Цель оправдывает средства. Том четвертый (СИ) - Модус Илья Сергеевич

Решение было только одно — ибо отступление не предполагалось.

Следовало найти и обезвредить командира этих зверей — генерал Дарт Хексид была уверена в том, что хазраки, как назывались эти ящерицы-рабы, ощущались в Силе лишь бездумными животными. И находятся под чужим контролем.

Отряд «Яростные и неудержимые комочки шерсти» нашел того, кого окрестили «погонщиком». Рослый юужань-вонг, восседающий на огромном бронированном звере, поливающем все вокруг огнем и кислотой из своей пасти, сжег немало талзов, бросившихся к нему для атаки. Все братья по орудию из отряда Альсафа погибли, чтобы дать ему возможность атаковать противника там, где он меньше всего ожидает.

Достигнув вершины каменного столпа, спецназовец вцепился когтями в льдину, огляделся.

Бронированный зверь двигался как раз в сторону укрытия Альсафа, а значит, план сработал — жертва не напрасна. Мысленно прочитав заупокойные молитвы павшим собратьям, Альсаф проверил, крепко ли сидит на плече ремень тяжелого повторителя — его излюбленного оружия.

Дождавшись, когда зверь окажется рядом, талз оттолкнулся ногами от столпа, совершив прыжок на несколько десятков метров. Приземлившись на гладкую спину чудовища, он выпустил когти из пальцев ног, стараясь удержаться. Получилось. Чешуйчатая броня оказалась покрыта чем-то вроде смолистой смазки — возможно, специального химического секрета, не позволяющего оболочке животного намерзать. Так или иначе, но к тому моменту, когда «погонщик» повернулся, услышав шум за собой, Альсаф уже вскинул свой шестиствольный Z-6 республиканского образца. Трофей, как никак.

Нажав на спусковой крючок, талз выпустил в тело юужань-вонга короткую очередь, от которой тот оказался покрыт черной копотью с ног до головы. В нескольких местах, конечно, броню удалось пробить — но на общей боеспособности противника это не сказалось.

Плохо.

Другие разумные считают, что талзы не умеют рычать. Потому что у них якобы нет рта. Талзы недовольны этим суждением — потому что хоботок на четырехглазом лице у них как раз-таки и исполняет функцию гуманоидного рта.

И рычать талзы умеют.

В ответ на визг юужань-вонга, который почему-то гуманоиды называют боевым кличем, талз ответил своим голосом, наполнив воздух клокочущими звуками.

Вот теперь сражение правильное — талз заявил свои права на этот снег, эти скалы и имеет полное право убивать всех, кто оскверняет их. А юужань-вонги именно оскверняют священный снег, уничтожая его огнем своего животного.

Противник вскинул свой змеежезл, изогнув его так, чтобы с клыков животного в сторону талза полетели несколько пучков желто-зеленого яда. Хорошая попытка.

Подставив свое бластерное оружие под смертоносную жидкость, от которой на его глазах умерло немало собратьев, талз что есть силы бросил оружие в голову противника. Тому не потребовалось усилий, чтобы отмахнуться от многокилограммового снаряда. Хватило одного движения руки, которая отмахнулась от повторителя так легко, словно тот был и вовсе невесомым.

А когда он вновь посмотрел прямо перед собой, то в его шею уже пришелся удар могучей правой лапой талза. Острые как бритва когти разорвали горло юужань-вонгского «погонщика». Тот, словно не обратив внимание на смертельное ранение, попытался ударить талза в опаленный бок своим змеежезлом, но Альсаф оказался проворнее.

Перехватив руку с оружием, на глазах меняющим свою твердость на гибкость змеи, боец отряда «Яростные и неудержимые комочки шерсти» второй рукой рубанул по жезлу, перерубив его когтями. После этого, воткнул обагренные черной жидкостью природные лезвия в лицо «погонщика», пробив ему глаза, носовые кости и изуродовав и без того страшное лицо еще больше. Проигнорировав удар шипастой рукой в другой бок, Альсаф тихонечко завыл, почувствовав, насколько глубоко вошли органические лезвия в его внутренности, но отступать не собирался. Когда он свалился в детстве со скалы, упав на острые окаменелые кости громадного хищника, было примерно так же. Но тогда он был маленьким, а потому заплакал. За что и получил лапой от отца — не потому, что упал и поранился, а потому что скулил как младенец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сейчас он — взрослый воин и в состоянии пережить разрыв печени и кишок. Захватив лапой остатки носоглотки, талз уперся одной рукой в грудину юужань-вонга, а второй вырвал всю переднюю часть черепа, обнажив бледно-розовые остатки мозга внегалактического захватчика.

Лишившись погонщика, хазраки прекратили наступление, сбитые с толку. Воспрянувшие духом штурмовики перешли в контрнаступление, вырезая противника холодным оружием или расстреливая в упор невесть почему сцепившихся между собой ящеров.

Победа!

«Западные руины джедаев» скоро будут освобожде…

Под ногами задрожал громадный зверь, напоминая о себе. Прогнувшись, он начал раздуваться на глазах, намереваясь исторгнуть из себя напалм.

Альсаф, прижав к раненному боку широкую лапу, зацокал, видя, как много крови оказалось на его шкуре. Нехорошо.

Сорвав с перевязи аптечку, вколол в область раны сразу два инъектора с ботой — штатным лечебным средством для спецназа. Затем, ступая по тягучей поверхности гиганта, подобрался к его голове, схватился, едва не взвыв от боли в боках, за шипастый нарост, перескочил с одного на другой, приблизившись к раскрывающейся пасти чудовища.

Прикинув, не упадет ли он раньше времени, талз прыгнул вперед. Схватившись за нарост в районе уголка рта чудовища, он одной рукой сорвал с перевязи термальный детонатор, активировав взрыватель и забросил начиненную барадием сферу в пасть вражеского огнедышащего зверя. Повторил процедуру еще дважды, избавившись от всех взрывоопасных снарядов.

Раскачавшись, он прыгнул в сторону ближайшей лапы животного, промахнулся, больно ударился корпусом о крепкие чешуйки, сполз вниз, подправив траекторию своего неконтролируемого падения с помощью когтей так, чтобы оказаться за ногой чудовища.

Он не успел достигнуть поверхности, когда на месте головы чудовища образовался огромный огненный шар, испаривший морду живого самоходного танка. Обезглавленная туша рухнула наземь, огласив окрестности грохотом. Альсаф обрадовался — получилось! Осталось только приземлиться и…

Из черных глаз брызнули слезы — при падении он сломал обе ноги. Обломок одной из них торчал наружу, пробив плотную шкуру острым концом.

Бросившийся к нему ближайший хазрак замахнулся ножом, намереваясь воткнуть его в шею лежащего на священном снеге талза. Подгадав момент, Альсаф выставил вперед правую лапу, позволив острому как бритва куфи пробить «ладонь». Захватив руку с оружием пораненной лапой, вонзив когти в запястья хазрака, талз вывернулся, пробив когтями морду чешуйчатой твари снизу вверх, обрывая ее существование. Туша побежденного врага упала на окровавленного спецназовца, открыв вид беззащитного талза еще одному зубастому ящеру.

Зашипев словно змея, тот подпрыгнул, намереваясь впиться в покрытого шерстью спецназовца своими когтишками, но в верхней точке того настиг зеленый заряд бластера, достаточно мощный, чтобы отбросить обезумевшего ящера в сторону.

— Уберите к хатту эту тварь с бойца! — раздался искаженный вокодером голос. На глаза попался окрашенный в белоснежно-черный камуфляж штурмовик со знаками различия маршала, наклонившегося рядом с талзом. — Ты только держись, хорошо, сынок? Не молчи, говори! Вашу ж мать-пробирку! — маршал огляделся среди штурмовиков, окруживших раненного бойца спецназа, организовав круговую оборону. — Кто-нибудь! Медика сюда! Боец умирает!

— Сэр. — отозвался один из клонов. — Медтранспорт в пятистах метрах к югу отсюда — ближе им не подобраться, эта бронированная гнида, — он кивнул в сторону туши убитого танка, — сожгла им корму. — Выжил только один медик — и он сам в плохом состоянии. Есть дроид-медик, но он привязан к челноку…

Но командир корпуса его не слышал, вглядываясь в черные глаза талза.

Альсаф моргнул всеми четырьмя глазами, издав тихий жалобный стон. Ему было больно из-за сломанных ног и холода, проникающего в его молодое тело через раны. Ему было очень больно. Он очень хотел плакать и пожаловаться на боль — но боялся, что командир корпуса, маршал Кеймейкер его накажет. Поэтому он терпел, сомкнув хоботок, не позволяя вырваться наружу ни одному звуку. Ведь талз не должен жаловаться. Талз должен справляться со всеми своими проблемами сам. Талз должен…