Рейтинговые книги
Читем онлайн Павел II. Книга 3. Пригоршня власти - Евгений Витковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 94

Джеймс обалдело разглядывал три документа: ксерокопию отречения от престола сношаря в его, Джеймсову пользу, ксерокопию отречения Джеймса в пользу Павла — и подлинное, собственноручное, подписанное императором отречение от всех американских титулов в пользу опять-таки Джеймса. Первые два документа, кое-как накарябанные на колене, одно на сношаревом, другое на Джеймсовом, разительно констрастировали с казенной каллиграфией третьего. Погашенный полтора года назад усилием воли коньячный дух пробудился, резко ударил в голову бывшего разведчика: тот становился не удельным владыкой, не вассальным царьком, а настоящим легитимным царем большого государства на американском континенте, сколько-то пробывшего, конечно, под игом США, даже побывшего самым большим штатом этой державы. Павел помедлил и жестом фокусника выложил на стол еще четыре документа, из коих следовало, что Американское Царство Аляска уже признали де-факто, де-юре, вообще и в принципе — четыре великих державы сверхнового времени: Российская Империя, Республика Сальварсан, Инуитская Империя Гренландия и Федерация Островов Клиппертон-и-Кергелен. От имени последней на документе, рядом с гербом-печатью в виде крылатой секвойи, расписался ее почетный президент, великий мореплаватель Хур Сигурдссон, навеки пришвартовавший свою секвойю к Острову Валаам на Ладоге. Павел глядел на окосевшего Джеймса и наслаждался взятым реваншем.

— Ново-Архангельск, кстати, стоит почти точно на широте Стокгольма. И южней Петербурга. Виноград у тебя там, конечно, без теплиц не созревает, но он и под Москвой кислый… — ехидно добавил император, посматривая на Катю. На нее все эти ксивы, кажется, не производили никакого впечатления. Она видела, что мужчины выпивают и беседуют и никакой разборки между ними не предвидится. Значит, все хорошо, и ей, как женщине, пора и честь знать. Она допила коньяк, закусила гребешком из курника и взглядом испросила у императора разрешения удалиться.

— Иди, Катя, иди. Я вас в Шереметьево провожу, и вообще… Ждите меня весной в гости. Пригласишь, царюша? — спросил он Джеймса, увидев, что Катя встает, чтобы удалиться.

Но Джеймс был слишком тренирован, чтобы раскиснуть надолго. Если он и не мог выгнать из себя весь хмель, то мог погасить по крайней мере тот давний, который хлынул через многие километры и месяцы с Брянщины — эту часть хмеля он пересилил. И ответил с достоинством:

— Милости прошу, ваше величество, к моему скромному двору в любое время, с любой свитой, по делу или без дела! — Он встал и вдруг заговорил голосом не то диктора американского телевидения, не то хорошего мажордома, не то просто дьякона: — Здоровье его императорского величества, милостию Божией государя-императора Павла Второго!

Павел, уславший лакеев окончательно, вынужден был для этого тоста за собственное здоровье сам же коньяк и разливать: сперва в протянутый Джеймсом бокал, потом в свой. Стоя выпили. Цари остались наедине. Царь Аляски вытряс в горло последние капли.

— Славный, славный коньяк. Совсем не то, что мы в деревне пили.

— Мы и там хорошее пили, — ответил Павел. — Просто коньяк немного состарился. Ему это полезно. В отличие от нас. Поэтому важно выпить его тогда, когда он уже достаточно стар, а мы — еще не очень.

В глазах Джеймса стояли слезы, притом их, в отличие от хмеля, он никак не мог ни втянуть в себя, ни испарить. В голове у него крутились какие-то непристойно мелкие мысли: дадут ли гражданство?.. Какое гражданство должен иметь американский царь? Американское? Он его уже давно лишен. Может быть, царю Аляски надо получить аляскинское гражданство? А такое бывает? Замечательная все же закуска — квашеные ананасы, надо начинать коньяк только ими закусывать… Как все же это непривычно — быть царем. Джеймс очень посочувствовал Павлу, который в своей роли давно и прочно акклиматизировался.

Бутылка иссякла. На столе стояли еще и другие, но Павел остановил Джеймса, момент требовал чего-нибудь еще более благородного. Из-за голенища своего намеренно несовременного сапога он извлек плоскую металлическую флягу и демонстративно медленно отвинтил крышку, которая при необходимости могла служить и рюмкой, — необходимости не было, хватало и хрусталя. Сейчас, по заранее отданному приказу, прощание вступало в последнюю часть, за царями никто не следил, рынды должны были оттеснить от ближних дверей даже синемундирную охрану. Такова царская жизнь, что вся она протекает на виду у всего народа, но очень, очень, очень редко выпадают миги, когда свидетелей быть не должно.

Чего там нацедил Сбитнев в эту фляжку — Павел и сам не знал. Это был не коньяк, это было что-то намного более крепкое, градусов на семьдесят, на всю гостиную запахло очень резко и приятно, но чем — никто из царей не понял. Можжевельником? Ежевикой?

— Спирт, виноградный, — неуверенно сказал Джеймс, — выдержанный… Но не в дубовой бочке, нет?

— В пороховой, в пороховой, — успокоил его Павел: он начисто забыл, что врученный ему стариком напиток называется «Ерофеич», и рецепт его составляет государственную тайну, — тайну, надо полагать, скрытую даже от императора. Пилось на удивление легко, но, похоже, грозило большим бодуном в ближайшее время и крупным похмельем на утро. Павел помнил ощущения утра после коронации и вторую рюмку налить не решился. Выбрал коньяк постарше и плеснул.

— А помнишь, как ты бутылку на седьмое ноября заначивал? — мечтательно спросил царь Аляски.

— Теперь у меня двенадцатое ноября праздник. Плевать. Но я не заначиваю ничего, и забудь это слово. Ты хоть понимаешь, что улетаешь на родину, в свое царство?

— Понимаю… — неуверенно ответил Джеймс: где-где он только не побывал в жизни, а вот на Аляске — никогда. И никогда не собирался. А вот теперь, значит, предстоит лететь на родную Аляску. Тьфу, в Аляску. Не маленькое, кстати, государство — в три раза больше Франции. Узнав, что избран царем Аляски, Джеймс кинулся читать о ней все, что мог достать, но книги на английском языке сейчас никому не выдавались, потому что перепечатывались кириллицей, а из того, что имелось по-русски, лучше всего читались рассказы очень забытого в Америке Джека Лондона. Джеймс проглотил том из его русского собрания сочинений и решил поставить в Ново-Архангельске памятник герою по имени Ситка Чарли, это тем более уместно, что сам Ново-Архангельск, попиравшийся пятой Вашингтона, назывался «Ситка» или «Ситха». Джеймс внимательно обследовал географическую карту и пришел в негодование: выяснилось, что граница между Аляской и Канадой была проведена не иначе как преступниками. Ибо Канаде достался прославленный Клондайк! Есть там золото или нет — неважно, но чисто исторически отрезать от Аляски верхнее течение реки Юкон вместе с Клондайком чудовищно! Еще и не повидав свою столицу, Джеймс уже ненавидел восточного соседа, Канаду. Очень жаль, что Гренландия с ней не расправилась, перепугавшись каких-то бродяг, по слухам, опять ушедших под воду в Гудзонов пролив, в двадцатых числах их выхода ждали на твердый берег. На плечи Джеймса ложилась тяжкая, царская ответственность: ему предстояло обуздать канадских агрессоров, пересмотреть несправедливую демаркацию, вернуть ставший родным по рассказам Джека Лондона Клондайк.

Снова выпили. Павел решил проверить добросовестность Настасий, вытащил из ведра темное, цвета пенки на топленом молоке, яйцо. Крутанул на скатерти, чтобы узнать — сырое или крутое. Яйцо завертелось: стало быть, крутое. Настасьи блюли традиции, яйца для еды приносились сношарю-батюшке крутыми, для купания — сырыми. Собственно говоря, приносили обычно еще ведерко пива и раков, но пива не то сварить не успели, не то постеснялись тащить вместе с черешневой, а раки — какие ж раки в июле, когда до сентября, до ближайшего месяца с буквой «р», то бишь такого, когда рак в тело входит и к промыслу годен, еще ждать и ждать. Словом, все правильно бабы сделали. Павел облупил яйцо и проглотил, и Джеймс повторил все за ним, в точности повторил, даже яйцо крутил зачем-то.

Покуда цари выпивали, крутили яйца и вспоминали былые подвиги, время текло незаметно, однако же текло, а на «Шаффхаузене» Павла прозвонил таймер. Время прилета в Ново-Архангельск было подгадано довольно точно, чтобы прибыть прямо в завтрашний день. Лайнер для путешествия Павел одалживал Джеймсу свой личный, тот, на котором к дяде летать. Но никаких дозаправок в Африке не предполагалось, сесть самолет должен был прямо в Ново-Архангельске, на аэродроме Святого Лазаря, возле бывшего вулкана… Не подавить бы ненароком ананасные теплицы… Озлившийся на Канаду Джеймс разрисовал карту Западного Побережья Америки так, что владения Царства Аляска должны простираться до Форта Росс и Сан-Франциско включительно, как было установлено некогда великими россиянами, а к югу от залива, в Монтерее, речь должна звучать испанская, а какое государство будет той землей владеть — безразлично: там, где говорят по-испански, должны оглядываться не столько на Москву, сколько на Сан-Сальварсан. За свое-то государство Джеймс был вполне спокоен: привыкши всю жизнь следовать только инструкциям, он и теперь знал, что в любой миг может запросить их в Кремле и они будут если не самыми лучшими, то всегда точными, не подлежащими двум толкованиям. К примеру, Джеймс по просьбе Павла легко и безболезненно перешел в английском письме на кириллицу, теперь вез с собой в Аляску часть тиража первой английской книги, отпечатанной правильным, пушкинским способом: «Тхе Лифе анд Адвентурес оф Робинсон Црусое».

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 94
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Павел II. Книга 3. Пригоршня власти - Евгений Витковский бесплатно.
Похожие на Павел II. Книга 3. Пригоршня власти - Евгений Витковский книги

Оставить комментарий