг символы на полу полыхнули слепящей синевой и, отделившись от деревянной поверхности, призрачными рунами устремились ко мне, чтобы тут же впиться в кожу, подобно оголодавшим зверям. Я тоже закричала, причем значительно громче своей напарницы, и начала медленно оседать на уставленный свечами пол. Со стуком распахнувшаяся дверь впустила в комнату Александра, и… время остановилось. Я замерла, как и в прошлый раз, на середине движения. Вот только боль дар бьёрна, к сожалению, не снимал.