Ночной Дозор - Сергей Лукьяненко

Деревянный кинжал. Что-то я слышал про эту магию, одновременно наивную и могучую, но сейчас не время вспоминать.

Я выскользнул из своей тени, вошел в человеческий мир и прыгнул на Дикаря со спины.

Максима сбили с ног, когда он занес кинжал. Мир вокруг уже окрасился серым, движения мальчишки стали замедленными, он видел, как неторопливо опускаются ресницы в последний раз перед тем, как широко распахнуться от боли. Ночь превратилась в сумрачный подиум, где он привык вершить суд и выносить приговор, который ничто не могло остановить.

Его остановили. Сбили, швырнули на асфальт. В последний миг Максим успел подставить руку, перекатился, вскочил.

На сцене появился третий персонаж. Как Максим его не заметил? Как тот подкрался к нему, занятому важной работой, всегда огражденному от зрителей и лишних участников самой Светлой в мире Силой, что вела его в бой?

Мужчина — молодой, чуть младше Максима, пожалуй. В джинсах, свитере, с сумкой через плечо — сейчас он небрежно ее сбросил, шевельнув плечом. С пистолетом в руке!

Как нехорошо.

— Остановись, — сказал мужчина, словно Максим собирался куда-то бежать. — Выслушай меня.

Случайный прохожий, принявший его за банального маньяка? А пистолет, а та ловкость, с которой он подкрался незамеченным? Спецназовец в штатском? Такой стрелял бы или добил, не дал подняться с земли.

Максим вгляделся в незнакомца, обмирая от страшной догадки. Если это еще один Темный, ему никогда не доводилось сталкиваться сразу с двумя.

Тьмы не было. Вот не было, и все, вовсе!

— Кто ты? — спросил Максим, почти забывая о мальчишке-маге. Тот медленно отступал к неожиданному спасителю.

— Дозорный. Антон Городецкий, Ночной Дозор. Выслушай меня.

Свободной рукой Антон поймал пацана и задвинул за спину. Намек был вполне прозрачен.

— Ночной Дозор? — Максим все пытался уловить в незнакомце дыхание Тьмы. Не находил, и это пугало еще больше. — Ты из Тьмы?

Он ничего не понимал. Пытался зондировать меня: я чувствовал этот свирепый, неукротимый и в то же время неумелый поиск. Даже не знаю, возможно ли было закрыться. В этом человеке, или Ином, тут годились оба понятия, чувствовалась какая-то первобытная сила, безумный, фанатичный напор. Я и не закрывался.

— Ночной Дозор? Ты из Тьмы?

— Нет. Как тебя зовут?

— Максим. — Дикарь медленно подходил ближе. Вглядывался, будто чувствовал, что мы уже встречались, вот только я имел другой облик. — Кто ты?

— Работник Ночного Дозора. Я все объясню, выслушай меня. Ты — Светлый маг.

Лицо Максима дрогнуло, окаменело.

— Ты убиваешь Темных. Я знаю это. Сегодня утром ты убил женщину-оборотня. Вечером, в ресторане, прикончил Темного мага.

— Ты тоже?

Может быть, мне показалось. Может быть, в его голосе и вправду дрогнула надежда. Я демонстративно засунул пистолет в кобуру.

— Я Светлый маг. Не очень сильный, правда. Один из сотен в Москве. Нас много, Максим.

У него даже глаза расширились, и я понял, что попал в цель. Он не был безумцем, вообразившим себя Суперменом и гордящимся этим. Наверное, ничего он так сильно не хотел в жизни, как встретить соратника.

— Максим, мы не заметили тебя вовремя, — сказал я. Неужели удастся решить все миром, без кровопролития, без безумной схватки двух белых магов? — Это наша вина. Ты принялся воевать в одиночку, ты наломал дров. Максим, все еще исправимо. Ты ведь не знал о Договоре?

Он не слушал меня, ему плевать было на неведомый Договор. То, что он не один, было для него главным.

— Вы боретесь с Тьмой?

— Да.

— Вас много?

— Да!

Максим опять посмотрел на меня, и вновь пронизывающее дыхание сумрака сверкнуло в его глазах. Он пытался увидеть ложь, увидеть Тьму, увидеть злобу и ненависть — то, что только и дано было ему видеть.

— Ты ведь не Темный, — почти жалобно сказал он. — Я вижу. Я не ошибался, никогда!

— Я дозорный, — повторил я. Оглянулся — никого. Что-то отпугивало людей. Наверное, это тоже было частью способностей Дикаря.

— Этот мальчик…

— Тоже Иной, — быстро ответил я. — Еще не определившийся, либо он станет Светлым, либо…

Максим покачал головой:

— Он Темный.

Я взглянул на Егора. Мальчишка медленно поднял глаза.

— Нет, — сказал я.

Аура была видна отчетливо — яркая чистая радуга, переливающаяся, обычная для совсем маленьких детей, но не для подростков. Своя судьба, несформированное будущее.

— Темный. — Максим покачал головой. — Ты не видишь? Я не ошибаюсь, никогда. Ты остановил меня и не дал уничтожить посланника Тьмы.

Наверное, он не врал. Ему дано немногое — зато в полной мере. Максим умеет видеть Тьму, выискивать самые крошечные ее пятна в чужих душах. Более того, как раз такую, зарождающуюся Тьму он видит лучше всего.

— Мы не убиваем всех Темных подряд.

— Почему?

— У нас перемирие, Максим.

— Как может быть перемирие с Тьмой?

Меня пробил озноб: в его голосе не было ни тени сомнения.

— Любая война хуже мира.

— Только не эта. — Максим поднял руку с кинжалом. — Видишь? Это подарок моего друга. Он погиб, и, может быть, — из-за таких, как этот мальчик. Тьма коварна!

— Ты мне это говоришь?

— Конечно. Может быть, ты и Светлый. — Его лицо скривилось в горькой усмешке. — Только тогда Свет ваш давно потускнел. Нет прощения Злу. Нет перемирия с Тьмой.

— Нет прощения Злу? — Теперь и я был зол. И еще как. — Когда ты заколол в туалете Темного мага, почему бы тебе было не остаться еще на десять минут? Не посмотреть, как будут кричать его дети, как будет плакать жена? Они — не Темные, Максим! Они обычные люди, у которых нет наших сил! Ты выхватил из-под пуль девушку…

Он вздрогнул, но лицо его все равно не утратило каменного спокойствия.

— Молодец! А то, что ее готовы были убить из-за тебя, из-за твоего преступления? Этого ты не знаешь?

— Это война!

— Ты сам породил свою войну, — прошептал я. — Ты сам ребенок, со своим детским кинжалом. Лес рубят — щепки летят, да? Все дозволено в великой борьбе за Свет?

— Я борюсь не за Свет. — Он тоже понизил голос. — Не за Свет, а против Тьмы. Но это все, что мне дано. Понимаешь? И не думай, для меня это не лес и не щепки. Я не просил этой Силы, я не мечтал о ней. Но если уж она пришла, я не могу иначе.

Да кто же его упустил?

Почему мы не нашли Максима сразу, как только он стал Иным?

Из него вышел бы прекрасный оперативник. После долгих споров и объяснений. После месяцев обучения, после годов тренировок, после срывов, ошибок, запоев, попыток покончить с собой. В конце концов, когда не сердцем, ибо это ему не дано, а своим холодным, бескомпромиссным разумом он понял бы правила противостояния. Законы, по которым Свет и Тьма ведут войну, законы, по которым нам приходится отворачиваться от оборотней, преследующих жертву, и убивать своих, не сумевших отвернуться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});